От Фихте до Ницше - Коплстон Фредерик Чарлз (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Гуссерль настаивает на воздержании от суждений (так называемом epoche) относительно онтологического или экзистенциального статуса или соотнесения объектов сознания. Утверждается, что посредством этого воздержания существование "заключается в скобки". Предположим, к примеру, что я захотел проделать феноменологический анализ эстетического опыта прекрасного. Я прекращаю все суждения о субъективности или объективности прекрасного в онтологическом смысле и направляю свое внимание исключительно на сущностную структуру эстетического опыта в качестве "являющегося" сознанию.
482
Причина, по которой Гуссерль настаивает на этом воздержании от суждений, может быть понята при рассмотрении подтекстов названия одной из его работ, "Философия как строгая наука" ("Philosophie als strenge Wissenschaft", 1910-1911). Подобно Декарту до него, Гуссерль хотел поставить философию на прочный фундамент. И, по его мнению, это означало уход от всех предположений к тому, в чем нельзя сомневаться или ставить под вопрос. Но в обычной жизни мы делаем самые разнообразные экзистенциальные допущения, к примеру о существовании физических объектов независимо от сознания. Поэтому мы должны абстрагироваться или "заключить в скобки" эту "естественную установку" (naturliche Einstellung). Речь идет не о том, что естественная установка ошибочна и ее допущения неоправданны, а о методологическом абстрагировании от таких допущений и выходе к самому сознанию, относительно которого нельзя сомневаться или абстрагироваться от него. Кроме того, мы не можем, к примеру, плодотворно обсуждать онтологический статус ценностей, пока мы вполне не прояснили, о чем говорим, что "означают" ценности. И это открывается феноменологическим анализом. Поэтому феноменология есть фундаментальная философия: она должна предшествовать любой онтологической философии, любой метафизике и обосновывать их.
Как уже указывалось, гуссерлевское применение epoche напоминает использование Декартом методологического сомнения. И по сути, Гуссерль видит в декартовской философии до некоторой степени предвосхищение феноменологии. Вместе с тем он настаивает, что существование Я в смысле духовной субстанции, или, как говорит Декарт, "мыслящей вещи" (res cogitans), само должно быть заключено в скобки. Конечно, Я нельзя просто устранить. Но субъект, требующийся в качестве соотносительного объекту сознания, есть лишь чистое или трансцендентальное Я, чистый субъект как таковой, а не духовная субстанция или душа. Существование такой субстанции есть нечто, относительно чего мы должны воздерживаться от суждений, пока речь идет о чистой феноменологии.
Само по себе методологическое использование epoche не обрекает Гуссерля на идеализм. Говорить, что существование сознания является единственным существованием, которое нельзя отрицать или оспаривать, не обязательно означает говорить, что существует только сознание. Но фактически Гуссерль в дальнейшем переходит к идеализму, пытаясь вывести сознание из трансцендентального Я и делая реальность мира соотносительной сознанию. Ничто не может быть представлено, кроме как в качестве объекта сознания. Поэтому объект должен быть конституирован сознанием [1].
1 Конституирование объекта может означать превращение его в объект для сознания. И с необходимостью это не означает идеализма. Или его можно рассматривать в качестве творческой деятельности, посредством которой вещи получают единственную реальность, которой они обладают, а именно соотносительную сознанию, зависимую от сознания. Именно переход к этому второму значению подразумевает идеализм.
483
Уже различимая в "Идеях", эта идеалистическая направленность мысли Гуссерля стала более заметна в "Формальной и трансцендентальной логике" ("Formale und transzendentale Logik", 1929), где обнаруживается тенденция к совмещению логики и онтологии, и в "Картезианских размышлениях" ("Meditations cartesiennes", 1931). Понятно, что этот переход к идеализму не способствовал принятию другими феноменологами гуссерлевского изначального акцента на epoche. Мартин Хайдегтер, к примеру, решительно отвергал требование epoche и пытался использовать феноменологический метод при разработке неидеалистической философии бытия.
