Град разящих мыслей (СИ) - Автор неизвестен (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
Ограничивает ли меня решение быть исключительно собой? Стараясь быть кем-то ещё, играючи или всерьёз, утрачиваешь бездонность, становишься картонным, пусть и выразительным, однако подставным. Будучи собой, зажат собой, но в этом и свобода. Свобода падения в колодец себя.
Существует опасность застрять в своей натуре, если та слишком узка.
Самобытен тот, кто другими не разбавлен. Время от времени требуется промывать восприятие, избавляясь от чужеродного вмешательства.
Что такое «быть»? Творить себя – внутри и за пределы.
Ты хочешь обладать и тем быть, чего неистово желаешь, что тебя зачаровывает, пленяет, что добирается до самой твоей глубины. Хочешь обладать и быть не просто собой , но всем , что твоё. Хочешь стать одним и единым.
Занимайся тем, где предчувствуешь трон. Или продолжай искать.
Если трон пустует, хочу занять его. Если на троне кто-то есть, хочу того свергнуть.
Не ищи новое, ищи подходящее. Оно и будет новым, ты сделаешь его таковым.
Почувствуй в себе воздействие на мир.
Найти свой путь? Но я не вижу никакого пути, земля укрыта толстым покрывалом людей.
Действуй согласно своему ощущению времени – и войдёшь в единый с вселенной ритм.
Спеши не торопясь.
Живи становлением без ведомого конца, из начала в начало, подобно звеньям цепи.
Самореализация срывает с человека одежду. Уродливый страшится такого, закутываясь в подражания. Красавец выставляется напоказ.
Как можно устыдиться собственной красоты?
Кристалл хочет сиять. Но светом своим он привлекает болотную грязь, чей уютный мракосмрад был потревожен. Она липнет на кристалл – тот сияет ярче, она липнет снова и, озарённая, становится ещё грязней, до тошнотворного отвращения.
Я и совершенство. Между нами нет других.
Возможности, пределы человеческого существа несопоставимы с моим устремлением. Каждый раз я переступаю черту и почти касаюсь гибели. Однажды заступлю слишком далеко – прямиком в объятия.
Если дорога не поднимается в гору, вы топчетесь на месте.
Кто ступает вверх, того всё меньше, меньше… Когда достигает наконец вершины – нет его совсем. Но есть вершина. Вы же ею стать стремились? Вершина притягивает, по пути избавляясь от чуждого ей. Вздумали схитрить и приберечь что-нибудь на память? О, это зря…
– Я хочу, прими взамен мою жертву.
– Я большего хочу. Вот тебе – жертва.
– Ещё! – Жертва!..
– Теперь всего! – Жертва, жертва, жертва!..– Я… Но?..
Боюсь скота, что раздольно пасётся на улицах. Любой здравомыслящий будет бояться.
Говорящие животные – они всюду! Но где же люди?! Эй…
Если вы полагаете, будто я намерен кого-то убедить, то вне сомнений – вы хотите быть кем-то убеждены.
Похвальные и критические отзывы вредны равнозначно. Поспешите запереться в своём высоком замке, зашторить каждое окно и надёжно связать предательское любопытство, перед тем как сбросить на дно глухого подвала.
Нужно потерять внешний слух, чтобы не сбиться с пути. Где-то там, вдалеке, нас ждёт беззвучная овация.
Не мешайте! Оставьте в тишине…
Делай не ради оценки. Делай, поскольку не можешь иначе.
Когда я не творю, я умираю. Кто устал творить, тому в затылок дышит холод камня.
Если бы не ответственность перед ждущим своего рождения, если бы не чувство материнской трепетности за будущее дитя, давно бы прахом стал.
Я жить хочу в своих детях, жить хочу через них, ибо они – это я, ибо они – это я-превзойдённое, сверхчеловеческое, «сверх» конкретного человека, воплощённая недостижимость… Они – это мечта.
Если судьба убьёт меня раньше времени, горе судьбе! Чудовищное преступление ляжет на её плечи.
Осмысленность жизни определяется степенью вовлечённости. Безоговорочный смысл проявляется через отождествление человека с действием: « Философия – это я ». Через единство личности и её заострённого выражения.
Смысл жизни находят в действии без оглядки, в действии без делающего и делаемого.
Гори! Или умри.
