Комментарий к Порфирию - Манлия Аниция (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Порфирий приводит два значения вида: последнее и то, в котором вид подчинен роду. Мы же говорили о трояком значении: во-первых, о виде как о субстанциальном качестве; во-вторых, как о собственной [внешней] форме всякой индивидуальной вещи; в-третьих, о том значении, которое обсуждается здесь: о виде, подчиненном роду. Надо думать, что Порфирий назвал только два значения вида и обошел молчанием третье, добавленное нами, потому, что оно слишком трудно для разъяснения и требует [от читателя] несравненно более глубокого и искушенного разумения. Он приводит такие примеры вида, как "человек - вид животного, белое - цвета, треугольник - фигуры"; все они называются видами определенных родов: животное - род человека, цвет белого, а фигура - треугольник.
"Так что если прежде, для обозначения (assignatio) рода, мы упоминали о виде, называя родом то, что сказывается о многих и различных по виду [вещах] в [ответ на вопрос] "что это?" - то теперь мы называем видом то, что подчинено обозначенному выше роду".
Раньше, давая описания рода, Порфирий употребил для определения рода слово "вид", назвав родом то, что сказывается о многих различных по виду [вещах] в [ответ на вопрос] "что это?"; таким образом он определил род через вид. Однако теперь, желая определить вид, он пользуется словом "род", говоря, что вид есть то, что подчиняется роду. Справедливо можно заметить, что первое высказывание противоречит второму. В самом деле, всякое определение должно разъяснять определяемый предмет, открывать его больше, чем способно открыть его имя. Следовательно, определение должно составляться из более известных предметов, нежели сам определяемый.
Значит, когда Порфирий описывает или определяет род через вид, он использует слово "вид" как более известное, чем род, и описывает его таким образом через более известное. Однако теперь, желая заключить в границы описания вид, он пользуется словом "род", меняя местами известное с неизвестным, так что в описании рода получается известным вид, а в описании вида - род, чего делать нельзя. Ведь если слово "род" известнее вида, то не следовало бы пользоваться именем вида при определении рода. А если вид легче понять, чем род, то не надо было бы употреблять имя рода для определения вида.
Однако Порфирий предупреждает такой вопрос: "Следует знать, что род есть род чего-нибудь, и вид есть вид чего-нибудь; а потому и понятие каждого из них необходимо включает понятие другого".
Все, что сказывается о чем-либо, появляется из той вещи, о чьей субстанции оно сказывается. А так как определение должно показать собственные свойства каждой субстанции, то для тех вещей, которые соотнесены друг с другом, описание каждой из них по праву дается с помощью другой. Следовательно, раз род есть род вида, то субстанцию свою и имя он получает от вида; поэтому при определении рода необходимо обратиться к виду. И наоборот, поскольку вид является тем, что он есть, благодаря роду, постольку при описании вида без рода обойтись невозможно.
Однако качество видов бывает разное. Дело в том, что есть виды, которые могут быть также и родами; а есть другие, всегда сохраняющие свойства видов и никогда не переходящие в природу родов. Поэтому-то Порфирий дал не одно, но несколько определений вида:
"Поэтому вид обозначают и так: вид есть то, что подчиняется обозначенному роду и о чем род сказывается в [ответ на вопрос] "что это?". Есть также и более пространное обозначение вида: вид есть то, что сказывается о многих и различных по числу [вещах], в [ответ на вопрос] "что это?". Но это последнее обозначение относится только к самым последним видам (specialissima) - к тем, которые только виды, но не роды; другие же могут относиться и не к последним видам".
Тремя определениями дал Порфирий форму виду; причем два из них подходят любому виду и заключают в свои границы все, что только может быть названо видом, третье же нет. Ибо существуют две формы вида: одна, когда вид чего-либо одного может стать родом чего-то другого; вторая - когда вид является только видом и не переходит в разряд родов.
