«Симпсоны» как философия - Халвани Раджа (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Что касается благоразумия, то Мардж редко потакает своим слабостям. Скорее, ее можно назвать аскетом. Мардж — временами жена безработного, заключенного или прикованного к постели мужа — вынуждена всячески экономить. Она делает покупки там, где надеется получить скидку, и отказывается потратить средства из семейного бюджета на пару новых туфель, которые, уверена, ей не особенно нужны (и лишь вздыхает: «Если б только у меня не было пары туфель» — в эпизоде The City of New York vs. Homer Simpson [179]). Ее шокирует роскошь поместья мистера Бернса, которое семья Симпсонов посетила в эпизоде The Mansion Family [238]. Тогда Мардж заметила, что машина, сжигающая незаправленную постель хозяина и выдвигающая из стены новую, «кажется немного неэкономной». Тем не менее она отнюдь не так скупа, как Мегаэконом Чак Гарабедьян, ради экономии устраивающий вечеринку на дешевой яхте, пропахшей кошачьей мочой, с красотками-трансексуалами в Thirty Minutes Over Tokyo [226]. Гарабедьян олицетворяет поистине порочную скупость, которую Мардж осуждает, особенно после жестоких желудочных колик у Гомера, отравившегося испорченной едой из 33-центового магазина (а он между тем просит добавки).
Учитывая нестабильные доходы Симпсонов, не стоит удивляться тому, что Мардж немного колеблется, жертвуя семейные деньги на благотворительность. Она даже не разрешает Лизе «растратить» полученные ею в наследство сто долларов на нужды общественного вещания в эпизоде Bart the Fink [143]. Но, как пишет Аристотель, «ничто не мешает, чтобы более щедрым оказался тот, кто дает меньше, если он дает из меньшего состояния» [66], а Мардж щедра настолько, насколько ей позволяет это изменчивое финансовое положение семьи. Прежде всего, Мардж всегда следит за тем, чтобы Гомер оставлял достаточно в церкви, и ругает его, когда вместо регулярного семейного пожертвования он пытается подбросить тридцатицентовый купон забегаловки ShakeʼnʼBake в эпизоде Bartʼs Girlfriend [110]. Пусть даже финансовая помощь сравнительно невелика, зато Мардж щедро тратит свое время, таланты и прочие ресурсы для поддержки нуждающихся. Она пускала пожить у себя дедушку и Отто, водителя автобуса, вместе с Лизой оттирала от нефти валуны в Bart After Dark [158], вызвалась давать телефонные консультации в спрингфилдской церковной общине в In Marge We Trust [175] и жертвовала продукты в местную благотворительную столовую в Homer Defined [40].
Мардж от природы умеренна во всем — от воспитания детей и ведения хозяйства до шуток по поводу размера гениталий Бернса в Brush with Greatness [31]. Она не так строга, как Мод Фландерс или Агнес Скиннер, но и не настолько снисходительна, как миссис Манц или недавно разведенная Луан Ван Хутен. Мардж даже воспитывает умеренность в Гомере, призывая его есть свинину не чаще шести раз в неделю в Principal Charming [27]. Действия Мардж стремятся к нравственному балансу между порочными крайностями и в этом отвечают требованию Аристотеля, который говорит о важности поиска разумной середины в истинно добродетельной жизни.
Хотя добродетель может быть труднодостижима, Аристотель полагает, что те, кто обретут ее, будут вознаграждены. Дело в том, что добродетель является неотъемлемой составляющей удачно прожитой жизни. Как он утверждает в начале «Никомаховой этики», конечная цель человеческой жизни — счастье. Есть много других вещей (таких, как слава, деньги и свиные отбивные), которых мы можем желать, но мы желаем их потому, что считаем, будто они сделают нас счастливыми. Конечно, здесь мы иногда ошибаемся, но суть в том, что счастье, как ничто иное, представляется безоговорочно полным, «ведь его мы всегда избираем ради него самого и никогда ради чего-то другого» [67].