Смысл жизни – это ощущение, а не указание.
Смысл жизни хранит наша плоть . Она досталась нам как величайший дар, чтобы чистый ум, чистый интеллект продолжал ещё существовать. Поэтому и печальна судьба «машины», что осознает себя. Без плоти как сможет та преодолеть груз бессмыслия? Не окажется ли раздавленной, погребённой под ним?
В чём смысл жизни всякого произведения? Не в том ли, чтобы новые рождались? Ещё более прекрасные или прекрасные по-иному , ещё более сильные или сильные в ином ? Не в том ли, чтобы стремиться продолжать? Переплетаться с другими, быть собой и с каждым?.. Не в том ли, чтобы гордиться жизнью, зная альтернативу? Поведением своим благодарить удачу?
Хорошо, смысл тобою обретён. Теперь испытаем твою прочность. Против будет время, против будут люди… против будешь сам.
Я развоплотился в жизни, дарованной мне, чтобы воплотиться в жизни, дарованной мною.
Я посещаю места до тех пор, пока там я незнакомец.
Они хотят встретиться со мной, пообщаться, узнать меня, наивно полагая, будто за кулисами произведений находится Я-настоящий. Но нет, господа, то всего лишь тень.
Вы хотите поговорить со мной на моём же языке?.. Зачем мне тогда вы ?
Жутко, когда разоблачаешь каждую свою фразу наперёд. Так ещё в зародыше гибнет разговор.
Чем я занимаюсь? Хожу и размышляю.
Все тайны мира прильнули к моим ногам и теребят за штанины.
Мои глаза – чёрные солнца, чтобы никто не разглядел сокрытого в них, но был зачарован.
На какую глубину я погрузился?.. Хм! Дна не видать.
Экспансия наружу очевидней, поэтому и кажется значительнее, нежели экспансия вовнутрь. Битва на поверхности, битва под землёй. Невозможно сражаться в двух местах одновременно. Так выбери своё поле боя и погибни на нём в пылу нескончаемой схватки.
Мой вопрос: рыть вверх или вниз? Доселе я рыл только вниз и радовался каждому черепу. Сохранится ли моя радость, измени я направление? Что захоронили вы над собой?
Когда пишешь собственной кровью, перестаёшь писать словами. Когда пишешь , читать уже скучно.
Бурли, кровь моя, кровушка! Бурли!
Это – книга крови. Глупо требовать и критиковать. Только созерцать и сочувствовать. Ибо здесь творится сама Жизнь. Не моя жизнь, но Жизнь через меня.
Мой лабиринт, мой вызов. Мой дневник, моя судьба.
Закончить – это отказаться от совершенства. Оно существует лишь в продолжении, в биении . Точка для меня – худшее из уродств.
Иногда кажется, что всё во мне написано, а я лишь чернила. Не чувствует ли себя так каждый муж?
Внутри меня – законченная мозаика. И я перекладываю её, кусочек за кусочком, наружу.
Когда пишешь собой, происходит то же, что и с карандашом.
Быть Уроборосом – созидать, пожирая.
Ну где же вы, гиены? Вот он, я!
– Для кого ты пишешь?
– Я пишу для надежды.
– Зачем ты пишешь?– Вопреки «зачем».
Почему важно не сжигать свои «рукописи»? Зачем их вообще «писать»? Чтобы смотреть в зеркало и напоминать, кто такой, умывать лицо ледяной водицей в моменты растерянности. Чтобы восполняться собственной силой, когда опустошён и одинок. Есть и ещё кое-что – «рукописи» показывают пути совершенствования, неисследованные тропы в глубине, наконец – твою дорогу и твои следы. Произведения сохранят вашу жизнь, отмоют её и наделят красотой. Бессмертно и красиво. Чего ещё пожелать?
В приступе бешенства: «Я всё готов сжечь! Немедля! И себя в костёр!..»
Выражаясь, мастер держит инструмент за горло. И тот повинуется.
Как нужно писать? Прорезая.
Иногда пишешь, обжигая пальцы.
Если бы человек, начиная писать, испытывал мучения от каждого слова, от каждой буковки, он бы писал подобно мне.
Мастер бережёт и ценит своё пространство, будь оно на бумаге, холсте или плёнке.
В зрелости творишь уже только техникой, улетучилось нечто .
