Величайшие загадки человека - Зигуненко Станислав Николаевич (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Список этот можно еще продолжать, но давайте остановимся и зададим себе главный вопрос: что побудило школьников к преступлению? Один из вариантов ответа, как оказалось, лежит прямо на поверхности.
Когда 20 апреля 1999 года в Литлтоне в штате Колорадо огонь открыл Эрик Харрис, комментируя этот случай, американская пресса как‑то упустила из виду, что школьник лечился у психиатра. Причем ему прописывали в качестве медикаментозного средства… наркотическое вещество под названием лювокс!
Дело в том, что лювокс рекомендован американским Управлением по контролю за качеством пищевых продуктов, медикаментов и косметических средств для лечения некоторых психических отклонений и доктора широко используют его в качестве средства, снимающего депрессию.
По мнению же американского психиатра Петера Бреггина, лювокс, прописываемый подросткам, в четырех процентах случаев вызывает различные мании. У некоторых пациентов проявляется мания грандиозных планов по уничтожению как можно большего числа людей! Аналогичный эффект, как утверждает доктор Бреггин, дает близкий «родственник» лювокса — антидепрессант прозак. Оба эти средства считаются «полезными», поскольку изменяют уровень серотонина (специфического мозгового вещества) и тем самым подавляют депрессию.
Твердо установлено, что 15–летний Кип Кинкель, расстрелявший 21 мая 1998 года своих товарищей в Спрингфилде в штате Орегон, принимал именно прозак. Он сначала убил своих родителей, а затем двинулся в кафетерий колледжа, где застрелил двух своих товарищей и ранил 22! Сейчас он ждет суда.
Джулия Мария Мид в ноябре 1996 года позвонила в службу спасения, умоляя полицейских приехать и убить ее. В противном случае она грозилась сама покончить с собой. Когда полицейские прибыли, Мария стала целиться в них из ружья! Вошедшим ничего не оставалось, как открыть огонь. В девушку попали не менее десяти пуль! Один из друзей Джулии говорил, что она собиралась устроить расстрел в школе, и видел, как она принимала какие‑то таблетки. Врачи уточнили: Джулия четыре года принимала прозак!
Согласно данным телевизионной компании Си–эн–эн, в 1996— 1997 годах примерно 10 процентов американских школ были поражены вирусом подростковой преступности. Она проявлялась в грабежах, изнасилованиях и убийствах. В этот же ряд входят посягательств школьников на собственную жизнь.
«Журнал нервных и психических заболеваний» (США) утверждал в 1996 году, что «несмотря на массу официальных свидетельств относительно слабой лечебной эффективности антидепрессантов, которая фактически не превосходит пресловутого эффекта плацебо, они продолжают широко использоваться в медицинской практике».
Известен случай, когда 10–летний мальчик, впавший в депрессивное состояние, принимал по предписанию доктора антидепрессант прозак. В результате он стал проявлять «гиперактивность, повышенную возбудимость и раздражительность». Кроме того, у него возникла мания величия и вседозволенности. На этой почве пациент позвонил незнакомому человеку и пригрозил убить его. После прекращения приема «лекарства» симптомы аномального поведения исчезли.
Возникает вопрос, почему же американские средства массовой информации не бьют тревогу по поводу поразительной статистики, убедительно показывающей зависимость школьной преступности от лечения подростков и юношей антидепрессантами? Более того, американское Управление по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов выдало лицензии и сертификаты на депрессанты как на «безопасные и эффективные медицинские средства».
Ответ очевиден: пресса, радио и телевидение опасаются бросать тень на фармацевтические компании, выпускающие антидепрессанты. А врачи побаиваются возвышать свой голос против порочной медицинской практики, поскольку это может стоить им карьеры и профессиональной репутации. На любого выступающего против тут же обрушатся эксперты, щедро оплаченные теми же акулами фармацевтического бизнеса.
