Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
При наблюдении за насекомыми важна первая находка. Сейчас мне кажется странным, как я несколько лет не замечал на муравейниках жителей леса гусениц чехлоносок. Впрочем, заметить их не так легко: серый цилиндрический чехлик с двумя бугорками по концам очень походил на обломок сухой палочки. Сколько же этих «палочек» оказалось на муравейниках! На некоторых по нескольку десятков.
Но не на всех муравейниках живут чехлоноски. Чем гуще вокруг муравейника трава, тем больше на нем и чехлоносок. Появляются они только к концу лета. Видимо, молодые гусенички вначале питаются травой.
Сперва чехлоноски ползают по муравейнику, потом слегка в него зарываются и впадают в сонное состояние. Зачем им муравейник понадобился осенью? Наверное, в нем безопасно. Муравьи почти не обращают внимания на своих мирных квартиранток.
Однажды я увидал, как муравей тащил к своему жилищу чехлоноску. Он принес ее на конус, как строительный материал, уложил на место. Очень возможно, что муравьи испокон веков затаскивали к себе чехлоносок и те, постепенно привыкнув, научились и сами разыскивать муравейники.
Набрал целую горсть чехлоносок и поместил их в коробку с хвоинками из муравейника. Вскоре чехлоноски закупорили отверстие своего домика и впали в спячку. Но за зиму они все погибли от какой-то болезни. Не удалось узнать, какая из них должна была вылететь бабочка. Чехлоносок очень трудно воспитывать в неволе и мало кому удается их доводить до взрослой стадии — бабочки.
Что делать: сидеть ли в избушке и глядя через окошко на серое небо, заниматься мелкими делами, или решиться на прогулку? А ветер завывает в трубе, бренчит оконным стеклом, шумит в тугае и раскачивает голыми ветвями. На тихой речке иногда раздается громкий всплеск: в воду падают остатки ледяного заберега. Но далеко у горизонта светлеет небо, потом появляется голубое окно. Сквозь него прорывается солнце, и от его лучей золотятся далекие горы пустыни Чулак, а вместе с ними загорается и надежда на хорошую погоду.
Вскоре стали тоньше облака, проглянуло солнце и сразу все преобразилось. Закричали в колючих зарослях чингиля фазаны, расшумелись синицы-лазоревки, уселись стайкой на вершине лоха и все сразу хором запели веселую дружную песенку. Пробудились и жаворонки, и понеслась их жизнерадостная песня над просторами пустыни.
Потеплело. Очнулись ветвистоусые комарики, ручейники, крошечные жуки-стафилиниды, тростниковые мухи-пестрокрылки. По земле не спеша ползают стального цвета мокрицы. Сейчас они расселяются. А муравьи-жнецы уже потянулись за семенами растений, выпалывают какую-то сорную траву со своих холмиков. Еще муравьи крутятся возле своих жилищ на сухих стеблях, будто кого-то разыскивают; что-то ожидают. Что тут делать на голых растениях? Странные муравьи-поисковики!
Темное с ярко-оранжевой грудкой насекомое низко летит над землей, садится на сухую веточку полыни, поводит в стороны длинными усиками и вновь взлетает. Это пилильщик. Чем-то он знаком мне и я силюсь вспомнить, где и когда мы с ним встречались. Он не один. Вот другой промелькнул в воздухе, третий. А там еще летают такие же.
Воспоминание приходит не сразу. В памяти всплывает такой же весенний мартовский день и воскресная загородная поездка. Только тогда было по-другому. Вначале ясная погода испортилась, и стало неинтересно. Муравьи-жнецы не испугались прохлады, не прервали своих дел, и мне осталось только глядеть на них, присев на стульчик. И не зря. Из темного входа вместе с трудолюбивыми сборщиками урожая выползло наверх странное бескрылое насекомое, черное, с длинными усиками и оранжевой вздутой бугорком, грудкой. Оно показалось необыкновенным, и я не мог даже сказать, к какому отряду оно относится. Неторопливо помахав усиками, незнакомец скрылся в норку.
