Исследования по феноменологии сознания - Молчанов Виктор Игоревич (полная версия книги txt) 📗
Изменения, которые внес Кант во второе издание «Критики чистого разума», касаются в основном «трансцендентальной дедукции категорий». Кант делает здесь акцент на объективной дедукции; единственной проблемой дедукции становится предметность категорий. Трансцендентальная рефлексия превращается в методологическую конструкцию, стержнем которой становится трансцендентальная апперцепция. Каково происхождение этой конструкции?
Очевидно, что дедукция, как она представлена во втором издании, не имеет самостоятельного рефлексивного источника, т. е. не возникает в результате рефлексии на определенные способы эмпирических действий сознания. Источником дедукции во втором издании являются результаты дедукции первого издания, добытые посредством реальной рефлексии. Дедукция второго издания есть систематизация дедукции первого издания, в которой полностью элиминировано изложение реального рефлексивного наблюдения. Во втором издании Кант максимально приближает способ осуществления дедукции к экспериментальному методу естествознания. Основой кантовских рассуждений становится понятие связи, которую мы привносим в предмет.
Изменяются ли кардинально функции времени и воображения, претерпевает ли кардинальное изменение учение Канта в целом?
Время и воображение сохраняют центральное место в трансцендентальной философии и во втором издании. Однако структурные изменения, которые произвел Кант, исключили из рассмотрения взаимосвязь восприятия, воспроизведения, апперцепции и воображения. Самым существенным моментом здесь является изъятие репродуктивной способности воображения из числа трансцендентальных способностей души. Во втором издании синтез репродуктивной способности воображения Кант относит не к трансцендентальной философии, а к психологии (В 152; Т. 3, 205). Не продуктивное, но репродуктивное воображение теряет свои функции при отказе от субъективной стороны дедукции. В первом издании Кантом была предпринята попытка выявить конститутивную, «созидающую» функцию рефлексии. Синтез воспроизведения в воображении содержит в себе не только и не столько возможность ретроспективного воспроизведения опыта, сколько возможность его дальнейшего осуществления. Во втором издании рефлексия утрачивает свои конститутивные свойства – возможность следовать за созданием новых горизонтов опыта. Рефлексия превращается в статичную методологическую конструкцию именно потому, что Кант убирает звено, связывавшее восприятие и апперцепцию, – звено, благодаря которому опыт раскрывался как воспроизводимый и воспроизводящийся, т. е. как темпорально протяженный.
Во втором издании Кант подчеркивает объективную сторону дедукции. При этом он вынужден исходить не из трех субъективных источников познания (чувство, воображение и апперцепция), но из двух необходимых начал или элементов познания – чувственности и рассудка. Если результатом субъективной дедукции явилось взаимопроникновение синтезов восприятия, воспроизведения и рекогниции на основе синтеза продуктивного воображения, то результатом объективной дедукции явилось конкретное единство чувственности и рассудка, которое воплотилось опять-таки в трансцендентальном синтезе воображения. Иначе говоря, если в субъективной дедукции воображение есть исходный пункт рефлексии (как репродуктивный синтез и как продуктивный синтез, лежащий в основе всех трех синтезов), то в объективной дедукции воображение есть результат построения системы абстракций, смыкающих чувственность и рассудок. Акцент на рассмотрении объективной дедукции способствовал тому, что трансцендентальная эстетика и трансцендентальная аналитика превратились в последовательно разворачиваемую систему абстракций, конечной целью которой является смыкание в конкретном единстве выделенных исходных моментов.
В § 10, который не претерпел изменений во втором издании, Кант пишет: «Синтез вообще, как мы увидим это дальше, есть исключительно действие силы воображения, слепой, хотя и необходимой функции души, без которой мы не имели бы никакого познания, хотя мы редко осознаем ее. Однако задача привести этот синтез к понятиям есть функция, которая подобает рассудку, лишь благодаря чему он добывает нам познание в собственном смысле слова» (А 78; Т. 3, 173).
Из приведенной цитаты ясно, что Кант различает здесь силу воображения и функцию рассудка, которая в дальнейшем примет название апперцепции. В первом издании Кант говорит о том, что чистая апперцепция дает принцип синтетического единства многообразного во всех возможных созерцаниях, но это синтетическое единство предполагает синтез или заключает его в себе. «Следовательно, – пишет Кант, – принцип необходимого единства чистого (продуктивного) синтеза силы воображения до апперцепции есть основание возможности всякого познания, особенно опыта» (А 118; Т. 3, 712).