Комментируя побочные эффекты от приема антидепрессанта прозак, уже упоминавшийся выше психиатр Петер Бреггин заметил: «С самого начала было ясно, что некоторый процент пациентов, принимающих прозак, обязательно становится психопатами».
И это еще не все. Количество преступлений было бы не так велико, если бы все их устраивали психопаты, накушавшиеся не тех таблеток. Количество преступлений резко увеличила Игра. Ее участники так ее и величают — с большой буквы.
«Как считается, ее придумали в Чикаго, — пишет по этому поводу один из участников расследования Олег Кравец. — И поначалу она предназначалась для более–менее безобидных розыгрышей. Суть ее проста: каждый участник подписывал Кодекс чести, после чего становился полноправным членом Сообщества. Выполнив приказ одного из игроков, этот участник затем сам мог отдать любой приказ другому игроку, и тот был обязан его выполнить».
В том и заключался весь кайф — отдавать приказы можно, не стесняясь моральных норм, не боясь ответственности, не думая о последствиях. Придумывай любую мерзость, которую только подскажет тебе фантазия, а уж исполнитель постарается воплотить проказу в жизнь, чтобы на следующий день самому стать хозяином положения. Участники вскоре вошли во вкус: их приказы друг другу становились все жестче и изощренней. Что там разбить окно соседу или поменять реактивы на уроке химии, дело уж доходило до прямых преступлений с нанесением телесных повреждений и причинением существенного материального вреда.
Как показало дальнейшее расследование, многим вся эта затея очень напоминала компьютерные игры: каждый участник может быть и «воином», и «командором», а вся кровь льется понарошку.
А поскольку большая часть приказаний в Игре тоже приходила по электронной почте, то кое‑кто уже перестал принципиально отличать виртуальную реальность от обыденной.
В итоге отдел по борьбе с молодежной преступностью американской федеральной полиции 15 марта 2000 года был вынужден распространить среди коллег закрытый доклад о влиянии странной Игры на рост преступности среди подростков. И ныне считается, что на долю ее участников приходится до 15 процентов всех преступлений, совершаемых в США тинейджерами.
И это не первая «забава» подобного рода. Полтора года назад летом Америку накрыла волна хулиганств на магистралях. Подростки в разных частях страны стреляли по проходящим машинам из рогаток, забрасывали их камнями. (Интересно, что примерно в то же время и в нашем отечестве пошла мода бить стекла в проезжающих электричках, швыряя камни в освещенные окна.)
Даже в России такая цепь происшествий подняла на ноги транспортную милицию. Ее сотрудники стали дежурить на платформах и перегонах и в конце концов добились своего — родители пойманных подростков заплатили крупные штрафы, надрали своим отпрыскам уши и сезон «охоты за электричками» тут же пошел на убыль.
Для Америки же подобные выходки вообще казались немыслимыми. В стране, где входные двери делаются со стеклянными оконцами, выбив которые запросто можно открыть замок уже изнутри, битье стекол представляло собой нонсенс. А тут — масса случаев. Тем более что попадались на том не выходцы из негритянских трущоб или какие‑нибудь пуэрториканцы, а вполне приличные дети белых родителей.
Результат войны на дорогах — трое серьезно раненых, один погибший водитель, масса просто отделавшихся испугом и мелкими царапинами.
Любопытно, что в это время раздавались требования запретить СМИ сообщать о хулиганстве на дорогах — дескать, таким образом мы подогреваем желание тинейджеров прославиться хотя бы таким образом.
Пока взрослые спорили, полицейские поймали несколько малолетних преступников. И о том, какие огромные штрафы пришлось заплатить родителям, газеты тоже написали. Это подействовало — война на дорогах прекратилась.
Зато вскоре пришла новая напасть. Подогреваемые энтузиастами общества защиты животных подростки стали красить с помощью баллончиков шубы на прохожих. Досталось и владельцам меховых магазинов: некоторые шубы «расписывались» прямо на вешалках в торговом зале.
