Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли - Дугин Александр Гельевич (читаем книги бесплатно txt) 📗
Отсюда эта тайная симпатия крайне правых к крайне левым, традиционалистов к революционерам на новом гносеологическом, историческом, онтологическом и парадигмальном витке. Иными словами, транс-язык не существует вне пост-языка. Сам по себе транс-язык мы не можем и никогда не смогли бы понять, но на фоне пост-языка он впервые становится артикулированным.
Весёленькая наука
И последнее. Возможна ли философия будущего? Что касается философии в классическом смысле, безусловно, в парадигме постмодерна философии нет, поскольку нет знания. Но для того, чтобы люди не слишком остро чувствовали ноющее отсутствие философии, для того, чтобы усложнить меонтофагам, то есть революционерам, их гносеологическую практику по разоблачению трюков се-миургов, существуют симулякры философии.
Возьмем певца группы «Army of lovers». Это Александр Бард, известный западный философ, автор книги «Нетократия», написанной им в соавторстве с Яном Сон-дерквистом. Вот только таким и может быть полноценный философ постмодерна: без штанов, в халате, с полуголыми бабами, перверт и постоянный посетитель наших экранов. Вот такую философию гносеосимуляционный процесс воспринимает. Он не может быть другим, потому что другие философы, типа академика Лихачева в шапочке или Лосева — это философы модерна, они и остались там. Нельзя их перенести или восстановить. Они полностью там. А вот Александр Бард — образцовый философ постмодерна. Он закрывает своими ухмылками и резвыми клипами факт отсутствия философии.
Ведь, глядя на него, можно сказать — философия есть. На самом деле, это классический ход семиургов, которые в ответ на то, что философия кончилась, говорят разоблачителям постмодерна: «Как кончилась, а это что?»
Я думаю, что можно не читать «Нетократию», потому что выразительнее, чем рожа этого философа, невозможно сказать о том, как ничто вскрывает себя. Это чисто экстатический топос, в прямом смысле слова. Каждый выбирает здесь для себя свой собственный формат, тип, и, по большому счету, можно было бы начать и закончить книгу иллюстрацией с изображением этой физиономии. Всё, что он сказал, гораздо более скучно, чем его клипы.
Ницше говорил о «веселой науке». И вот, мы видим, что философия становится всё более веселой, и даже весёленькой наукой... По логике постмодерна, это такая философия, которая сливается с нефилософией до неузнаваемости.
Мы спрашивали выше: как сделать гетерогенный контекст абсолютным элементом неразрывной непрерывности (континуальности)? Как могут находиться на одном и том же уровне столь разные явления, восприниматься на одном дыхании фрагменты таких разноплановых систем?
Классический ответ на вопрос относительно возможности философии в эпоху постмодерна не такой уж тривиальный.
Радикальные революционеры скажут: нет, философия в эпоху постмодерна невозможна, поскольку невозможно знание, невозможны субъекты. Верно. Это абсолютно правильный ответ. Но с точки зрения тех, кто является объектами суггестии гносеосимуляционного процесса, ответ неправильный. Правильный ответ — да, философия возможна, Александр Бард нормальный современный философ. И, соответствено, Бивис и Батхед — тоже два современных философа, и Борис Моисеев является современным религиозным проповедником.
Для того чтобы продвигать логику постмодерна, мы должны обратить внимание на такое мое предвидение: я предполагаю, что через несколько лет, а может быть, гораздо быстрее, Борис Моисеев будет выступать совершенно в новой роли. Например, он примет какую-нибудь религию, экзотическую или более распространенную, и начнет выступать с проповедью каких-нибудь моральных норм. Он раскается и провозгласит: «Я, наверное, не то пел, не так плясал, не так жил, но теперь я буду всё делать по-другому». И... он не уйдет с этого экрана. Уже старый, отпустив бороду, побрив голову, он будет вместе с Гейдаром Джемалем и дьяконом Кураевым беседовать о сложных вопросах теологии. Ведь циничный тусовщик Иван Охлобыстин превратился в иерея с выразительным проблеском мрачной хитрецы в левом зрачке... И все это как-то приняли.
На наших глазах всё так и происходит. Когда у Моисеева выйдет время «Army of lovers», у него начнется время написания философских или, в согласии с нашим русским постмодерном, религиозных или теологических сочинений.
Еще раз задаю вопрос: с точки зрения постмодерна, возможна ли философия? Чем мы с вами занимались? Чем будем профессионально заниматься в дальнейшем?
С точки зрения правды меонтофагов (то есть, как оно обстоит на самом деле), философия невозможна, и единственной задачей философии будет примкнуть к революционным ячейкам, обнаружившим ничтожность гносеосимуляционного процесса. С точки же зрения мейнстрима, классического постмодернистического недочеловечества, можно спокойно заниматься тем же, чем занимались, ни на что не обращая внимания: всё в порядке.
Философия абсолютной ночи
Есть еще один особый вопрос — это возможность философии как попытки вычленить транс-язык Радикального Субъекта. Вот эта задача никем не ставилась, она никем не может быть поставлена, она не может быть выполнена. Но мы знаем, как говорит французская поговорка: то, что «невозможно», для человека только стимулирующий факт. Конечно, необходимы гносеология, философия, метафизика Радикального Субъекта, выстраивание совершенно нового ритма, новой версии метафизического отношения к парадигмам, необходимо преодоление парадигмы через Радикального Субъекта, осмысление некой иллюзорности, заложенной в парадигме как таковой, хотя она и первична и распределяет нормы, кто есть субъект и что есть объект.
А вот Радикальный Субъект в истории мира свидетельствует о том, что роли, — кто субъект, а кто объект,— будут распределять не те, кто их распределяют обычно. Радикальный Субъект утверждает: те, кто выдает декреты относительно стадий космической среды, состояния парадигм и их смены, это инстанции, с которыми можно согласиться, но можно, при определенных обстоятельствах, и не согласиться. Значит, это не абсолютные инстанции, и значит, есть иные миры, пространства, времена, знания и языки, зоны бытия (постбытия, мета-бытия), которые только и достойны того, чтобы существовать, быть утвержденными, и чтобы быть им верными. И эти зоны лежат по ту сторону всех парадигм.
Основой для философии Радикального Субъекта или для философии сверхчеловека является очень тонкая, но, тем не менее, пронзительная убежденность в том, что, в сущности, симуляцией является не только откровенная симуляция эпохи постмодерна, но, в конечном счете, ею являются все парадигмы без исключения. И если бы не было маленькой червоточины в самой первой парадигме (премодерна), никогда бы мир и человечество не пришли к нынешнему кошмару и никогда бы тех процессов, которые развертываются перед нами, просто не было.
То, что оказалось способным полностью быть поглощенным процессом смены парадигм, само по себе, изначально, даже в самые золотые эпохи, являлось не более чем симуляцией.
Вот это фундаментальное знание Радикального Субъекта открывает новую страницу метафизической, вневременной, постпарадигмальной постфилософии, и на место знака эта парадигма нового транс-языка ставит черную ночь.
Черную, более черную, чем само черное.
Библиография
Список приводимой литературы разделен на три категории, помеченные соответствующими знаками:
***-книги или статьи, совершенно необходимые для понимания содержания основных идей «Постфилософии»;
**-книги, статьи или классические сочинения, полезные для понимания основных идей «Постфилософии»;
*-книги, статьи и классические сочинения, помогающие понять отдельные темы или сюжеты, затронутые в книге «Постфилософия»
Агурский Михаил. Идеология национал-большевизма. — М., 2003. ***
