Ужас реального - Горичева Татьяна (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
47
Наваждение глобализма
"Говоря на языке классической метафизики, знать вещь значит обладать ее внутренней формой. Это не имеет ни малейшего отношения к информации, обнаруживающей лишь момент принятия к сведению Современное производство, базирующееся на информационных технологиях и виртуальной экономике, создает недолговечные заместители вещей — симулякры, которые не проверяются временем на коэффициент «дельности» и не могут стать тем, что Хайдеггер именует «утварью». Микроволновая печь никогда не станет такой же утварью, какой раньше являлась чугунная сковородка, поскольку протезирование наработанного культурного навыка или практики никогда не компенсирует его необратимую утрату. Долгоиграющий субстрат упругой вещности заменяется таким, который соответствует одноразовому употреблению, — в силу чего внутрь вещей больше не отслаивается субстанция времени, они не собирают вокруг себя людей, не переходят по наследству и не оказываются содержимым бабушкиных сундуков. Важнейшая сторона вещей, которую можно обозначить как состояние в себе, пусть не вполне в кантовском смысле этого слова, полностью уступила место их стороне, являющейся для нас. Вещи превращены в наши внешние функции, вслед за исполнением которых мгновенно обращаются в мусор, в отходы. Накопление информации прямо пропорционально убыли знания. Контуры глобализации проступают из разуплотнения того, что прежде состояло в круге ближнего, доместицированно-го бытия, что заключало его принадлежности и самую ближайшую окрестность В таком случае противопоставить ей можно лишь обособленное, приватное бытие, которое выражало бы завершенное присвоение существующего. Пространство глобализации образовано только из общих и общедоступных мест — из мест общего пользования. Оно представляет собой последний, постмортальный этап эпохи прогресса, характеризующийся повышенной концентрацией так на-
Беседа 2
48
зываемых общечеловеческих ценностей — этих раздувшихся мыльных пузырей, при ближайшем рассмотрении не об- наруживающих под собой сколько-нибудь действительного основания. Что же, очередная иллюзия подверглась разоб- лачению, не ясно лишь, что в дальнейшем придет ей на смену.
А. С.. Разделяя многие позиции Даниэля, в частности скептицизм по отношению к прогрессу, я принципиально не согласен с одной вещью, — с тем, что вариантом преодоления или ухода от глобализации было бы возвращение -к домашнему очагу. Боюсь, что это не так, потому что некуда возвращаться, — то, к чему мы предполагаем обратиться, уже давным-давно запрограммировано и уставлено излучателями этой самой глобализации. Нигде она так ярко не сказывается, как на уровне пресловутого домашнего очага, потому что там существуют телевизоры с их голливудовс-кими мыльными операми, которые программируют самочувствие в соответствии с канонами голливудовских жанров. Там существует и выбор мебели, который тоже вполне глобализован и лишен всех различий. Домашний очаг осквернен, именно в том отношении, что как раз таки он стал первой добычей глобализации в ее самом худшем смысле — в смысле потери различий вещей как пожитков, которые могли бы сохранять наше бытие и как-то его индивидуализировать. Наоборот, домашний очаг теперь является распечаткой универсального и бессмысленного текста.
Если для Хайдеггера модус домашнего бытия еще мог служить убежищем, хотя и Хайдеггер понимал, что это не совсем так, то для нас никоим образом таковым быть не может. Это то место, где глобализация в смысле нигилизма по отношению ко всякому содержанию одержала полную победу. Все мы понимаем необратимость того, что произошло Это случилось, и путь назад, в те места, которые нам казались спасительными, уже закрыт Сработала замечательная буш-
49
Наваждение глобализма
менская пословица: «Не хватай леопарда за хвост, а если схватил, то не отпускай». Мы уже схватили леопарда за хвост, отпускать его бесполезно, поэтому возвращаться некуда. На мой взгляд, единственным выбором должна стать не идея домашнего, а номадизм. Но номадизм, не имеющий ничего общего с суетливым туризмом, равносильным неподвижности перед телевизором. Номадизм — это готовность к я-экспансии, готовность к размыканию границ внутреннего мира, к тому, что можно передать не только сообщение типа «Привет, здесь был Вася», но и сообщение под названием «Я тебя люблю, и ты назовешь мне свое имя». Для того чтобы передать это сообщение, всегда требовались величайшие усилия, но опять же лишь в некоторых пределах, когда номад отряхивает пыль со своих ног и идет дальше, чтобы входить в самое интересное, штурмовать стены той монады, которая не имеет окон. Никакой глобализм не научит нас их штурмовать, разве что уничтожать с помощью диверсий изнутри. А поскольку монады остаются, то общение или война между ними останется такой, какой и была всегда. В этом отношении глобализм ничего не изменил, хотя домашний очаг уже не разводится с помощью дров, а действительно нарисован на холсте, растиражированном повсюду, и таким образом путь возврата из глобализма закрыт. Как может быть преодолен нынешний инфантильный поспешный проект глобализации, не совсем понятно. Но то, что сейчас мы с этой проблемой столкнулись, это явственно видно.
Д. О.: Я бы заметил, что ведь и идея пути подпала гло-бализму ничуть не в меньшей степени, нежели идея дома. Мы уже говорили о современном туризме. В этом смысле обрести подлинный путь немногим проще, чем создать настоящий домашний очаг. Неподвижное состояние современного мира обусловлено именно тем, что утрачены главные сакральные величины, — некуда уходить, и некуда возвращаться.
Беседа 2
50
Т Г Мне показалось уместным упоминание Александром Николая Федорова Действительно, объединение человечества возможно лишь через чудо всеобщего воскресения по образу Святой Троицы «Стряхнуть наваждение», открыть принцип реальности, выползти из энтропийного болота всеобщей трусости, можно лишь рискуя, через духовную брань, через героическое презрение к комфорту и прогрессу С другой стороны, я не разделяю пренебрежительную интонацию Александра, когда он говорил об экологии Конечно, все попытки решить вопрос о выживании живого, предпринятые на Саммите Земли в Рио-де-Жанейро и прочих конгрессах, заведомо беспомощны Это попытки глобалистические, сводящиеся почти всегда к вопросу о финансах, или о трусливом выживании нас самих, а не о цели и смысле этого выживания Никогда эта пустая болтовня ни к чему «экологическому» не приведет
Земля — живой, мудрый организм, наша общая мать Животные — от жизни Они умирают из-за нас по-прежнему, как в раю, доверяя нам и жертвуя собой Так, один из самых характерных недугов нынешних времен — болезнь аутизма, когда ребенок отказывается от общения с миром, даже от ласк матери — лечится присутствием собаки Ее понимание человека, ее преданность сильнее человеческих Глобальное одичание человечества, т е его уподобление животному миру — не совсем точное выражение Еще Симеон Новый Богослов писал, что человек пал ниже животного При этом я полагаю, что от глобализации нельзя убежать в частную жизнь В нас должно присутствовать положительное стремление найти выход к общему миру Это существеннее, чем бегство в себя Лучшая философская мысль всегда пыталась соединить микрокосм и макрокосм А в целом, очевидно, что в безразличии и дурной бесконечности прогресса все труднее не только найти себя и свои путь, но и просто дышать, смотреть слышать