(iv) Феноменологический анализ может плодотворно применяться в самых разных областях. Александр Пфендер (1870-1941) применил его в области психологии, Оскар Беккер (1889-1964), ученик Гуссерля, - в философии математики, Адольф Рейнах (1883-1917) - в философии права, Макс Шелер (1874-1928) - в сфере ценностей, другие применяли его и в области эстетики и религиозного сознания. Однако использование этого метода с необходимостью не означает, что тот, кто им пользуется, может быть назван "учеником" Гуссерля. Шелер, к примеру, сам по себе был выдающимся философом. Феноменологический анализ практиковался и мыслителями, общефилософская позиция которых существенно отличалась от гуссерлевской. Достаточно упомянуть французских экзистенциалистов Жана Поля Сартра (1905-1980) и Мориса Мерло-Понти (1908-1961) или даже современных томистов.
Есть основания утверждать, что это широкое использование феноменологического анализа не только красноречиво свидетельствует о его достоинствах, но и демонстрирует, что он является объединяющим фактором. В то же время то, что гуссерлевское требование epoche обычно игнорировалось или отвергалось и что феноменология использовалась в рамках различных философских учений, а не в качестве философского основания для прекращения существования конфликтующих систем, явно свидетельствует о том, что он не оправдал первоначальных ожиданий Гуссерля. Более того, под
484
вопрос может быть поставлено самое существо феноменологического анализа. К примеру, хотя отношения между континентальной феноменологией и концептуальным или "лингвистическим" анализом, практиковавшимся в Англии, составляют одну из главных тем, допускающих плодотворный диалог между группами философов, которые в других отношениях могут не без труда понимать друг друга, тем не менее одним из принципиальных спорных пунктов в таком диалоге является именно природа того, что называется феноменологическим анализом. Правомерно ли говорить о феноменологическом анализе "сущностей"? Если да, то в каком конкретно смысле? Является ли феноменологический анализ специфически философской деятельностью? Или он распадается, с одной стороны, на психологию, с другой - на так называемый лингвистический анализ? Здесь мы не можем обсуждать подобные вопросы. Но тот факт, что их можно задать, говорит о том, что Гуссерль, подобно Декарту, Канту и Фихте до него, излишне оптимистично считал, что наконец преодолел разобщение философии.
Мы видели, что на рубеже столетия неокантианство было ведущей академической философией или Schulphilosophie* в немецких университетах. И с этой традицией мы, несомненно, соотносим скорее интерес к формам мышления и суждения, чем к объективным предметным категориям. Однако как раз ученик Когена и Наторпа в Марбурге, а именно Николай Гартман (1882 - 1950), выразил в своей философии то, что мы можем назвать возвращением к вещам, и разработал впечатляющую реалистическую онтологию. Хотя здесь неуместно было бы сколь-либо подробно останавливаться на идеях философа, очевидно принадлежащего XX в., некое общее указание направленности его мысли проиллюстрирует одно из важных представлений о природе и функции философии.
В "Основных чертах метафизики познания" ("Grundzuge einer Metaphysik der Erkenntnis", 1921) Николай Гартман перешел от неокантианства к реалистической теории познания, а в последующих публикациях он разработал онтологию, принявшую вид анализа категорий различных модусов или уровней бытия. Так, в "Этике" ("Ethik", 1926) он занялся феноменологическим исследованием ценностей, обладающих идеальным бытием, а в "Проблеме духовного бытия" ("Das Problem des geistigen Seins", 1933) рассматривал жизнь человеческого духа как в его личностной форме, так и
485
в его обьективациях. Работы "К основоположению онтологии" ("Zur Grundlegung der Ontologie", 1935), "Возможность и действительность" ("Moglichkeit und Wirklichkeit", 1938), "Строение реального мира. Очерк общего учения о категориях" ("Der Aufbau der realen Welt. Grundriss der allgemeinen Kategorienlehre", 1940) и "Новые пути в онтологии" ("Neue Wege der Ontologie", 1941) представляют общую онтологию, а в "Философии природы" ("Philosophie der Natur", 1950) обращено особое внимание на категории неорганического и органического уровня [1].
