Сократ и афинская демократия - Зберовский Андрей Викторович (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗

Однако представляется, что данное объяснение является не совсем корректным. Во–первых, точно известно, что Сократ был очень крепким, можно сказать, кряжистым, и довольно сильным человеком. Известно и то, что даже в более чем почтенном по античным меркам возрасте Сократ обладал отличным здоровьем, с удовольствием боролся и на пирах отчаянно плясал. Можно не

сомневаться: обладая таким физическим потенциалом, молодой Сократ

обязательно был бы призван в армию хотя бы в качестве легковооруженного пехотинца или даже матроса на кораблях вне своего всякого желания или нежелания. Особенно с высокой степенью вероятности это могло бы произойти в период с 450 по 435 год до н. э., когда, расширяя экспансию Архэ, афиняне каждый год отправляли множество морских эскадр для патрулирования акватории Афинского морского союза и высадки десантов вдоль морских проливов.

Итак, с нашей точки зрения, здоровый мужчина, не отягощенный наличием семьи и детей, и никуда не отлучавшийся из Афин, вряд ли смог бы избежать службы в армии или во флоте в самый разгар афинской внешнеполитической активности, тем более в тот период своей жизни, когда ему было от двадцати до тридцати пяти. И тем не менее, факт остается фактом: впервые Сократ оказался в армии только уже в тридцать восемь лет! Да и то, имеются веские основания считать, что все военные экспедиции философа были связаны исключительно с тем, что он желал быть рядом со своим другом- любовником Алкивиадом. И здесь, как уже было сказано выше, отговорки о бедности Сократа глубоко сомнительны: легковоруженным или матросом его бы отправили служить все равно.

Платон и Ксенофонт ничего не сообщают нам о том, каким образом Сократ избегал службы в армии в самый расцвет призывного возраста. Однако отсутствие о Сократе анекдотов, аналогичных тому, как избегал отправки в армию его друг и современник астроном Метон, который, уклоняясь от сицилийской экспедиции, дошел до того, что решил притвориться безумным, и в конце концов даже поджег свой дом вблизи Росписного портика (и только тогда архонты его отпустили), означает, что это уклонение не вызывало для него большой сложности [13]. Да и то обстоятельство, что позже Сократ был допущен к выполнению должностных полномочий члена афинского городского Совета Пятисот (Буле) означает, что уклонением от службы в армии он свою репутацию никак не запятнал.

Пытаясь разгадать загадку о нюансах взаимоотношений между военнообязанным Сократом и афинской армией, правильный ответ можно увидеть в явно обнаруживаемой близости Сократа к правящей в Афинах группировке Перикла. А сама же эта близость, судя по всему, была производной от той группы афинских интеллектуалов, в которую с юности попал стремящийся к знаниям Сократ.

Согласно данным Диогена Лаэрция, Сократ был слушателем Анаксагора и Дамона. После осуждения Анаксагора он слушал Архелая — Физика. Якобы в возрасте двадцати лет Сократ общался с Парменидом, философом, создавшим произведение «О природе». Примерно в возрасте 25 лет он попадает в обучение к Продику Косскому, софисту, специализирующемуся на филологии и лингвистике, анализе смысла слов и фраз. Имеется информация о том, что Сократ ходил в школу ученика Анаксагора Архелая, создавшего в Афинах школу физиков, исследователей бытия.

Главным именем среди всех этих мыслителей было имя Анаксагора из Клазомен, слушателя другого выдающегося натурфилософа Анаксимена. И, как мы точно знаем, Анаксагор являлся другом и в какой–то степени учителем бессменного лидера Афин Перикла и его гражданской жены Аспасии. Знаем мы также и то, что музыкой Сократ занимался ни у кого иного, как у Дамона, наставника Перикла. Кроме того, согласно приводимым Платоном сообщениям, Сократ был очень дружен с самой Аспасией, у которой он, будучи еще молодым, получал уроки риторики. Так, в разговоре с Менексеном Сократ с гордостью говорит о том, что его учительницей риторики была именно Аспасия, которая обучила многих хороших ораторов, например Перикла. И он считает себя ее учеником, и вполне этим гордится, так как знаменитая надгробная речь Перикла, произнесенная им в начале Пелопонесской войны и процитированная у Фукидида, была частично подготовлена именно гетерой и иностранкой Аспасией, женой Перикла [14]. Вслед за Платоном о дружбе Сократа с Аспасией и их мудрых беседах сообщает нам в своих «Пирующих софистах» Афиней [15].