В объективной дедукции второго издания Кант сразу же вводит понятие синтетического единства апперцепции, своеобразный гибрид продуктивного синтеза воображения и единства апперцепции. Синтез эксплицируется Кантом только как привнесение связи в многообразное созерцаний. Сила воображения подразумевается, но не рассматривается как основа единства апперцепции. Логика объективной дедукции не позволяет Канту выделять воображение в качестве самостоятельного источника познания. Уже не воображение связывает рассудок и чувственность, как в первом издании (А 124–125; Т. 3, 716), но рассудок принимает название синтеза воображения. Единство чувственности и рассудка доказывается не при помощи рефлексивного наблюдения взаимопроникновения трех синтезов, но при помощи принятия новых обозначений. Иначе говоря, единство чувственности и рассудка доказывается не посредством реально осуществляемого круга «рефлексия-время-сознание», но посредством вербального круга. Кант пишет: «Он (рассудок. – В. М.), под именем трансцендентального синтеза силы воображения оказывает на пассивный субъект, способностью которого он является, такое действие, о чем мы с полным правом говорим, что вследствие этого аффицируется внутреннее чувство» (В 153–154; Т. 3, 206). Круг совершается чисто терминологически: имеет место пассивный субъект, т. е. субъект, взятый абстрактно, вне познания; рассудок есть одна из способностей этого субъекта (Кант иногда вообще отождествляет рассудок со способностью познания); в процессе познания рассудок должен вступить во взаимодействие с чувственностью, т. е. аффицировать внутреннее чувство, привнести в него связь, придать смысл многообразию чувственных созерцаний, создать смысловой образ; такое действие рассудка на пассивный субъект, т. е. на чувственность, которая является другой его способностью, называется трансцендентальным синтезом воображения.
Результаты субъективной дедукции первого издания и результаты объективной дедукции второго издания совпадают, как мы видим, в отношении синтеза воображения как основной функции познавательной способности. Однако способы достижения одного и того же результата весьма различны, и это изменяет проблемную ситуацию в трансцендентальной философии Канта.
Как возможно, однако, при анализе сознания отделение результата от способа его получения?
Дело в том, что способ, по существу, один: это рефлексивное исследование взаимопроникновения трех синтезов. Другой способ установления синтеза воображения в качестве конкретного единства чувственности и рассудка есть способ изложения и систематизации рефлексивного наблюдения. Существенной особенностью этой систематизации является то, что она не включает в себя синтез воспроизведения, который является необходимым элементом как сознания, так и рефлексии. Тем самым систематизация объективной дедукции превращается в жесткий методологический каркас, в то время как в систематизации субъективной дедукции рефлексивное наблюдение сохраняет свое присутствие.
Однако и в объективной дедукции второго издания сохраняются следы рефлексии, раскрытой в первом издании: «Мы не можем мыслить линию без того, чтобы не провести ее мысленно… и даже время мы не можем представить без того, чтобы при проведении прямой линии (которая должна быть внешним образным представлением времени) не обратить внимание на действие синтеза многообразного, благодаря которому мы последовательно определяем внутреннее чувство и благодаря которому мы обращаем внимание на последовательность этого определения в том же самом [внутреннем чувстве]. Движение как действие субъекта (не как определение объекта)… вначале порождает даже понятие последовательности» (В 154–155; Т. 3, 206–207). И хотя здесь Кант делает вывод, что рассудок создает связь многообразного, воздействуя на внутреннее чувство, т. е. в определенном смысле противопоставляет их, он ведет описание на уровне субъективной дедукции, где такого противопоставления нет. Говоря о возможности наглядного представления времени, Кант описывает «движение субъекта» посредством последовательности – мы последовательно определяем внутреннее чувство – и тем самым замыкает круг, ибо последовательность есть одна из модификаций формы внутреннего чувства, т. е. времени. Изначальное порождение действием субъекта понятия последовательности означает, что последовательность как средство описания имеет своим источником последовательность как первичную форму внутреннего чувства.
