Собрание сочинений. Том 10 - Маркс Карл Генрих (читать книги онлайн без txt) 📗
На этом дело и кончилось. Русские разрушили два редута, наиболее близкие к расположению союзников, и крепко засели в двух остальных. Они удержали за собой завоеванную территорию, а лорд Раглан, не решаясь атаковать их, приказал укрепить вторую линию редутов и ограничился их обороной. Первая линия была сдана.
В этом деле поведение 93-го шотландского полка было выше всяких похвал. Встретить кавалерию, развернувшись в линию, как они это сделали, лишь отодвинув назад роту en potence [в вице буквы Г. Ред.] на своем правом фланге, не стрелять до решительного момента и затем открыть огонь с таким беспощадным хладнокровием, — на это способны лишь очень немногие войска, обладающие самыми высокими качествами, требуемыми от пехотинца. Австрийские и английские войска, вероятно, единственные, с которыми можно пойти на такой эксперимент; может быть, к ним следует присоединить еще некоторые русские войска, которым долголетняя служба дает нужную тренировку, хотя мы не припомним случая, когда они были бы подвергнуты такому испытанию и с честью вышли бы из него.
Превосходство английской и французской кавалерии над русской неопровержимо доказано описанным сражением. Три бригады союзников были приблизительно так же сильны численно, как три русских полка; и если бы они были посланы в атаку не последовательно, а одновременно, и были бы еще поддержаны выдвинутой вперед артиллерией и наступлением всей пехоты, Липранди и его войскам грозило бы быть сброшенными вниз по крутому спуску к Черной речке и испытать судьбу, уготованную Блюхером французам на Кацбахе.
Численность обеих армий была приблизительно следующая. У русских было 25 батальонов, большинство которых участвовало в сражении на Альме и которые насчитывали самое большее 14000 человек. Кавалерия в составе 24 эскадронов, прошедших по большей части весь путь от Москвы и Калуги, насчитывала наверное не больше 2400 человек. Кроме того, у русских было около 1000 казаков и 70 артиллерийских орудий.
Пехота союзников состояла из основного ядра 1-й и 4-й британских дивизий и французской дивизии Боске; кроме того в нее входило некоторое количество турок, которое можно подсчитать только приблизительно на основании данных о высадившихся турецких батальонах. С самого начала в крымской экспедиции участвовало десять турецких батальонов и, согласно донесению лорда Раглана от 18 октября, было высажено еще шесть батальонов в Балаклаве. Так как эти силы не вошли в состав осаждающей армии и не были уведены далеко от Балаклавы, то все они должны были принять участие в вышеописанном сражении, хотя после их ухода из редутов они больше не упоминаются в донесениях и не считаются достойными упоминания. В общем мы едва ли сильно ошибемся, если примем численность англичан в 6500, французов — в 3500, а турок— по меньшей мере в 6000 человек. Сюда надо еще прибавить около 1000 английских солдат морской пехоты и матросов в редутах над Балаклавой. Всего пехоты было, таким образом, 17000 или, если не считать турок, 11000 человек. Что касается кавалерии, то две английские бригады составляли около 1400 человек (в английских сводках приводится только число рядовых), африканские егеря — не меньше 800, всего — 2000 человек. Количество артиллерии — неизвестно, но, во всяком случае, она уступала русской численно, хотя далеко превосходила ее по качеству.
В общем и целом мы находим, что в данном случае союзники были никак не слабее русских, что они располагали превосходными позициями для отступления и могли бы смелой атакой, кавалерийской и пехотной вместе, добиться решительной победы, не такой, как на Альме, оставшейся без результата, а победы, которая избавила бы их от необходимости вести кровопролитное сражение, разыгравшееся 5 ноября. Теперь же они даже не окупили всего понесенного ими урона; благодаря странному сочетанию чрезмерной смелости и чрезмерной осторожности, неуместной стремительности и неуместной робости, порыва, пренебрегающего правилами военного искусства, и ученых тонкостей, упускающих благоприятный момент для действия, благодаря этой удивительной манере всегда делать не то, что нужно, и не тогда, когда нужно, характерной для всех действий союзников, они полностью проиграли сражение под Балаклавой.
Из данных о сражении 5 ноября мы можем пока только заключить, что оно явилось началом того кризиса, который, по нашим соображениям, и должен был наступить между 5 и 10 ноября. Как мы уже давно писали — а теперь это утверждает и лондонская газета «Times», — все дело сейчас будет зависеть от подвоза продовольствия и подкреплений.