Любопытен и еще один момент. В «Воспоминаниях о Сократе» Ксенофонта приводится разговор Сократа с Феодотой, знаменитой афинской гетерой, которая была близким человеком для Алкивиада, и, по преданию, была именно той женщиной, что похоронила его после убийства в Азии по заказу «тридцати тиранов». Сообщение Ксенофонта о том, что беседа началась с того, что кто–то в присутствии Сократа упомянул о Феодоте и сказал о том, что красота ее выше всякого описания [16]. Буквально теми же словами, видимо, повторяя текст Ксенофонта, сообщает об этой ситуации Афиней: «Когда кто–то в присутствии Сократа сказал о гетере Феодоте, что она замечательно красива, а ее грудь не поддается никакому описанию, Сократ сказал: «Нам нужно пойти посмотреть на эту женщину: нельзя понаслышке судить о красоте» [17].

Решив так, Сократ и его друзья тут же пришли к Феодоте и застали ее позирующей перед каким–то живописцем. Вся компания какое–то время рассматривала гетеру и восторгалась ею, а затем состоялся сам разговор между Феодотой и Сократом. В самом этом моменте есть два примечательных нюанса. Известно, что наиболее дорогостоящие афинские гетеры, даже являясь по своему определению «публичными женщинами», тем не менее вели довольно закрытый образ жизни и уж совершенно точно не пускали к себе шумные компании тех людей, у которых не было денег. Та легкость, с которой Сократ и его друзья зашли к Феодоте, должна была по меньшей мере означать следующее:

— Сократ был настолько известен в Афинах, что был вхож в совершенно любой дом;

— Феодота знала о том, что Сократ когда–то был хорошо знаком с эталоном всех гетер Эллады — гетерой Аспасией, по сути дела второй женой великого афинского стратега Перикла;

— сам Сократ поддерживал с Феодотой хорошие отношения;

— Сократ по–прежнему считался другом Алкивиада, Феодота знала, как много Сократ значил для Алкивиада, и потому дом подруги Алкивиада был для

него всегда открыт (даже в тот момент, когда она была занята с художником).

Даже в том случае, если в данной ситуации имели место все эти обстоятельства, представляется, что наиболее значимым был все–таки именно последний момент — личные отношения Сократа и Алкивиада. Соответственно, когда известие о посещении Сократом гетеры Феодоты облетело Афины и стало эпизодом светской хроники, связь Сократа, Алкивиада и Аспасии для многих афинян стала более очевидной.

Кроме того, важен и второй нюанс: отношения в Афинах к гетерам. Есть все основания полагать, что, несмотря на наличие в Афинах довольно значительного числа известных гетер, отношение к ним в гражданском коллективе было очень враждебным. Даже великому Периклу, в период своей многолетней бессменной стретегии, однажды пришлось плакать на Народном собрании и умолять граждан, чтобы они позволили вручить право афинского гражданства своему сыну от гетеры Аспасии Периклу, формально считавшемуся незаконнорожденным.

И тот факт, что Сократ не только не скрывал своих хороших отношений с прославленной гетерой Аспасией, но и регулярно напоминал об этом, для нас может означать только одно: Аспасия каким–то образом сыграла очень большое значение в судьбе самого Сократа. Причем, Сократ был ей за что–то так благодарен, что когда в 406 году до н. э. афиняне проголосовали за казнь ее сына от Перикла (Перикл–младший был тогда стратегом в битве при Аргинусских островах), только один Сократ осмелился выступить против обсуждения этого вопроса и даже сорвал сам ход голосования. При том что, как показывает его биография, Сократ никогда не интересовался ходом внутри– и внешнеполитических дискуссий, данное ревностное участие философа в судьбе сына Перикла от Аспасии означает только одно: Сократ считал себя кровно обязанным и этому роду, и лично Аспасии. И тот факт, что сына Перикла все равно казнили, не умаляет усилий Сократа: оставшись на Народном собрании в одиночестве, тем не менее он остался верен интересам семьи Аспасии — Перикла и показал себя человеком, помнящим добро.