Два первые определения, а именно то, в котором видом названо то, что подчиняется роду, и второе, где сказано, что вид есть то, о чем сказывается род в [ответ на вопрос] "что это?", подходят к любому виду. Ибо оба эти определения обозначают то, что подчинено роду: в самом деле, первое - "то, что подчинено роду" - указывает на свойство вида соотноситься с вышестоящим родом; второе же - "вид есть то, о чем сказывается род в [ответ на вопрос] "что это"?" - обозначает свойство, которое получает вид, благодаря тому, что о нем сказывается род. Но быть подчиненным роду и быть предметом высказывания рода - одно и то же, как одно и то же - быть ниже рода и иметь род над собою. А так как все виды находятся под родом, очевидно, что такое определение включает всякий вид.
Но в третьем определении идет речь лишь о таком виде, который никогда не бывает родом, оставаясь всегда только видом. А это такой вид, который никогда не сказывается о различных по виду [вещах]. Ибо род больше вида тем, что сказывается о различных по виду [вещах], так что если какой-нибудь вид сказывается о подлежащих по виду не различающихся, то он будет только видом стоящего над ним рода, но никогда не будет родом по отношению к [своим] подлежащим. Таким образом, характер оказывания о подлежащих отличает такой вид от других видов, которые могут быть также и родами: если вид не сказывается о различных по виду [вещах], значит, он только вид и не имеет родового характера предикации. Вот этот-то вид, который называется "в большей степени видом" (magis species) или "в высшей степени видом" (specialissima), определяется таким образом: вид есть лишь то, что сказывается о многих различных по числу вещах в [ответ на вопрос] "что это?", как, например, человек: этот вид сказывается о Цицероне, Демосфене и прочих, отличающихся друг от друга (как было сказано), не по виду, но по числу. Так, из трех определений вида два охватывают как виды наивысшей степени, так и все другие, а третье - только самые последние виды. Чтобы лучше разъяснить этот вопрос, Порфирий останавливается на нем несколько подробнее, иллюстрируя его подходящими примерами:
"То, о чем здесь идет речь, могло бы стать ясным следующим образом. В каждой категории есть некоторые [сказуемые], которые являются в наивысшей степени родами (generalissima), а с другой стороны, некоторые, которые являются в наивысшей степени видами. Между наивысшими родами (generalissima) и наинизшими видами (specialissima) находятся другие - те, которые называются одновременно и родами и видами. Наивысший род - это тот, над которым нет ничего, выше его находящегося. Наинизший же вид - тот, под которым нет ни одного ниже его стоящего вида. Между ними находятся сказуемые, каждое из которых - и род и вид, в зависимости от того, по отношению к чему он рассматривается. Это может стать очевидным на примере такой категории, как субстанция: субстанция и сама есть род; под ней же находится тело; под телом -одушевленное тело, а под ним - животное; далее, ниже животного - разумное животное, а под ним - человек. Наконец, под человеком - Сократ, Платон и вообще отдельные люди. Но родом в наивысшей степени и только родом среди них является субстанция, а человек - в наивысшей степени видом и только видом; тело же есть вид субстанции, а для одушевленного тело оно - род; в свою очередь одушевленное тело есть вид тела, но для животного оно - род. Точно так же и животное есть вид одушевленного тела и в то же время - род разумного животного, а разумное животное - вид по отношению к человеку. Наконец, человек - вид разумного животного, но в отношении отдельных людей он уже не род, а только вид. И все, что непосредственно предшествует индивидуумам и сказывается о них ближайшим образом, будет только видом и не будет при этом также и родом".
Как мы уже говорили, Аристотель выделил десять категорий, назвав их категориями (сказуемыми) потому, что они сказываются обо всем остальном. Но все, что сказывается о другом, - в том случае, если высказывание необратимо, - больше, чем то, о чем оно сказывается. Из этого ясно, что категории больше всех вещей: ведь они сказываются обо всех вещах. Следовательно, в каждой из этих категорий имеются и наивысшие роды, и длинная последовательность видов - нисхождение от наибольшего к наименьшему. А именно, те из них, которые сказываются об остальных как роды, и не подчиняются в качестве вида никому другому, названы наивысшими родами, поскольку никакой другой род не стоит над ними.
