Голая обезьяна. Людской зверинец. Основной инстинкт - Моррис Десмонд (хорошие книги бесплатные полностью .txt, .fb2) 📗
Если же возможности излишнего потакания в еде ограниченны, а занять себя больше нечем, животное может всегда уделить чрезмерное внимание чистоте, продолжая мыть и чистить себя еще довольно долго даже после того, как перья или мех уже давно вычищены и блестят. Это также может привести к неприятностям. Мне вспоминается какаду, у которого осталось всего лишь одно перо – желтый хохолок, а остальное тело стало голым, как у цыпленка табака. Это, конечно же, крайний случай, но все же не единичный. Млекопитающие могут царапать и лизать голые места на своем теле до тех пор, пока не появятся болячки, тем самым обрекая себя на раздражение и все новое раздирание этих болячек.
Для человека, борющегося за стимул, все неприятные формы проявления этого принципа слишком хорошо известны. В младенчестве это продолжительное сосание пальца, появляющееся в результате слишком ограниченного контакта с матерью.
По мере взросления мы можем потакать своим слабостям чрезмерным потреблением пищи, вяло откусывая кусочки шоколада или печенья лишь для того, чтобы скоротать время, в результате чего становимся все толще и толще, подобно медведям в зверинце. Или же мы можем переусердствовать в уходе за собой, подобно какаду: в этом случае мы, скорее всего, будем грызть ногти или сдирать болячки. Поглощение напитков только для того, чтобы чем-то себя занять, при условии, что напитки сладкие, также может привести к ожирению; если же напитки алкогольные, они могут вызвать зависимость и болезни печени. Курение может быть еще одним средством убить время, и в нем также скрыта возможность неприятных последствий.
Совершенно очевидно, что борьба за стимул, если она ведется неверно, таит в себе множество ловушек. Особенность всех этих средств, служащих для того, чтобы убить время, заключается в том, что из-за своей примитивности они не могут быть усовершенствованы. Все, что можно делать, чтобы хоть как-то продлить их действие, – это повторять их снова и снова. Для наибольшей эффективности к ним следует прибегать довольно продолжительное время, а это чревато неприятностями. Обычно довольно безвредные и используемые для того, чтобы ненадолго убить время, эти средства несут в себе опасность, если становятся чрезмерными.
3. Если стимулы слишком слабы, вы можете усилить свои поведенческие реакции, изобретая новые занятия.
Это – творческий принцип. Если все уже известное слишком скучно, сообразительное животное должно придумать что-то новое. Например, находящиеся в неволе шимпанзе ухитряются внести новизну в свою жизнь, исследуя новые формы передвижения. Они перекатываются с боку на бок, лениво передвигают ноги и демонстрируют различные гимнастические упражнения. Если им удастся отыскать небольшой кусок веревки, они зацепят ее за крышу клетки, повиснут на ней, держась за оба конца зубами или руками, и будут раскачиваться в воздухе, подобно воздушным гимнастам в цирке.
Многие животные, чтобы избавиться от скуки, используют посетителей. Если они не будут обращать внимания на людей, прогуливающихся мимо их клеток, они, в свою очередь, рискуют также остаться без внимания, но если они возбудят их любопытство, посетители уж как-нибудь да развлекут их. То, чего может добиться находчивое животное, поистине потрясает. Если шимпанзе или орангутан плюет в сторону посетителей, они с визгом отскакивают от клетки – это помогает скоротать денек. Слон может облить водой из хобота, морж – обрызгать плавником. Сорока или попугай могут привлечь посетителей, распушив перышки, а когда они начнут их приглаживать – клюнут в палец.
