В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики - Мацак Олег (читаем книги .TXT) 📗
Ручеек венчурных инвестиций в индустрию экологически чистых технологий превратился в поток. Если в 2001 г. объем инвестиций в эту сферу в США составлял $286 млн, то в 2011 г. он увеличился до $4,6 млрд, т. е. почти в 15 раз. В 2012 г. на экологически чистые технологии приходилось 14 % всех венчурных инвестиций в США16.
Роберт Меткалф – одна из легенд индустрии информационных технологий. Он изобрел технологию Ethernet, которая сделала возможным создание локальных сетей, связывающих компьютеры в офисах и в домах. Он также был членом совета директоров компании, разработавшей PowerPoint, инструмент подготовки большинства презентаций. Меткалф награжден Национальной медалью в области технологий. Выпускник MIT, он вернулся из Кремниевой долины, чтобы присоединиться к Polaris, бостонской венчурной фирме.
Меткаф присутствовал 6 мая 2005 г. на церемонии введения Сьюзан Хокфилд, нейробиолога по профессии, в должность 16-го по счету ректора MIT. На этой церемонии Хокфилд заявила, что «университет обязан» заниматься энергетическими вопросами. Для венчурного капиталиста, который держал руку на пульсе тенденций в исследованиях MIT, это был ясный сигнал. Вернувшись к себе, он сообщил коллегам: «Сьюзан Хокфилд сказала, что MIT будет заниматься энергетикой, поэтому и мы будем заниматься ею». Так Polaris стала одним из первых инвесторов в сфере экологически чистых технологий.
Но приведет ли кипучая инновационная деятельность к появлению подрывных технологий? Или хотя бы породит новые компании, которые окажут заметное влияние на баланс источников энергии? Винод Хосла, известный венчурный капиталист, специализирующийся на экологически чистых технологиях, сказал, что венчурный капитал сделает с энергетикой то, что он сделал со старой компьютерной индустрией, где господствовала IBM, и старой индустрией телекоммуникаций, где господствовала AT&T, – пошатнет позиции известных компаний, изменит бизнес-модель и приведет новых конкурентов. Существовала и другая точка зрения на этот счет. Роберт Меткалф видел потенциальный пузырь в сфере зеленых технологий, который в конце концов должен был лопнуть. Но если смотреть шире, это все равно ускоряло разработку новых технологий. «Пузыри ускоряют инновационную деятельность», – сказал Меткалф. А один из побочных продуктов инновационной деятельности – «неожиданные открытия»17.
Реальный опыт неоднозначен. Несмотря на несколько стратегических продаж и резонансных IPO, в целом члены сообщества венчурных капиталистов поняли, что энергетика – это более сложный путь, чем они предполагали, исходя из своего опыта в других секторах. Поняли это и предприниматели. Calpers, крупнейший пенсионный фонд в США, вложил почти $1 млрд в экологически чистые технологии. Однако пока, по словам одного из его директоров, инвестирование в них является «выбрасыванием денег на благие цели».
Энергетика, по крайней мере производство энергии, отличается от всего прочего в плане времени, денег и масштабов. «На мой взгляд, между цифровым миром и энергетическим миром мало общего, – говорит Рэй Лейн. – В энергетике закон Мура не действует. Здесь действуют законы термодинамики, физические связи, химические реакции и биологические системы. Это чувствительная к политике, зрелая, капиталоемкая индустрия, которую инвесторы должны понимать. Я советую оставить большинство уроков, вынесенных во время работы в цифровой индустрии, дома». В энергетической сфере время разработки новой продукции существенно больше, энергетической компании необходим гораздо больший начальный капитал, чем типичному стартапу в сфере информационных технологий или программного обеспечения, а затем требуются еще несколько раундов масштабного финансирования. В процессе реализации проектов могут происходить непредвиденные задержки и значительный рост затрат. К тому же продукция продается отраслям, которые настороженно относятся к новым технологиям из-за стоимости и риска перебоев в сложной производственной системе. Кроме того, у энергогенерирующих установок, как правило, большой срок службы. Потребители могут менять компьютеры каждые три года, а мобильные телефоны – каждые два года, энергокомпании обычно эксплуатируют электростанции в течение 50–60 лет.
