Философия - Кузнецов В Г (онлайн книга без .TXT) 📗
Этика Эпикура обращается к тем же проблемам, что и этика стоиков, но трактует их противоположным образом. Достижение человеком блага рассматривается как путь, прохождение которого основано на четком различении факторов, способствующих достижению цели, и факторов, препятствующих этому. Первые - источник наслаждения, вторые - страдания. Человек получает наслаждение, удовлетворяя свои естественные потребности, и испытывает страдание, если встречает этому препятствие.
446
Следует избегать страдания, но не следует избегать страстей, так как они являются естественным проявлением человеческой сущности. Бесстрастие не является добродетелью. По мнению Эпикура, человек должен четко отграничивать в своей жизни то, что находится во власти судьбы и, следовательно, неизменно, от того, что зависит от самого человека (эта область является сферой активного действия).
Следующий важный этап в истории формирования этики связан с христианством. Знаменательно, что раннехристианские моральные представления формировались в условиях, когда общество уже находилось в состоянии социальной неоднородности, общественного (классового) и имущественного (сословного) расслоения. Уже укоренилось понятие о неравенстве между свободным гражданином и рабом, уже существовали нормы поведения угнетаемых послушание, повиновение, безоговорочное подчинение. Своим отрицательным отношением к собственности в любой ее форме ("не собирайте сокровищ по земле") христианская мораль противопоставила себя господствующему в Римской империи типу морального сознания. Главной идеей в нем становится идея духовного равенства - равенства всех перед Богом.
Христианская этика с готовностью приняла все для нее приемлемое из более ранних этических систем. Так, известное правило нравственности "Не делай человеку того, чего не желаешь себе", авторство которого приписывается Конфуцию и иудейским мудрецам, вошло в канон христианской этики наравне с заповедями Нагорной проповеди. То, что универсальные истины выдавались за откровение божье, обеспечило христианству популярность и возможность распространения в различных социальных слоях.
Раннехристианская этика закладывала основы гуманизма, проповедуя человеколюбие, бескорыстие, милосердие, непротивление злу насилием. Последнее предполагало сопротивление без нанесения вреда другому, противостояние нравственное. Однако это ни в коем случае не означало отказ от своих убеждений. В этом же смысле ставился и вопрос о моральном праве на осуждение: "Не судите, да не судимы будете" надо понимать как "Не осуждайте, не выносите приговора, ибо вы сами не безгрешны", но остановите совершающего зло, пресеките распространение зла.
Христианская этика может показаться непоследовательной. Обратимся к Новому Завету. Всякому, внимательно читающему Евангелие, не могут не броситься в глаза заповеди и проповеди добра и любви к врагу, несовместимые с утверждением: "Кто не со мной, тот против меня" (Мф. 12, 30) или со словами: "Не подумайте, что я пришел принести мир на землю. Я пришел принести не мир, но меч. Ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человека - домашние его" (Мф. 10, 34-36). Но это противоречие кажущееся, оно устраняется при более глубоком осмыслении принципа универсальной любви: "Вы
447
слышали, что было сказано: "Возлюби ближнего твоего и возненавидь врага твоего". А я говорю вам: любите врагов ваших и молитесь за гонящих вас... ибо если возлюбите любящих, какая вам награда?" (Мф. 5, 43-46).
Средневековая этика возвращается к переосмыслению содержания основных этических категорий, и прежде всего добра и зла. У Августина зло трактуется как отсутствие или недостаточность добра. В то же время все, сотворенное Богом, причастно к идее абсолютного добра. В процессе воплощения этой идеи в материальном количество добра убывает, и вещь в результате всегда менее совершенна, чем ее идея. Проявление зла связано с деятельностью человека, его волей. Божественное начало свободно от ответственности за зло, существующее на земле. Носителями нравственности, по мнению Августина, являются те, кто избраны Богом, и моральное совершенство человека не является, таким образом, следствием его воспитания, но дано ему свыше. Величайшая добродетель - это любовь к Богу, привязанность же к земным благам почитается грехом.
Этика позднего средневековья (Фома Аквинский) связывает категории добра и зла с моральным выбором, проявлением свободы воли, которая в свою очередь соотносится с разумом и проявлением божественной благодати. Цель человека достижение абсолютного блага, обладание таким благом есть счастье. Наряду с этой высшей целью человек может стремиться и к другим целям. Божественная воля может быть постигнута человеческим разумом. Равноправие веры и разума (взамен их противопоставлению) укрепляет этические позиции позднего средневековья, делает их менее уязвимыми в сравнении с ранними концепциями этого периода.
Эпоха Возрождения, как известно, имеет выраженную гуманистическую направленность. Главным предметом исследования становится сам человек, рассматриваемый как единство телесной и духовной субстанций. Человек совершенен, ибо создан Богом. Он обладает качествами, умениями и достоинствами, позволяющими назвать его личностью. Возвышая человека, гуманисты в то же время подчеркивают значение его моральной ответственности, предъявляя к нему высокие духовные требования.
Обращаясь к этической традиции античности, мыслители эпохи Ренессанса делают попытку возродить эпикуреизм, считавший высшим благом наслаждение. Так, мыслитель позднего Возрождения Эразм Роттердамский в своих этических построениях исходит из требования не нарушать ни в чем меру, ибо соблюдение меры обеспечивает стабильность человеческой жизни. Этика Возрождения декларировала идею принципиального равенства людей независимо от их положения в обществе и происхождения.
Попытка построения безрелигиозной этики была предпринята Б. Спинозой, что явилось поводом для обвинений его в атеизме. Опираясь одновременно на эпикурейцев и стоиков, Спиноза строит собственное
448
представление о совершенном человеке - мудреце, устраивающем свою жизнь, руководствуясь разумом и интуиций, в условиях общества, юридические законы которого обеспечивают соблюдение моральных норм. Таким образом, источниками моральных ценностей, согласно Спинозе, являются, с одной стороны, сам человек, интуитивно постигающий нравственные ориентиры, и, с другой стороны, государство, обеспечивающее юридическое закрепление моральных норм.
Традиционные этические категории добра и зла Спиноза анализирует в соотношении с понятиями "удовольствие" и "неудовольствие": так, добро, поскольку оно является благом и приносит пользу, воспринимается положительно (удовольствие), тогда как зло, поскольку оно наносит ущерб и не приносит пользы, оценивается отрицательно (неудовольствие). Интересно также определение Спинозой человеческой свободы. Исходя из представления, что "свободной называется такая вещь, которая существует по одной только необходимости собственной природы и определяется к действию только самой собой", Спиноза, называет свободным человека, который руководствуется собственным разумом и идет своим путем.
Автор "Трактата о человеческой природе", Д. Юм видел свою задачу в построении этики как описательной науки, которая истолковывает факты (отношения, поведение) с точки зрения психологической. Моральное сознание, по мнению Юма, иррационально, его содержание формируется за счет чувственных и интуитивных источников; оно нестабильно, ибо моральное отношение и оценка субъективны, зависят подчас от внутреннего душевного состояния субъекта, не отражая действительной значимости отношения или действия.
Психическое состояние человека, аффекты, ассоциации, эмоциональный фон влияют на механизм нравственной регуляции больше, нежели рациональное осмысление. "Мы скорее чувствуем нравственность, чем судим о ней... Наши решения относительно того, что правильно и что порочно с нравственной точки зрения, очевидно, являются перцепциями..." [1] Исходя из этой общей посылки, Юм истолковывает и категории добра и зла, говоря, что добродетель различается вследствие того удовольствия, а порок - вследствие того страдания, которое возбуждают в нас любой поступок, любое чувство или характер.