Один лев научился манипулировать аудиторией совершенно замечательным способом. Обычно он мочился (как и коты), направляя струю горизонтально на вертикальную поверхность, тем самым помечая ее своим запахом. Как-то он направил струю на один из вертикальных прутьев клетки и обнаружил, что брызги долетели до посетителей и вызвали интересную реакцию: они с криками отскочили назад. Со временем лев не только научился лучше попадать в цель, но и придумал новый трюк. После первой струи, когда отступал первый ряд зрителей, его место сразу же занимали те, кто стоял сзади и хотел получше разглядеть животное. Вместо того чтобы выпустить все за один раз, лев приберегал некоторое количество мочи на второй раз, и таким образом ему удавалось «порадовать» вновь пришедших.
Можно также клянчить еду (а не отбирать ее), что является, конечно, не столь сильнодействующим средством, но все же позволяющим достичь тех же результатов, и используется это многими животными. Необходимо лишь придумать какой-нибудь особый жест или позу, при виде которых прохожие не могут не поверить в то, что вы голодны. Обезьяны считают, что надо просто вытянуть руку ладошкой вверх, но медведям этого показалось недостаточно, и они проявили больше изобретательности. У каждого из них есть особая манера: один встает на задние лапы и машет передней; другой садится, изогнувшись и обхватив задние лапы передними; третий засовывает переднюю лапу в пасть; четвертый будет кивать или делать подзывающие движения головой. Если медведь сообразительный, ему легко удастся выдрессировать посетителей, приучив их реагировать на эти знаки. Проблема заключается в том, что для того, чтобы поддерживать интерес посетителей, придется время от времени вознаграждать их – есть то, что они бросают.
Если не пойти на уступки, зрители уйдут, и тогда все, изобретенное медведем для осуществления социального взаимодействия, окажется напрасным. Последствия этого мы уже обсуждали: придется прибегнуть к менее удовлетворяющему принципу чрезмерного потворства своим желаниям, что приведет к лишнему весу и болезням.
Подобных гимнастических упражнений и попрошайничества невозможно увидеть в естественной среде. Все это изобретения, позволяющие приспособиться к особым условиям неволи.
В условиях людского зверинца этот творческий принцип доходит до потрясающих крайностей.
Я уже отмечал ранее, что разочарование может наступить тогда, когда искусственно выдуманная борьба за стимул, из-за того что возможности ее довольно ограничены, часто начинает казаться бессмысленной.
Пытаясь избегать этой ограниченности, человек ищет все более сложные формы выражения, которые становятся настолько всепоглощающими и поднимают индивидуума на такие высоты познания, что наградам уже нет числа. Здесь мы уходим из сферы пустяков, существующих для того, чтобы чем-то себя занять, и вступаем в чарующие миры изящных искусств, философии и науки. Все это имеет огромное значение, так как не только позволяет эффективно бороться с недостатком стимулов, но еще и делает возможным максимальное использование самой потрясающей физической собственности человека – гигантского мозга.
Из-за огромной важности, которую приобрели эти сферы для нашей цивилизации, мы склонны забывать о том, что в определенном смысле они являются не чем иным, как средствами борьбы за стимул. Подобно пряткам или шахматам, они помогают скоротать время между колыбелью и могилой тем, кто достаточно удачлив и может позволить себе вести борьбу не только за элементарное выживание. Я говорю «удачлив» потому, что, как я уже упоминал ранее, огромное преимущество суперплеменных условий заключается в том, что мы относительно свободны в выборе форм нашей деятельности и, когда человеческий мозг может изобрести такие прекрасные занятия, как эти, мы должны считать, что нам повезло оказаться в числе борцов за стимул, а не борцов за выживание. Именно человек-изобретатель является тем, кто ведет игру изо всех сил. Когда мы штудируем научные труды, слушаем симфонии, читаем поэзию, смотрим балеты или рассматриваем картины, нам остается только восхищаться бесконечностью человеческой борьбы за стимул и той невероятной изобретательностью, с которой он ее ведет.
4. Если стимулы слишком слабы, вы можете усилить свои поведенческие реакции нормальным реагированием на субнормальные стимулы.
Это принцип переполнения. Если внутреннее побуждение к совершению какой-либо деятельности становится слишком велико, за неимением обычно побуждающих к ней внешних стимулов оно может перелиться через край.
