Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
Проходит месяц. На новом месте вырастает солидный муравейник. Старый же совсем опустел, заброшен и по нему даже никто не бродит. Переселенцы не взяли с собой ни единой палочки, ни одного кусочка смолы. Может быть потому, что далеко тащить груз?
Осматриваю заброшенное жилище. На его краю вырос серый гриб с белыми крапинками по центру шляпки, а вблизи от него приподняли, хвоинки целая кучка таких же грибов. Попробую вскрыть покинутое убежище. Под слоем хвои расположены как всегда многочисленные лабиринты и камеры. Они увиты тонкими серо-желтыми нитями, будто клочья грязной ваты. Это мицелии грибов! Они пронизали весь муравьиный дом. Неужели муравьи испугались грибов и их мицелиев.
Дома определяю гриб. Это ядовитейший мухомор и относится он к тому же роду, что и всем известнейший красный с белыми крапинками мухомор. Кто бы мог подумать, что у муравьев есть враг — домовой гриб! Сколько перевидал муравейников, многие тысячи, а с таким встретился впервые. Так вот чем объясняется бегство муравьев! Вот почему они не взяли с собою со старого жилища ни одной палочки, ни кусочка смолы, не осталось на нем и ни одного его жителя и никто не проведывает эту зачумленную обитель. Новый дом должен быть чистым и в нега нельзя заносить ядовитую грибную заразу.
Но откуда взялся этот мудрый опыт на столь редкий случай жизни? Инстинкт! Какой он сложный и, конечно, далеко не такой трафаретный, как его представляют ученые.
В горах Тянь-Шаня зимою выпадает глубокий снег и когда пилят деревья, несмотря на строгие правила заготовки леса, пеньки получаются высокие. Весной на пень нападают короеды, осы-рогохвосты и усачи, протачивают древесину. Потом пнем завладевает семья красногрудых древоточцев Кампонотус геркулеанус.
Я очень люблю этого, одного из самых крупных муравьев, и много времени истратил на изучение его образа жизни. Особенно интересными оказались его многочисленные сигналы. Но разгадку муравьиного языка пришлось прервать, когда я переехал из Средней Азии в Западную Сибирь.
Прощаясь со своими знакомыми, я думал о том, что в Сибири тоже живут в лесах в большом количестве древоточцы. Крупный специалист по муравьям, ныне покойный профессор М. Д. Рузский утверждал, что красногрудый древоточец один из самых обыкновенных и распространенных муравьев Сибири. В том же месте, где работал М. Д. Рузский в городе Томске, думалось, продолжу свои наблюдения над древоточцами.
Но в Сибири красногрудого древоточца не оказалось. Он стал необыкновенно редким. Очень редким он оказался и в лесах хребтов Алтая и Саян, где немало километров мною исхожено в поисках этого муравья. С сожалением я вспоминал большие семьи древоточца в горах Тянь-Шаня.
Но вот я вновь оказался в горах Тянь-Шаня. С волнением карабкаюсь на крутые склоны с темными еловыми лесами, такими знакомыми, что будто прошли всего лишь одна весна, а не шесть лет. Сейчас увижу больших грузных солдат, спокойно расхаживающих по тропинкам, суетливых и сметливых рабочих, понаблюдаю, как из дырочек в пнях высовываются головы строителей с опилками, как растут свежие насыпи строительных отбросов, свидетельствуя о процветании общины, о подготовке новых помещений для подрастающего поколения. И с головой окунусь в изучение сложных и таинственных сигналов...
Но что-то произошло и здесь. Муравьев нет и пни пусты. Трудно представить лес без красногрудых древоточцев, не верится, что их нет. Перейду в другой распадок, где тоже было много пней, оставшиеся от давней вырубки леса. Там, хорошо помню, раньше было настоящее царство древоточцев. Но и в этом распадке разочарование. В опустевших жилищах древоточцев поселились многочисленные черные муравьи фуски, а в одном пне с фусками оказались и даже муравьи-амазонки.
Но вот, наконец, в пне мелькают грузные тела древоточцев. Но как их мало и как они осторожны! Это и не семья, а жалкий остаток от большого общества. Муравьи не занимаются строительством и возле пня не видно свежей насыпи опилок, а все жители — скопились в одной большой камере, оставшейся от своих предков.
