Философия - Кузнецов В Г (онлайн книга без .TXT) 📗
Сторонники подобного "панфункционализма" исходят из известной презумпции Гегеля "все действительное разумно" и полагают, что нефункциональные объекты в обществе могут существовать лишь временно - как разложившиеся и еще не успевшие исчезнуть остатки ранее функциональных систем. Но устойчивое воспроизводство дисфункционального в принципе невозможно.
Их противники следуют высказыванию известного французского антрополога К. Леви-Стросса: "Говорить, что общество функционирует, есть не что иное, как трюизм, но говорить, что в обществе все функционирует - абсурд". Согласно Леви-Строссу, некоторые институты удерживаются в обществе только вследствие "нежелания группы отказаться от своей привычки".
Однако о чем идет речь? Если исследователей интересует область универсалий - логических моделей, синтезирующих всеобщие или типологические черты социальной организации, то адекватной будет позиция панфункционализма. При таком моделировании избыточные или патологические состояния социальной системы теоретиками учитываются, но не рассматриваются. Если же речь идет о конкретных человеческих обществах, то их изучение невозможно без рассмотрения таких состояний, неважно, являются ли они нейтральными или дисфункциональными в отношении общественной жизни [1].
381
Следующее правило функционального анализа предполагает умение различать субординационные и координационные зависимости, существующие на разных структурных "этажах" изучаемого общества (будь то общество вообще, его исторический тип или конкретный социальный организм).
Внимательный читатель мог заметить, что процедуры функционального анализа уже применялись нами при рассмотрении простейшего акта человеческой деятельности, когда от структурных характеристик субъекта и объекта мы перешли к рассмотрению причин и механизмов их взаимоопосредования, свойств, которые проявляются в его процессе, последовательности его фаз, его результатов и т.д.
Может возникнуть вопрос: не является ли наше новое обращение к проблемам функционального анализа нарушением логической последовательности изложения, повторением уже сказанного выше? Ответ будет отрицательным. Вспомним, что, рассуждая о принципах строения всякой сложноорганизованной системы, мы исходили из факта ее "многоярусности", из наличия в ней нескольких рангов структурной организации. Теперь нам важно понять, что на каждом из этих рангов действует своя собственная система функциональных связей.
Важно понимать, в частности, что уже рассмотренные нами зависимости между простейшими образованиями социального действия, соединяющие между собой потребности, интересы, цели, средства и результаты внутри любой из форм деятельности, совсем не тождественны зависимостям между ее различными видами - промышленностью, политикой, наукой, искусством и т.д.
Ниже мы увидим, что непонимание этого обстоятельства дорого обошлось тем представителям марксистской социологии, которые отождествляли проблему идеальных и неидеальных факторов деятельности с проблемой субординационной связи между производством вещей и духовным производством. Это заставляло их с рвением, достойным лучшего применения, опровергать очевидности истории причастность сознания к сфере материального производства (оспаривая, в частности, факт превращения науки в непосредственную производительную силу).
Итак, признавая многомерность структурной организации общества, социальная теория ставит своей задачей объяснение всей совокупности функциональных связей на всех рангах общественной организации - элементном, компонентном и подсистемном. И мы, продолжая функциональное рассмотрение субстанции социальной деятельности, переходим от ее элементарных проявлений - социальных действий - к обществу в целом.
Наиболее острые споры специалистов вызывает проблема характера и направленности связей между частями общественного целого.
382
Ряд ученых, примыкающих к так называемому монистическому течению в социальной теории, полагают, что эти связи имеют выраженный субординационный характер. Однако их мнения расходятся в отношении факторов, детерминирующих систему общественной жизни. "Одни выдвигают в качестве такого решающего фактора географические и климатические условия: климат, флору, фауну, ту или иную конфигурацию земной поверхности - горы, моря и т.д. (Л. Мечников, Ратцель, Мужоль, Маттеуци и др.); другие - чисто этнические условия, главным образом борьбу рас (Гумплович, Гобино, Аммон и др.); третьи - чисто биологические факторы: борьбу за существование, рост населения и др. (М. Ковалевский, Коста и др.); иные - экономические факторы и классовую борьбу (марксизм); многие, едва ли не большинство, - интеллектуальный фактор: рост и развитие человеческого разума в различных формах - в форме аналитических, чисто научных знаний (Де-Роберти, П. Лавров), в форме мировоззрения и религиозных верований (О. Конт, Б. Кидд), в форме изобретений (Г. Тард); некоторые выдвигают в качестве такого основного фактора свойственное человеку, как и всякому организму, стремление к наслаждению и избегание страданий (Л. Уорд, Паттэн); иные - разделение общественного труда (Дюркгейм и отчасти Зиммель) и т.д." [2].
При этом радикальные сторонники монизма полагают, что выделенный ими "главный фактор" действует в качестве такового во всех обществах и на всех этапах их исторического развития. Более "умеренные" полагают, что каждая историческая эпоха или географический регион человеческой истории обладает своими собственными "главными факторами" детерминации: если, к примеру, мы можем с уверенностью говорить об определяющем воздействии экономики для стран европейского капитализма, то это утверждение вряд ли применимо к первобытному обществу или Древнему Китаю и другим азиатским странам, в которых доминирующую роль играли иные (демографические, политические или религиозные) факторы.
Сторонники противоположного, плюралистического, направления убеждены в том, что части любой общественной системы находятся между собой в координационной, а не субординационной зависимости, т.е. взаимно влияют друг на друга, не разделяясь на главные, определяющие, и вторичные, определяемые. Еще М.М. Ковалевский полагал, что "говорить о факторе, т.е. о центральном факте, увлекающем за собой все остальное, то же, что говорить о тех каплях речной воды, которые своим движением обусловливают преимущественно ее течение. В действительности мы имеем дело не с факторами, а с фактами, из которых каждый так или иначе связан с массой остальных или обусловливается и их обусловливает" [3].
Соответственно, каждый теоретик вправе выбрать свой собственный "главный фактор" - к примеру, рассматривать человеческую
383
историю с точки зрения той роли, которую сыграли в ней экономические отношения собственности (как это делал К. Маркс). Такое рассмотрение, как полагает известный французский теоретик Р. Арон, вполне законно и полезно но лишь до тех пор, пока не становится "догматической абсолютизацией".
По мнению Питирима Сорокина, "исследование любой интегрированной системы социокультурных явлений показывает, что все основные ее элементы являются с различной степенью интенсивности взаимозависимыми. Поэтому когда мы обнаруживаем, что изменение в одном из классов (скажем, в экономическом) внутри интегрированной культуры сопровождается одновременным или последующим изменением в другом классе (скажем, религиозном), мы не приписываем одному из этих классов преобладающего влияния, а скорее рассматриваем все эти изменения как проявления трансформации в социокультурной системе в целом" [4].
Для разъяснения этого утверждения Сорокин прибегает к аналогии с живым организмом: "Когда организм, - пишет он, - переходит от детского ко взрослому состоянию, его анатомические, физиологические и психологические качества претерпевают много изменений: увеличивается рост и вес, трансформируется деятельность желез внутренней секреции, у мужчин появляются усы и борода, накапливается опыт. Все эти мутации происходят не в связи с увеличением роста или с появлением усов, а являются многосторонними проявлениями перемены в организме в целом" [5].
