Сад Эдема - Ларичев Виталий Епифанович (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Лики оказался на высоте поставленной перед ним головоломки и с честью вышел из затруднения. Он предложил объяснение столь же простое, как и неожиданное. По его мнению, в Танганьике более передовая ориньякская культура верхнепалеолитического «человека разумного» сосуществовала бок о бок с отживающей свой век мустьерской культурой обезьянолюдей типа неандертальцев! Отсюда следовал очень важный вывод о неравномерности темпов развития отдельных групп древнейших людей — явление, сохранившееся отчасти вплоть до современности. Лики подлил масла в огонь, объявив Африку «эволюционной колыбелью ориньякского человека,
который затем мигрировал на север в Европу и на восток в Азию». Обманувшись в ожиданиях открыть костные останки первых в Африке обезьянолюдей, он торопился взять реванш в оценке особого значения находок верхнепалеолитического человека. Их тоже можно использовать как доказательство справедливости мысли Дарвина об особой роли Африки в становлении человека.
В 1929 г. Лики сделал еще одно замечательное открытие, которое снова заставило говорить о нем как о необыкновенно везучем археологе. На сей раз он вел разведку невдалеке от озера Виктория в местности Кариандуси. Однажды, с трудом пробираясь через густой колючий кустарник, Луис чуть не свалился с пятнадцатиметрового обрыва. Заглянув вниз на обрушившиеся стенки каньона, он замер от удивления: в нескольких метрах ниже из глины торчало рубило, изготовленное из черного полупрозрачного вулканического стекла! Такие огромные «ручные топоры», универсальное орудие труда древнейшего человека, умели выделывать из камня предшественники неандертальцев — обезьянолюди типа питекантропа. Поскольку позже рубила на становищах первобытных людей не встречались, то лагерь их в Кариандуси следовало датировать, как минимум, 200 тысячами лет. Никогда прежде такого не находили в Танганьике.
Лики принял решение сразу же развернуть раскопки на месте счастливого открытия. Он, как и ранее, прежде всего лелеял мечту найти костные останки тех, кто умел выделывать из обсидиана ручные топоры. Его желание и на этот раз так и осталось мечтой. Однако картина искусно разрытого стана первобытных охотников с валяющимися на земле 2 тысячами орудий и костей съеденных животных оказалась настолько впечатляющей, что в том месте над жилой площадкой соорудили павильон полевого музея. Теперь каждый мог осмотреть лагерь предков, где все осталось нетронутым с тех пор, как 200 тысяч лет назад обезьянолюди покинули временное пристанище, а многометровые толщи глины надежно прикрыли остатки древней жизни.
Раскопки в Кариандуси имели еще одно важное последствие: Лики, просматривая специальную литературу, посвященную исследованиям геологов и палеонтологов на территории Танганьики, обратил внимание на то, что кости таких же животных, как на стоянке с рубилами, в 1913 г. нашел профессор геологии Берлинского университета вулканолог Ганс Рек. В 1914 г. он опубликовал заметку об открытии, сделанном в Кении, в южной части Великой рифтовой долины, в каньоне Олдовэй около озер Натрон и Эсяи. Оказывается, на это место первым обратил внимание немецкий энтомолог из Мюнхена Катвинкель, который охотился с сачком в районе каньона и чуть не поплатился жизнью, когда, преследуя какой-то редкий экземпляр бабочки, свалился с обрыва. Опомнившись, Катвинкель заметил, что из пласта глины торчат кости ископаемых животных. Он собрал их, доставил в Берлин, а в 1913 г. немецкие палеонтологи и геологи, которых заинтересовала эта коллекция, снарядили в Олдовэй специальную экспедицию. Ее возглавил Ганс Рек.
Олдовэй оказался настоящей сокровищницей — на десятки метров прорезали водные потоки реки Танганьики многоцветные толщи древних озерных отложений. Они чередовались со слоями вулканической золы и кальцинированного песчаникового туфа, в особенности хорошо сохранявшими кости животных. Раскопки Река привели к открытию слоя, богатого палеонтологическими останками. Среди них преобладали кости давно вымерших животных (динотериевый слон, трехпалые лошади, примитивные антилопы, гигантские жирафы), но в изобилии встречались также останки современных обитателей саванн Танганьики (носороги, гиппопотамы, свиньи).