Как я корил себя за то, что, желая поглядеть, узнать, в чем дело упустил находку. Но счастье улыбнулось. Из темного хода, среди муравьев, одетых в блестящие черные латы, вновь показались длинные усики и за ними оранжевая грудка... Секунда напряжения и оно у меня в руках, непонятное, загадочное. Это пилильщик Какосиндиа диморфа. Его образ жизни неизвестен. Как теперь оказалось, он нашел стол и кров в жилище тружеников пустыни и потерял крылья. С того дня прошло много лет. Теперь к этой же загородной поездке протянулась ниточка связи, а пилильщик, которого я вижу перед собой на веточке полыни — самец бескрылой незнакомки. Ведь это нетрудно проверить. Давняя находка цела, покоится в коллекционной коробке на тоненькой булавке с аккуратно подколотой этикеткой.
Догадка идут одна за другой. Крылатые самцы покинули гостеприимных хозяев, своих сестер и отправились на поиски невест в другие муравейники.
Как же они будут проникать в чужое жилище? Наверное, вдоволь налетавшись, сами выберут себе гнездо, тихо проскользнут в его подземные галереи. Но ведь не во всяком муравейнике живут бескрылые самки пилильщики. Там, где их нет, муравьи, не знакомые с приживалками, могут оказать плохой прием. К тому же вегетарианцы-жнецы весной не упускают случая поживиться насекомыми ради своих кладущих яички самок, которым полагается усиленная белковая диета.
Ловлю крылатого пилильщика и кладу его близ входа. На него тот час же набрасывается головастый солдат, бьет с размаху челюстями. Другой бесцеремонно хватает за усики. Пилильщик напуган, вырывается, бежит со всех ног, заскакивает на былинку, вспархивает в воздух. Второго, третьего встречают также неласково.
Тогда вспоминаю о жнецах, которые крутятся на голых кустиках и будто кого-то ожидают. Не желают ли они раздобыть крылатых женихов для своих скромных квартиранток. Все это кажется чистейшей фантазией. Но проверить предположение стоит, благо пилильщиков много.
Муравей-жнец, сидящий на кустике, будто ожидал моего приношения. Поспешно схватил пилильщика за крылья и поволок вниз. Как он неловок. Его добыча упала на землю. Неудачливый носильщик мечется, потом сан падает на землю. Но опоздал. Другие муравьи опознали неожиданного посетителя, вежливо взяли за крылья и безвольного, покорного поволокли в подземелье.
И с остальными произошло то же. И на других гнездах, где муравьи-жнецы на веточках — так же. Вот и выходит, что быть скептиком и осторожным умником не всегда полезно, а от смелой фантазии нельзя отказываться даже в научных поисках, она может выручить исследователя и оказать ему помощь.
Теперь сомнений нет. Муравьи, в гнездах которых живут бескрылые и таинственные самочки-квартирантки, сами разыскивают для них супругов — пилотов, и, поймав, заносят в муравейники. Но как и кем устанавливается этот обычай поведения жнецов? Ведь надо же им знать, что пришла пора полетов пилильщиков, что следует отрядить хотя бы небольшой отряд для поисков мужской части этого квартиранта, рассесться на кустиках, ждать встречи. Разве не удивительное все это!
И все же я сомневаюсь, на душе неспокойно, Быть может, потому, что уж очень просто и быстро раскрылась загадка черно-желтого пилильщика. Надо было еще что-то предпринять, подтвердить предположение, раздобыть доказательства.
Но как? Вот уже час сижу возле муравейника, ожидаю... и, кажется, дождался.
На тропинке, заполненной снующими носильщиками с семенами солянки, один несет что-то темное, продолговатое с оранжевым пятнышком. Это он, пилильщик. Сжался в комочек, скрючил ноги, приложил тесно к телу длинные усики, сложился чемоданчиком.
Отнимаю у него добычу. Пилильщик лежит на ладони, недвижим, мертв. Все идет прахом. Я ошибся. Он не желанный гость, а обычная добыча, убитая свирепыми охотниками. Но дрогнула одна лапка, зашевелились усики и расправились в стороны, пилильщик вскочил, взмахнул помятыми крыльями и помчался, собираясь ринуться в полет.
С какой радостью я помог самцу-неудачнику, подбросил его на тропинку, подождал, когда его заботливо ощупал муравей, снова схватил за крылья и, степенно, будто с достоинством понес в свои темные ходы подземелья к бескрылым самкам-невестам.