Написано Ф. Энгельсом 16 ноября 1854 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4249, 30 ноября 1854 г. в качестве передовой
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
Ф. ЭНГЕЛЬС
ИНКЕРМАНСКОЕ СРАЖЕНИЕ [302]
Это кровопролитное сражение произошло 5 ноября, но донесения союзных военачальников и корреспондентов ведущих газет были получены в Лондоне только 23 ноября. Очень краткие описания битвы были доставлены в Америку двумя последними пароходами, но ни одно из них не было достаточно подробно, чтобы можно было составить себе сколько-нибудь удовлетворительное суждение о характере боя. Но доставленная сегодня с пароходом «Пасифик» почта дает нам возможность напечатать самые подробные отчеты о всем деле, в том числе донесения Раглана, Канробера и Меншикова, а также превосходные и яркие письма специальных корреспондентов лондонских газет «Times» и «Morning Herald», каждая из которых обслуживается на местах очень способными сотрудниками. Располагая всеми этими, а также и другими документами, мы приступаем к разбору хода сражения, чтобы дать нашим читателям возможность составить себе беспристрастное и обоснованное мнение о нем.
Как пруссаки при Йене, английские войска, стоявшие лицом к Инкерману, расположились на высотах, к которым с фронта можно подойти только по нескольким дефиле. Подобно пруссакам, англичане не позаботились о том, чтобы запять возвышенность на своем крайне левом фланге, на которую Меншиков, как Наполеон при Йене, двинул часть своей армии, заняв там до рассвета позицию против фланга неприятеля. Русские, очевидно, намеревались воспользоваться этим обстоятельством, чтобы обрушиться главными силами своей армии на фланг англичан, развернуться на занятых таким образом высотах и уничтожить, — или, по техническому выражению, «смять» — английские дивизии одну за другой по мере их подхода при совершении рокового, но неизбежного для перемены фронта маневра. Наполеон был обязан этому маневру своей блестящей победой над армией, которая при всей ее неповоротливости, медлительности и при плохом командовании все же была в то Бремя наилучшей из старых континентальных армий. Этому смелому удару способствовали быстрота маневров, осуществленных войсками, освоившимися с новым способом ведения войны, который появился на свет в ходе американской войны за независимость, французских революционных войн и благодаря самому Наполеону. Здесь, при Инкермане, Меншиков попытался с медлительными и неповоротливыми войсками таким же образом застигнуть врасплох деятельные и быстро передвигающиеся британские и французские войска, и соответственно результат оказался противоположным тому, который был достигнут при Йене.
Небрежность, допущенная англичанами при занятии их позиций, чрезвычайно позорна для их командования. Ничем нельзя оправдать ни то, что не был занят холм на южном берегу Черной речки, ни то, что не было полевых укреплений на этой важной позиции, для наступления на которую сосредоточивалось, как было хорошо известно английскому командованию, несколько тысяч русских. Как мы уже сказали, русские не замедлили воспользоваться этой небрежностью, заняв холм на северном краю цепи высот, и подвергли английские позиции обстрелу тяжелой полевой артиллерией. Британские газеты утверждают, что у русских на поле боя были 24- и 32-фунтовые орудия, но это свидетельствует лишь об их крайнем невежество в вопросах артиллерии. Перевозка их собственной артиллерии из Балаклавы в траншеи должна была бы показать им, что 24-и 32-фунтовые пушки нельзя использовать в полевых условиях, а тем более для внезапного ночного нападения. В действительности то, что они называют 24- и 32-фунтовыми орудиями, было гаубицами, калибр которых сходен с калибром 24- и 32-фунтовых пушек, но которые на самом деле представляют собой легкие полевые орудия, не более тяжелые, чем британские полевые гаубицы. Гаубицы, из которых стреляют полыми снарядами с небольшим зарядом и для которых дальность полета снаряда достигается главным образом благодаря увеличению угла прицела, могут иметь больший калибр, чем калибр пушек, из которых стреляют массивными ядрами. 24-фунтовая гаубица соответствует по весу и действию 6-фунтовой пушке, а так называемые 32-фунтовые (приблизительно 6-дюймовые) гаубицы — 12-фунтовым; эти гаубицы в русской армии приданы батареям пушек этих калибров. Это показывает, что невежество и национальное тщеславие в равной мере способствуют возникновению легенд о героях и о военной славе нации.