В другом пне застаю совсем молодое общество с карликами-рабочими. Оно только начало расти. И в других местах, всюду в Тянь-Шане нет древоточцев.
Что же случилось с таким когда-то процветавшим видом, какая катастрофа поразила этого муравья и уничтожила его многочисленные поселения! Сколько еще пройдет лет, прежде чем из жалких уцелевших остатков семей возродится такое же, как когда-то развитое многочисленное племя. Ищу ответа на вопросы и, кажется, начинаю догадываться. В пнях, занятых муравьями-фусками часто встречаются остатки трупов муравьев-древоточцев. В обыденной жизни эти муравьи далеко относят от жилища погибших собратьев или складывают их в самой дальней и изолированной камере. Наверное, муравьи вымерли от какой-то специфической для этого вида заразной болезни. Она прошлась по лесам и уничтожила этих крупных муравьев. Возможно, эта болезнь до сих пор еще косит тех, кто не приобрел к ней невосприимчивость. Вот в укромной пещерке в пне нахожу одинокую самку. Ей предстоит обосновать новую семью. Казалось, все должно сопутствовать ее удаче. Отличный пень свободен и прочен. Но самка мертва. Ее тоже погубила болезнь.
Долго ли будет продолжаться гибель древоточцев и сколько пройдет лет, когда в лесах вновь появятся замечательные красногрудые муравьи.
Поющая гора, или как ее еще называют, Песчаный Калкан, тянется почти перпендикулярно скалистым горам Малому и Большому Калканам. Она сложена из чистейшего, перевеянного ветрами, песка. Среди однообразной темной каменистой пустыни она кажется совершенно необыкновенной. Назвать ее барханом нельзя, так она велика. Высотой около трехсот метров и длиной более полутора километров, среди песчаных холмов она — настоящий великан. Поющая гора совершенно голая. Только ее основание поросло редкими кустиками белого саксаула, песчаной акации, дзужгуном, да травами песчаной пустыни.
Здесь летом очень жарко, зимой — холодно. Пожалуй в Семиречье район Поющей горы самое жаркое и сухое место.
Вскоре после окончания Великой Отечественной войны и демобилизации из армии, путешествуя на мотоцикле, побывал в этом живописнейшем уголке пустыни. В то время только начинал присматриваться к муравьям. Их здесь было немало. Но самым удивительным мне казались обитавшие на почти голых песках светлые, под цвет песка, бледные бегунки Катаглифис паллидус, а также очень крупные матовые, глубоко черного цвета бегунки фаэтончики Катаглифис форели. Они, казалось, не зная усталости, носились по песку с неимоверной быстротой, задрав кверху над собой брюшко, будто ради того, чтобы уберечь его от высокой температуры раскаленной солнцем поверхности пустыни.
С тех пор я часто навещал Поющую гору, иногда по несколько раз в году, и отлично узнал это место, прожив возле горы в палатке и пологах не одну неделю. Но больших черных бегунков-фаэтончиков увидал еще только один раз. И больше — никогда. Они исчезли. Совсем. Усиленные мои поиски ни к чему не приводили, Искал же я этого муравья не случайно. Этот вид впервые описал в 1903 году и дал ему научное название в честь известного мирмеколога А. Фореля наш соотечественник, крупный ученый М. Д. Рузский. Этот муравей был еще найден тогда в окрестностях Красноводска, Кызыл-Арвата, Ашхабада, то есть в самых южных районах Средней Азии. Его обитание в районе Поющей горы на расстоянии по меньшей мере более полутора тысяч километров севернее и восточнее, казалось загадочным.
Прошло более тридцати лет со времени моего первого знакомства с черным бегунком-фаэтончиком, но встретить его мне уже ни разу не удалось. Он исчез. Неужели потому, что был истреблен своими врагами? На крупного муравья немало охотников поживиться. Или, быть может, его уничтожило какое-то заболевание.
Загадку исчезновения большого черного бегунка-фаэтончика, также как и резкого уменьшения численности лесного красногрудого муравья — древоточца, вряд ли удастся раскрыть. Почти каждому виду свойственны волны жизни, когда он или достигает массовой численности и процветания, или, наоборот, становится необыкновенно редким или почти исчезает.