Далее, важно отличать аристотелевское понятие счастья (первоначальный греческий термин — eudaimonia) от удовольствия (м-м-м… удовольствие…), ведь Аристотель вовсе не говорит, что целью человеческой жизни являются простые телесные радости, на достижение которых Гомер (не грек) тратит столько времени. Скорее, он имеет в виду более продолжительное счастье или общее процветание. Теренс Ирвин, переводчик «Никомаховой этики», полагает, что правильнее переводить eudaimonia как «благополучие». Если конечной целью человеческой жизни является счастье такого рода, то, как утверждает Аристотель, добродетели желательны, поскольку они способствуют длительному благополучию тех, кто обладает ими. Хотя соблюдение добродетелей еще не гарантирует, что мы будем процветать, такие качества, как уверенность в себе, дружелюбие и честность повышают наши шансы на успех. Итак, добродетельную жизнь можно обосновать, поскольку добродетели способствуют благополучию тех, кто ими обладает.
Многие ошибочно принимали аристотелевское оправдание добродетели за апелляцию к нашим собственным корыстным мотивам. Однако Аристотель понимал, что люди представляют собой социальный вид и их долгосрочное счастье во многом зависит от семьи и друзей. Нам не достичь эвдемонии без помощи окружающих, и поэтому многие из добродетелей (например, щедрость, дружелюбие и правдивость) ценны именно тем, что помогают укреплять семейные связи и дружбу, необходимые для успешной жизни.
Счастье Мардж, как и счастье любого другого человека, является тому примером. У нее нет друзей, кроме сестер Пэтти и Сельмы («кошмарная парочка»), а в отсутствие постоянной работы или хобби все ее внимание сосредоточено на Барте, Лизе, Мэгги и Гомере. Очевидно, самое важное для нее — благополучие детей и супруга; для нее оно представляет ценность само по себе. Как говорит Мардж, «единственное, от чего я кайфую — это любовь, любовь к моему сыну и дочерям. Да, немного Л-С-Д — это все, что мне нужно» (Home Sweet Home-Diddily-Dum-Doodily [131]). Итак, Мардж достигает эвдемонии через счастье своей семьи. Простые хозяйственные заботы, такие как стирка, приготовление колбасного хлеба (Mr. Lisa Goes to Washington [37]) и вязание ремней безопасности в The City of New York vs. Homer Simpson [179], для нее приятны. Более того, они приносят ей счастье, поскольку способствуют благополучию столь нежно любимой семьи [68]. В самом деле, Мардж чуть не теряет смысл жизни, после того как новая работа Гомера в Globex Corporation заставляет семью переехать в автоматизированный дом, который почти все делает сам (You Only Move Twice [155]). Мардж, не зная, чем еще помочь семье, впадает в депрессию и начинает пить (впрочем, умеренно). Итак, соблюдая аристотелевские добродетели, Мардж укрепляет социальные отношения, которые привносят в ее жизнь чувство глубокого счастья.
Учитывая то, сколь важную роль в создании эвдемонии играют добродетели, хочется знать, как нам сделать свою жизнь более добродетельной и, следовательно, более успешной. Согласно Аристотелю, «ни одна из нравственных добродетелей не врождена нам по природе» [69]. Однако, говорит он, нам присуща естественная способность приобретать добродетель благодаря привычке: воздерживаясь от удовольствий, мы становимся благоразумными, а становясь такими, лучше всего способны от них воздерживаться. Так и с мужеством: приучаясь презирать опасности и не отступать перед ними, мы становимся мужественными, а став такими, лучше всего сможем выстоять (EN. 1104а25—b5).
Таким образом, добродетельные люди служат важными образцами для нашего нравственного развития. Стремясь следовать их примеру, мы сами можем стать более добродетельными. Со временем мы даже можем научиться чувствовать мотивацию, свойственную тем, кто поступает добродетельно просто потому, что понимает ценность добродетели.
Мардж также знает, сколь важным может быть ее пример для нравственного развития детей. Сильнее всего она влияет на Лизу и при каждом удобном случае стимулирует развитие в ней чувства справедливости. Когда Гомер решает нелегально подключиться к местной кабельной сети телевещания в Homer vs. Lisa and the 8th Commandment [26], Мардж поощряет протест Лизы лимонадом и советом: «Когда любишь кого-то, нужно верить, что в конце концов они поступят правильно». В эпизоде The Old Man and the Lisa [174] Мардж призывает Лизу прислушаться к своей совести, когда перед той встает нравственная дилемма: принять или нет многомиллионный куш, причитающийся ей после запуска завода по переработке морской живности, построить который Лиза нечаянно надоумила мистера Бернса. «Лиза, делай то, что велит тебе твоя совесть», — говорит она. Результат нравственного влияния Мардж на Лизу наиболее остро проявляется в вышеупомянутой сцене в таверне Мо:
