Там где бродили львы (с иллюстрациями) - Паттерсон Гарет (электронные книги бесплатно .TXT) 📗

Зрелище, как Рафики «играла» с беззащитным существом, всколыхнуло меня. Я, конечно, понимаю, что эта моя реакция может кому-то показаться странной – особенно после случая с бородавочником, когда я наравне со львами принимал участие в охоте. Размышляя над тем, как по-разному я реагировал на две различные ситуации, я понял, что в двух этих случаях источником моих эмоций явились два различных инстинкта. Когда львы охотятся на «взрослую» дичь, это в порядке вещей: дичь обречена умирать, чтобы хищники могли жить. Но такие случаи, как с детенышем импалы, у меня в голове не укладывались, если рассуждать уже по-человечески. Я несколько раз вмешивался в подобные истории – например, когда мои львы «играли» с детенышами павианов.

Один такой случай я запомнил четко. Однажды, гуляя со львами, мы застали врасплох большое стадо павианов. Те бросились врассыпную, но двое самых крошечных отстали – видимо, запутавшись в ветках небольшого дерева. Львы окружили дерево, отрезав крошкам путь к отступлению. Стремясь убежать от наскоков львов, детеныши прыгали, дико крича, и на каждый крик стадо павианов отвечало взрывом лая. Более того, они стали приближаться к тому месту, где я находился вместе со львами.

Одного детеныша схватила Фьюрейя и тут же умертвила, а другого сшиб на землю Батиан и стал с ним играть. Наполовину выпустив когти, он дергал и цеплял его. Меня потрясли вопли и крики детеныша, равно как и протестующий против такого издевательства лай остальных членов семейства.

Держа в когтях детеныша, Батиан уставил окаменелый взгляд сперва на него, потом на меня; его взгляд преследовал меня. Допустить продолжения пытки я больше не мог. Шагнув к Батиану сбоку, я взял камень и прекратил муки жестоко изувеченного существа.

Батиан не ответил агрессивно, хоть я и нарушил правила, ввязавшись в его игру с добычей. Он просто обнюхивал детеныша, катая туда-сюда лапами по песку.

Мучения детеныша закончились. Я понимал, что большего я для него сделать не мог. Спасти его из когтей Батиана не представлялось возможным. Во-первых, это могло оказаться опасным, во-вторых, в действиях Батиана не было злого умысла. Это была инстинктивная реакция.

Впрочем, когда львы имеют дело с крупной добычей, они стараются умертвить ее как можно быстрее. Я открыл, что когда мои львы всем прайдом охотятся на крупную дичь (например, антилопу канна), они сперва обездвиживают ее «решающим укусом» в позвоночник, как раз позади лопаток. Осматривая раны, я всегда думал: если бы я не знал, что это львы, наверняка счел бы, что крупнокалиберная пуля раздробила животному позвоночник. Эти «решающие укусы» наглядно показывают, какой мощью и силой обладают самые крупные кошачьи, хотя на практике они редко применяют всю силу и мощь.

К тому времени у нас уже сложилась хорошая антибраконьерская команда, во главе которой стал мой бывший помощник по лагерю Мафика Маньятса. Мафика и его команда делали важнейшую работу, патрулируя не только территорию, освоенную моими львами, но и смежные угодья. Они стали стражами земли и дикой фауны, которым в прошлом не уделялось должного внимания. Много было обезврежено проволочных капканов, устроено засад и задержано браконьеров. Мафика вел дневник, в который заносил все подвиги команды; в свою очередь, я использовал его дневник для разделов о браконьерстве в своих ежемесячных докладных записках в адрес Департамента национальных парков.

