Собрание сочинений. Том 10 - Маркс Карл Генрих (читать книги онлайн без txt) 📗
«Нынешняя сессия примечательна своими отложенными решениями не менее, чем крымская кампания своими отсроченными военными операциями».
Несколько дней тому назад журнал «Charivari» [218] напечатал карикатуру, изображающую испанский народ в разгаре сражения и двух кавалеристов — Эспартеро и О'Доннеля, обнявшихся над головами людей. «Charivari» ошибочно принял за конец революции то, что является лишь ее началом. Борьба между О'Доннелем и Эспартеро уже началась, и не только между ними, но и между военными предводителями и народом. Правительству мало помогло назначение тореадора Пучеты главным управляющим скотобоен, учреждение комитета по награждению участников баррикадных боев и, наконец, назначение двух французов, Пюжоля и Дельма, в качестве историографов данной революции. О'Доннель желает, чтобы кортесы избирались на основе закона 1845 г., Эспартеро — на основе конституции 1837 г. [219], а народ — на основе всеобщего избирательного права. Народ отказывается сложить оружие раньше, чем будет опубликована программа правительства, ибо программа, провозглашенная в Мансанаресе, уже не удовлетворяет его требованиям. Народ требует аннулирования конкордата 1851 г. [220], конфискации имений контрреволюционеров, представления отчета о финансах, отмены всех контрактов на постройку железных дорог и других мошеннических контрактов на общественные работы и, наконец, назначения особого трибунала для суда над Кристиной. Две ее попытки к бегству потерпели неудачу благодаря вооруженному противодействию народа. «El Tribuno» предъявляет следующий счет, по которому Кристина должна вернуть в государственную казну: двадцать четыре миллиона, незаконно полученных ею в качестве регентши с 1834 по 1840 год, двенадцать миллионов, полученных ею по возвращении из Франции после трехлетнего отсутствия, и тридцать пять миллионов, полученных из казны Кубы. Счет этот весьма умеренный. Ведь когда Кристина покидала Испанию в 1847 г., она увезла с собой крупные суммы и почти все драгоценности испанской короны.
Написано К. Марксом 11 августа 1854 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4166, 25 августа 1854 г.
Подпись: Карл Маркс
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
На русском языке полностью публикуется впервые
К. МАРКС
ВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС. — РЕВОЛЮЦИЯ В ИСПАНИИ. — МАДРИДСКАЯ ПЕЧАТЬ
Лондон, вторник, 15 августа 1854 г.
В «Kolnische Zeitung» сообщается, что
«после многолетних переговоров американское правительство заявило о своем отказе возобновить существующий договор с Данией, если статья V не будет заменена статьей, предоставляющей всем американским судам свободный проход через Зунд. В то же время правительство Соединенных Штатов отказалось предложить какую-либо компенсацию. Дания, напуганная поведением американцев, обратилась к другим державам, и прусское правительство якобы выразило готовность послать 20000 солдат для защиты Зунда».
Поскольку пошлины, взимаемые в Зунде, ни на кого так тяжело не ложатся, как на самое Пруссию, то приписываемое ей мероприятие как нельзя лучше будет соответствовать духу прусской политики. В общем, se non e vero, e ben trovato [если это и не правда, то хорошо придумано. Ред.].
Франкфуртский сейм после длительного обсуждения опубликовал новые законы о печати и о коалициях. Закон о коалициях просто-напросто запрещает какие бы то ни было политические собрания или заседания, а закон о печати устанавливает крупные суммы залога, ставит выпуск каких-либо печатных изданий в зависимость от разрешения правительства и изымает дела о нарушении законов о печати из ведения суда присяжных.
Прусское правительство прекратило затянувшееся дело о заговоре революционеров в Берлине [221], ввиду того что прокурор объявил главного свидетеля обвинения — г-на Хенце — «подозрительным». Этот Хенце — то самое лицо, по показаниям которого на кёльнском процессе ряд моих друзей был приговорен в 1852 г. к тюремному заключению [222]. Но 1852 год уже миновал и прусское правительство, возможно, не захотело подвергаться риску, что все его полицейские агенты будут вторично заклеймлены и оживится память о Кёльне в самой столице в такое время, когда контрреволюционный террор уже не может удержать народ в страхе.