Короче говоря, на все требуется больше времени. Существенные изменения в энергетике необязательно происходят за три-пять лет – период, привычный для венчурного капитала. Как отметил Стивен Кунин, бывший заместитель министра энергетики по вопросам науки и бывший проректор Калифорнийского технологического института, «даже на ускоренное преобразование в энергетической сфере требуются десятилетия». К тому же здесь очень непросто осуществлять интеграцию систем. Объединить три или четыре десятка различных технологий в рамках одной энергосистемы значительно сложнее, чем создать новое приложение для iPhone.
Поскольку энергетика является жизненно важным сектором, она очень сильно регулируется, и вопросы, связанные с нею, нередко вызывают споры. Как следствие, она является объектом «политических интересов», как отметил профессор Эрнест Мониц, бывший руководитель программы MIT Energy Initiative и нынешний министр энергетики. «Это крайне сильно влияет на то, что требуется для ведения инновационной деятельности, а также для внедрения и расширения новых технологий»18.
Конечно, аналог Google может появиться и в энергетике. Возможно, это происходит прямо сейчас, но осознаем мы это, наверное, лет через пять. В конце концов, сколько людей слышали о Google в 1998 г.? Но энергетика – сфера совершенно иная. Google помогала создать новую индустрию – поиск в Интернете, – а не отбирать рыночную долю у существующих поставщиков товаров, от которых зависит вся экономика.
Единственный способ уйти от этого
В 2009 г. администрация Обамы твердо решила вывести расходы на исследования и разработки в области энергетики на невиданный ранее уровень. Пакет мер по стимулированию экономики администрации Обамы предусматривал вливание десятков миллиардов долларов в энергетику и энергоэффективность. Вливание подкреплялось налоговыми льготами, призванными стимулировать инвестирование в экологически чистую энергетику. Это также означало существенное, пусть и временное, увеличение расходов на исследования и разработки.
Большая часть расходов была направлена на борьбу с изменением климата. Это требовало ускоренной разработки новых технологий. Все это предприятие необходимо было организовать в соответствии с «теорией инновационной цепочки», которая предполагает создание знаний (научной базы для экспериментирования), изготовление опытных образцов, демонстрацию, коммерциализацию и, наконец, выход на рынок. Состав действующих лиц этого предприятия варьирует от физиков-теоретиков и предпринимателей до венчурных капиталистов, крупных компаний и, конечно же, арбитров последней инстанции – потребителей.
Однако здесь не просто что-то изобретается и затем выводится на рынок. Здесь предполагается высокая степень взаимодействия между отдельными этапами, а необходимая обратная связь генерируется посредством «обучения в процессе работы» и «обучения в процессе использования». Роль правительства, по словам Мэтью Роджерса, сотрудника министерства энергетики, курировавшего программу стимулирования, заключалась в «повышении скорости продвижения идей от одного конца цепочки к другому. Экологически чистая энергия считается дорогой. Единственный способ уйти от этого – внедрять инновации». Иными словами, как говорил генерал Дорио во время Второй мировой войны, нужно поставить «прикладную науку» на службу обществу.
В рамках новой программы инновационной деятельности было выделено 10 приоритетов – от автомобильных аккумуляторов и солнечной энергии до биотоплива и улавливания и захоронения углекислого газа. По каждому из направлений цель заключалась в достижении гораздо более высокой эффективности и более низкой стоимости. И по каждому из направлений финансовая поддержка предоставлялась 5–10 проектам – предполагалось, что они будут конкурировать друг с другом и, таким образом, повысят вероятность успеха. Естественно, никто не знал, какие из них в итоге окажутся успешными, а какие – нет. Это природа исследований и разработок. «Инвестирование в исследования и разработки сродни игре в кости, – сказал Чу. – Мы готовы к неудачам, но вместе с тем ожидаем и успехов»19.