Однажды утром, когда я вышел в поход с нашим новым гвардейцем, чтобы показать ему долину, ведущую к реке Шаше – куда что-то зачастили браконьеры, – мы услышали далеко впереди себя львиный зов, и я заинтересовался. Пройдя еще несколько километров, мы остановились у густого кустарника, и наш новый боец отошел от меня на двести метров влево, чтобы посмотреть, нет ли там капканов. Вдруг до меня донеслось удивленное ворчание льва, и из кустов, куда только что вошел наш сотрудник, выскочил молодой самец и помчался позади меня широкими прыжками. Поскольку я наблюдал из-за могучего железного дерева, он меня не заметил. Когда лев скрылся, я пошел искать коллегу и наткнулся на него, когда он выходил из кустов. Позвав его, я увидел, что он еще не оправился от шока. Еще бы: столкнуться нос к носу со львом на второй же день службы! Успокоив молодца, я расспросил его, как все было. Оказывается, когда он вошел в кусты проверить, нет ли там капканов, то натолкнулся на дремлющего льва. Зверь проснулся и… обратился в бегство. Так часто случается, когда львы видят внезапно появившегося в кустах человека.

Мы продолжили путь к лагерю, где планировали сделать кратковременную остановку. По пути я спросил парня, не заметил ли он на льве ошейника. Тот ответил, что нет. Я успел понять только то, что это молодой лев одного с Батианом возраста и размера, но он улепетывал с такой скоростью, что я не мог рассмотреть, есть на нем ошейник или нет.

Когда мы достигли лагеря, я все же не утерпел и решил один вернуться на то место, где мой новый друг спугнул льва: мне хотелось абсолютно удостовериться в том, что это был не Батиан. На месте я обнаружил на земле следы панического бегства. Двинувшись туда, куда они вели, я дошел до густых кустов и остановился, насторожившись.

Я подумал, что если бы львом, которого спугнул мой новый друг, оказался Батиан, то он ответил бы и высунулся из кустов. Я позвал: «Батиан, Батиан, выходи!» – и стал ждать.

Ответа не последовало.

Я снова позвал.

Ни звука.

Я начал чувствовать, что у меня едет крыша. Ведь мы с моим новым гвардейцем совершенно точно видели молодого льва. Я уже собрался было уходить, когда услышал тихое ворчание, и тут же голова Батиана комично высунулась из кустов. Я снова позвал его, и он выполз из кустов, страшно нервничая и оглядывая все вокруг. Он искал взглядом, нет ли других человеческих существ. Потом с чувством преданности, смешанным с чувством облегчения, он кинулся ко мне с приветствием, а затем без усилия вскочил на высокий термитник, чтобы оглядеть местность и удостовериться, что источника страха, а именно человека, рядом нет. Хотя он был напуган, столкнувшись с моим гвардейцем, мне пришлась по душе его реакция: он отреагировал так, как в похожей ситуации отреагировал бы и дикий лев.

Но, помимо активных действий нашей антибраконьерской команды, другой антибраконьерской работы на всей остальной территории заповедника практически не велось. Трагедии с животными, попадавшими в капканы, случались снова и снова. Один из самых печальных случаев произошел с молодым жирафом в конце ноября.

Гиды из охотстанции Тули-сафари доложили мне, что неоднократно видели молодого жирафа с петлей, глубоко врезавшейся в нижнюю часть его шеи. Ему каким-то образом удалось порвать проволоку, которой капкан был привязан к дереву, и конец ее волочился за ним по земле. Капканы-то не выбирают жертву – по высоте он был поставлен на импалу или на куду. Каким-то образом жираф – животное, обычно не являющееся мишенью такой формы браконьерства, – оказался головой и шеей в петле: должно быть, когда объедал листья с нижних ветвей. Проволока сдавила ему шею, и от боли его охватила паника.

Я попросил моего друга-ветеринара из Южной Африки Эндрю Мак-Кензи приехать в Тули и попытаться освободить жирафа. К счастью, как раз в тот день, когда мой друг приехал, гидам по заповеднику удалось выследить животное, а отловить его было делом техники: Эндрю выстрелил в него транквилизирующим зарядом, и он быстро затих.

Как только жираф оказался на земле, мы бросились к нему и подняли верхнюю часть туловища, при этом держа шею вертикально. Увидев, сколь серьезной была рана, мы пришли в ужас. Капкан содрал широкую полосу кожи, пока не врезался в шею животного. Петля была изготовлена не из одинарной, а из тройной проволоки, на которой можно буксировать автомобиль. Как это жирафу удалось порвать ее, невозможно было себе представить.