1 августа сербское правительство послало курьера в Брестовац, где князь Александр лечится на водах, с проектом ответа на предписания Высокой Порты. Ответ был подписан князем и немедленно направлен в Константинополь. В нем содержится ссылка на невозможность провести разоружение из-за многих опасностей, угрожающих Сербии, но указывается, что из уважения к пожеланиям Австрии и приказу Порты военные учения приостановлены. Изет-паша, губернатор Белграда, отозван по собственной просьбе. Его преемник еще неизвестен.
Сообщают, что Бухарест занят десятью тысячами турок: но в то же время мы читаем в сегодняшнем «Moniteur», что Австрия только ждет ответа Омер-паши на последнее сообщение полковника Калика, чтобы отдать приказ о вступлении австрийского корпуса в Дунайские княжества. Когда граф Буоль получил от князя Горчакова извещение об уходе русских из Дунайских княжеств, он ответил, что «Дунайские княжества будут заняты австрийскими войсками, но в этом нет ничего враждебного по отношению к России».
Перерыв в работе парламента в 1854 г. снова вернул восточный вопрос к той стадии, на. которой он находился во время парламентских каникул в 1853 году. Венское совещание снова примется за дело, чтобы парализовать активные действия, сбить с толку общественное мнение и предоставить сэру Джемсу Грехему новую возможность сказать при возобновлении работы парламента, что благородный ум не склонен к подозрительности. Следует заметить, что мошенничество на этот раз исходит не от Австрии, а от самой Англии, как вы увидите из сообщения венского корреспондента газеты «Times»:
«Английские и французские министры сообщили графу Буолю, что получили от своих правительств инструкцию предложить созвать венское совещание. Ответ якобы гласил, что ничто не могло быть более приятным для имперского двора».
В основу новых переговоров на совещании ляжет некий новый вариант Венской ноты [223], а именно — ответ г-на Друэн де Люиса на последнее сообщение г-на Нессельроде; основные пункты этого сообщения весьма мало отличаются от того, что можно было ожидать из опубликованных в «Times» условий, анализ которых я дал в одной из своих последних статей. Там нет ни слова о контрибуции ни туркам, ни даже союзникам. Узурпированный Россией протекторат над Молдавией, Валахией и Сербией должен превратиться в европейскую узурпацию; то же самое предполагается сделать с «протекторатом» над христианами в Турции; плоды турецких побед должны ограничиться свободной навигацией на Дунае для Австрии и изменением договора 1841 г. [224], но не в пользу Порты, а в пользу держав.
Речь лорда Кларендона в четверг, главные пункты которой я уже сообщал, содержала весьма важное признание относительно политики, которую проводило английское правительство в восточном вопросе. Кларендон открыто заявил:
«Хочу напомнить вам, что война была объявлена 29 марта, немного более четырех месяцев тому назад, и все считали, — когда я говорю все, то я подразумеваю не правительство ее величества, а лиц, принадлежащих к самым способным и опытным офицерам, как английским, так и французским, — что тогда Россия замышляла агрессивную войну. Никто не думал, что, сконцентрировав крупные силы на север от Дуная, затратив столько усилий и накопив здесь все необходимое в таком количестве, она не намерена предпринять поход в южном направлении; напротив, все считали, что она именно это и намерена сделать. Хотя мы и не сомневались в хорошо известной храбрости турок, но мы не могли заставить себя поверить, что они будут в состоянии оказать сопротивление хорошо дисциплинированным и численно превосходящим их русским войскам, действующим под командованием самых опытных генералов, в то время как единственному турецкому генералу, известному нам хотя бы по имени — Омер-паше, тогда еще не представилось случая, которым он столь доблестно воспользовался с тех пор, закрепить за собой прочную славу и известность. Французское правительство и мы придерживались столь определенного взгляда в этом вопросе, что в Константинополь были посланы сэр Дж. Бёргойн и один опытный французский офицер инженерных войск для изыскания средств обороны этого города и Дарданелльского пролива; их миссии придавалось столь большое значение, и весь план кампании считали до такой степени неразрывно связанным с результатами этой миссии, что лорд Раглан и маршал Сент-Арно задержались, дабы иметь возможность лично переговорить с офицерами, посланными с этим заданием. Тогда объединенные армии союзников направились в Галлиполи, где возводились большие укрепления. Они направились в Константинополь, все время имея в виду необходимость защищать Дарданеллы».