Особое волнение вызвало у Лики сообщение Река о находке погребения в обрыве каньона на глубине 10 футов. Умерший лежал на правом боку, фоссилизованные кости его, кажется, подтверждали значительную древность захоронения. Однако в 1929 г. мюнхенские профессора Моллесон и Гейзер опубликовали материал о находке и пришли к заключению, что человек из Олдовэя — современный. У него оказались подпиленными нижние резцы (обычай, широко распространенный еще недавно у многих африканских народов). Но кто знает, что скрывают туфы, песчаники и глины Олдовэя, откуда Рек в таком изобилии извлекал древнейшие кости?
Лики написал письмо в Берлин. Он спрашивал Река, не удалось ли ему найти в Олдовэе место, где останки животных встречаются вместе с обработанными камнями. Профессор ответил, что палеонтология каньона богатая, но все же тамошние ущелья не те места, где следует ожидать открытия культуры палеолитического человека. Он пытался найти вместе с каменными орудиями и кости первобытных людей, но безуспешно. Впрочем, продолжить раскопки ему помешала война, а сейчас, если молодой человек желает, он, Рек, может принять участие в экспедиции, все ему на месте покажет и «из рук в руки» передаст местонахождение для дальнейших исследований. Лики принял предложение Ганса Река. Он посетил Берлин, осмотрел коллекцию ископаемых, в том числе останки погребения из Олдовэя, которые очень напомнили ему захоронения близ Накуру и Элиментейты, а вернувшись в Англию, приступил к сбору средств на экспедицию. Как и следовало ожидать, дело это оказалось далеко не простым, но после двух лет хлопот настойчивость Лики переборола равнодушие нескольких британских научных обществ. Собранных денег оказалось достаточно, чтобы в 1931 г. направить в Олдовэй большую экспедицию. В ней помимо Луиса приняли участие Ганс Рек, Эдмунд Тил, Дональд Мак Иннес, Артур Т. Хэпвуд и сэр Вильям Фучс.
В 1958 г. экспедиция Фучса впервые пересекла из конца в конец Антарктиду. Пожалуй, в 1931 г. поездка в Олдовэй сопровождалась не меньшими трудностями, чем современное путешествие по Антарктиде! Это сегодня дорогу в 565 километров от Найроби до Олдовэя можно преодолеть на «Лэнд-Ровере» часов за тринадцать, — разумеется, по сухой погоде. Она пролегает прямо через город Арушу, по краю раскинувшегося на 20 километров самого величественного на Земле вулкана Нгоронгоро, через часть Великой долины, известной под названием «низина Балбал», после которой начинается каньон, расположенный по краю равнины Серенгети, что лежит на полпути между озером Виктория и горой Килиманджаро, двумя наиболее известными географическими достопримечательностями Восточной Африки. Четверть же века назад путь к Олдовэю пролегал не по прямой, а на 240 километров длиннее, да и машина, на которой пришлось ехать, не отличалась ни мощностью, ни надежностью. Более 800 километров, по существу, по бездорожью экспедиция преодолела за неделю. Но трудности и неудобства поездки искупались встречей с экзотическим миром экваториальной Африки. По пути то и дело встречались группы слонов, носорогов и жирафов, табуны зебр, антилоп гну, газелей Томпсона и очаровательных карликовых антилоп, высота которых не превышала 35 сантиметров. Непуганые животные не проявляли особого беспокойства при виде грохочущего автомобиля. Они с удивлением наблюдали за людьми, позволяли приблизиться к себе на расстояние до 6 метров. Аборигены, хозяева этой удивительной земли, кажется чудом сохранившейся из далекого детства планеты, попадались редко. Лишь иногда в степи виднелись палатки кочевников масаи, которые охотились и перегоняли с места на место свои стада.
Первая встреча с каньоном Олдовэй произвела на Лики громадное впечатление. На 40 километров протянулось это ущелье, разрезая на стометровую глубину окраину выжженной солнцем степи Серенгети. Крутые обрывы, переливающиеся всеми цветами радуги, напоминали причудливый слоеный пирог, состряпанный гигантами-поварами. Окаменевшие и рыхлые отложения перекрывали друг друга в замысловатом беспорядке. Сверху к краю ущелья подступала зеленовато-желтая степь, а на горизонте возвышался эффектный пирамидальный вулкан Нгоронгоро, плавающий в голубоватом мареве раскаленного солнцем воздуха. Чашу кратера вулкана заполняло озеро с чистейшей холодной водой, самым бесценным сокровищем изнывающей от жары саванны.
