Краденые латы - Иванов Анатолий Михайлович (читать книги онлайн .txt) 📗
М
ы привыкли к этому слову «масоны». Мы знаем, что оно обозначает «каменщики», и в поисках родословной масонства многие ученые занимаются изучением средневековых братств каменщиков, не подозревая, что и здесь, как в случае с тамплиерами, они идут по ложному следу. Самое большее, чего можно достичь на этом пути – это объяснение масонской атрибутики, части символов и тому подобное, сущность же масонства остается скрытой. И опять-таки, как в случае с тамплиерами, тень мрачного подозрения ляжет на ни в чем не повинных каменщиков. Ведь чем они были до поры до времени? Всего-навсего обычными ремесленными братствами, так сказать, средневековыми профсоюзами, и остались бы на этих ролях, если бы в XVII веке в их ряды не начали проникать некие чужеродные элементы, которые направили деятельность каменщиков по совершенно неожиданному пути. Произошло как недавно в Польше, когда стоявшие за спиной «Солидарности» деятели из КОС-КОР начали толкать эту профсоюзную организацию на путь политической борьбы, использовать ее как противовес партии, как орудие разложения государства, орудие борьбы против социалистического строя. А что это были за деятели? В советской печати сообщалось, что одним из главных среди них был некто Геремек, связанный с масонской сионистской ложей в Париже (очевидно, имеется в виду Бнай-Брит). И не случайно освободить именно Геремека требовал на Мадридском совещании американский делегат Кампельман, спутавший, как ехидно заметил обозреватель «Правды» В.Большаков, Мадридское совещание с заседанием масонской ложи. Использовать в своих интересах профсоюзы масонам не впервой. И даже не масонам – масонство, повторяю, только внешняя оболочка. Чья? Это мы увидим позже.
То, что мы назовем современной организацией масонства, а Бернар Фей именует «философским масонством» в противовес «профессиональному» [116] отсчитывает свою историю с 24 июня 1717 года, когда 4 лондонские ложи каменщиков приняли решение объединиться и создать Великую ложу. Но отдельные части масонского братства долго еще сохраняли свой профессиональный характер: например, в ложе св. Иоанна в Глазго рабочие численно преобладали до 1842 года [117].
Первым Великим Мастером стал Антони Сейер, личность довольно безличная, нечто вроде зиц-председателя Фунта. За его спиной стояли более крупные фигуры.
Некоторые авторы считают основателем современного масонства знаменитого английского архитектора Кристофера Рена [118], строителя собора св. Павла в Лондоне. Существует масонская легенда, что именно от К.Рена получил посвящение во время своей поездки в Англию Петр I, который потом основал будто бы первую ложу в России, а также Лефорт и Патрик Гордон, но никакими документами, ни русскими, ни зарубежными, эта легенда не подтверждается [119]. Так или иначе, имя К.Рена пользуется у масонов большим уважением. Любопытно, что несколько лет назад в Москве подвизался в качестве корреспондента газеты «Нью-Йорк Таймс» потомок этого масонского патриарха, тоже Кристофер Рен, разоблаченный впоследствии как агент ЦРУ. Потомственные масончики обычно обрастают степенями с малых лет подобно тому, как дворянские отпрыски в XVIII веке – офицерскими чинами. Поэтому можно предполагать, что такой «принц крови», как К.Рен-младший тоже имел степени и весьма немалые.
В роли главного теоретика новорожденного масонства выступил шотландец Джеймс Андерсон (1684-1739), c 1723 года - Великий Страж Великой Ложи Англии и Мастер ложи No.17, пресвитерианский проповедник, создатель масонской Конституции, утвержденной в 1723 году. Согласно этой Конституции или Уставу масон должен быть «мирным подданным гражданских властей» и «никогда не впутываться ни в какие заговоры». Правда, согрешившему по этой части брату оставалась лазейка, что «если он не будет уличен ни в каких других преступлениях, он не может быть исключен из ложи» [120]. Умышленный характер этой оговорки станет очевидным, если согласиться с мнением Б.Фея, что «в начале английское масонство было политическим заговором в пользу ганноверских королей Англии» [121].
Масон, по представлению Андерсона, никогда «не станет ни атеистом, ни распутником без религии» [122]. Хоть какая-нибудь вера да должна быть. Андерсон поучал при этом: «За порог ложи не должны проникать… споры относительно религии, национальностей или вопросов государственного управления» [123]. Сам Андерсон, правда, писал статьи против иудеев и унитариев, но одобрительно относился к приему в ложу мусульман, индусов и персов, считая, что у последних сохранились масонские традиции [124]. Но, хотел этого Андерсон, или не хотел, в Великой ложе Англии очень быстро появился богатый еврейский купец Даниэль Делаваль, а вскоре к нему присоединились и другие [125]. Зато, кого в ложи ни в коем случае не допускали, так это женщин [126].
Историческая часть Конституции Андерсона была абсолютно фантастической [127]. Масоны именовались в ней ноахидами – сынами Ноя [128]. Первым масоном, оказывается, был не кто иной, как сам Адам. От него масонская наука перешла к Каину и Сету: Авель ею не занимался, поэтому он оставлен в забвении, зато Каину и его детям посвящен целый параграф. Не обошлось, конечно, и без еврейских патриархов: без «Великого Мастера» Ноя, без Авраама, Моисея и царя Соломона. Христос упомянут лишь в одной строчке, как «Великий Архитектор церкви» [129].
Столь большое внимание, уделенное Каину, свидетельствует о явном влиянии гностицизма, для которого как раз была характерна «перемена знака»: положительные персонажи Библии оценивались отрицательно и наоборот. Именно потомком Каина считается масонский кумир Хирам, но легенда о его убийстве известна в двух вариантах: в одном Хирама убивают из зависти его подмастерья, в другом по той же причине – сам царь Соломон (не собственноручно, конечно). Второй вариант больше согласуется с гностической традицией и, будучи направлен против канонизированного, равно как в иудаизме, так и в христианстве «премудрого» царя Соломона, легко мог быть обращен против относящихся с таким почтением к этому царю евреев, как была возложена на них вина за убийство Христа. Нет, не миф об Адонираме накрепко связывает масонство с иудаизмом; сосредоточив свое внимание именно на нем, В.Емельянов, по-моему, упустил из виду главную линию исторической и идейной связи.
Вторым столпом первоначального английского масонства является Жан-Теофиль Дезагюлье (1683-1744), сын гугенотского пастора из Ла-Рошели. После отмены Нантского эдикта он вместе с отцом уехал в Англию, где стал англиканским священником. Он состоял в Королевском обществе (то есть в английской Академии наук) и поддерживал дружеские отношения с Ньютоном, астрономически-пантеистические теории которого Б.Фей считает идейной предпосылкой «масонского крестового похода XVIII века» [130]. В 1719 году он был Великим Мастером Великой Лондонской ложи. Являясь духовником принца Уэльского Фредерика, он в 1737 году совратил этого принца в масонство; еще раньше, в 1731 году он проделал ту же операцию с герцогом Лотарингским, ставшим впоследствии австрийским императором под именем Франца I [131].
