Эзотеризм Данте - Генон Рене (читать книги онлайн без TXT) 📗
Но можно спросить себя, почему Данте располагает свое видение в точности посреди «великого года», и можно ли на самом деле говорить в этой связи об его «эгоцентризме» или же для этого были причины другого порядка. Мы прежде всего должны отметить, что если точку отсчета принимают во времени и исходя из этой отправной точки рассчитывают длительность циклического периода, то всегда приходят к точке, которая будет в совершенстве соответствовать той, от которой начинали отсчет, так как само это соответствие между элементами последующих друг за другом циклов обеспечивает непрерывность последних. Следовательно, можно выбрать начало таким образом, чтобы идеально располагаться посреди такого периода; таким образом, будут две разные длительности, одна предшествующая, а другая последующая, которые вместе воспроизведут поистине все обращение небес, поскольку все окажется к концу в положении не идентичном (полагать так — значит впасть в ошибку «вечного возвращения» Ницше), но соответствующим по аналогии тому, в котором они были вначале. Геометрически это можно представить следующим образом: если цикл, о котором идет речь, есть полупериод прецессии равноденствия, и если целый период изображают окружностью, то достаточно провести горизонтальный диаметр, чтобы разделить эту окружность на две половины, каждая из которых будет представлять полупериод, начало и конец которого соответствует двум концам диаметра; если рассматривать только верхнюю половину окружности и провести вертикальный радиус, то он достигнет средней точки, соответствующей «середине времен». Фигура, полученная таким образом, — это знак
то есть алхимический знак минерального царства; [79] восполненный крестом — это «шар мира», иероглиф Земли и эмблема императорской власти. [80] Это последнее применение символа, о котором идет речь, должно было иметь для Данте особую ценность, а восполнение крестом оказывается имеющим отношение к факту, что центральная точка, в которой он себя помещает, географически соответствует Иерусалиму, представляющему для него то, что мы бы назвали «духовным полюсом». [81] С другой стороны, как антипод Иерусалиму, то есть на другом полюсе, возвышается гора Чистилища, над которой светятся четыре звезды, образующие созвездие Южного Креста: [82] здесь вход на Небеса, как под Иерусалимом — вход в Ад; в этой оппозиции мы находим образное изображение антитезы «Христа страдающего» и «Христа в славе».
С первого взгляда может показаться удивительным, что мы устанавливаем сходство между хронологическим и географическим символизмом; и здесь мы бы хотели дать разъяснение, предшествующее истинному значению, так как временная последовательность во всем том, о чем шла речь, есть только способ символического выражения. Любой круг может быть разделен на две фазы, эти две половины хронологически являются последовательными, и в этом смысле мы их сперва и разделили; но в реальности эти две фазы представляют собой соответственно две противоположные тенденции, дополняющие одна другую, действие которых, очевидно, может быть как одновременным, так и последовательным. Располагаться в середине цикла — это значит располагаться в точке, где эти обе тенденции уравновешены: как говорят мусульманские посвященные, это божественное «место, где контрасты и антиномии примиряются»; это центр «круга всех вещей», согласно индуистскому выражению; или же «неизменяющаяся середина» дальневосточной традиции, фиксированная точка, вокруг которой осуществляется вращение сфер, постоянные перемены проявленного мира. Путешествие Данте осуществляется по «духовной оси» мира; только отсюда на самом деле можно рассматривать все вещи в их постоянстве, потому что оно само по себе отделено от изменения и, следовательно, приобретает синтетический и всеобщий вид.
С точки зрения собственно посвящения то, о чем мы только что говорили, отвечает еще одной глубокой истине; конкретное бытие должно прежде всего идентифицировать центр своей собственной индивидуальности (представленный через сердце в традиционном символизме) с космическим центром состояния существования, к которому принадлежит эта индивидуальность и которое оно принимает в качестве основания для того, чтобы подняться к высшим состояниям. Именно в этом центре находится совершенное равновесие, образ принципиальной неизменности в проявленном мире; именно отсюда проецируется ось, которая связывает между собой все состояния, «божественный луч», который в своем восходящем направлении ведет прямо к высшим состояниям, о достижении которых шла речь. Всякая точка виртуально обладает этими возможностями и есть, если так можно сказать, центр в потенции; но надо, чтобы она стала им в действительности через реальную идентификацию, чтобы сделать актуально возможным всеобщий расцвет бытия. Вот почему Данте, чтобы иметь возможность вознестись на Небеса, должен был прежде всего поместить себя в центр земного мира; и эта точка является одновременно и центром времени и центром пространства, то есть в отношении двух условий, которые характеризуют существование в этом мире.
Если мы теперь вновь посмотрим на геометрическое представление, которым мы пользовались, то увидим, что вертикальный радиус, [83] идущий от поверхности земли к ее центру, соответствует первой части путешествия Данте, то есть прохождению через Ад. Центр земли — это самая низкая точка, потому что сюда стягиваются отовсюду все силы тяготения; следовательно, как только она пройдена — начинается подъем, и он осуществляется в противоположном направлении, для того чтобы достичь антиподов отправной точке. Следовательно, чтобы представить эту вторую фазу, надо продолжить радиус дальше центра, чтобы восполнить вертикальный диаметр. Тогда мы имеем фигуру круга, разделенного крестом
то есть знак, то есть герметический символ растительного царства. Однако, если рассматривать обобщенным образом природу символических элементов, которые играют ведущую роль в двух первых частях поэмы, то действительно можно заметить, что они соответственно соотносятся к двум царствам, минеральному и растительному; мы не будем настаивать на очевидном отношении, которое соединяет первое царство с внутренними районами земли, мы напомним только о «мистических деревьях» Чистилища и земного Рая. Можно было бы ожидать, что последует соответствие между третьей частью и животным царством; [84] но, по правде говоря, здесь нет его, потому что границы земного мира здесь уже превзойдены таким образом, что далее нельзя больше применять тот же символизм. В конце второй части, то есть все еще в земном Раю, мы находим самое большое изобилие животных символов; надо пройти три царства, представляющие собой различные виды существования в нашем мире, прежде чем перейти к другому состоянию, условия которого совершенно иные. [85]
Нам еще осталось рассмотреть две противоположные точки, расположенные на концах оси, пересекающей землю, которые суть, как мы говорили, Иерусалим и земной Рай. В них в определенном смысле оказываются вертикальные проекции двух точек, отмечающих начало и конец хронологического цикла, которые как таковые у нас соответствуют концам горизонтального диаметра в предшествующем изображении. Если эти концы представляют собой оппозицию во времени и если концы вертикального диаметра представляют собой оппозицию в пространстве, то здесь мы имеем выражение взаимодополняющей роли двух принципов, действие которых в нашем мире проявляется как существование двух условий — времени и пространства. Вертикальная проекция может рассматриваться как проекция во «вневременное», если позволительно будет так сказать, потому что она осуществляется согласно оси, на которой все вещи рассматриваются в модусе постоянного и непреходящего; переход от горизонтального к вертикальному диаметру представляет, следовательно, преобразование последовательности в одновременность.
