Взаимная помощь среди животных и людей как двигатель прогресса - Кропоткин Петр Алексеевич (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Такая маленькая и плохо летающая птичка едва ли могла бы сама перелететь через Немецкое море против сильного ветра. А между тем она регулярно переселяется и прилетает в Англию, всегда раньше тетерева (Woodcock), отчего и зовется в Англии Woodcock Pilot (кормчий тетерева). Рыбаки этих берегов часто замечали, что эта птичка садилась на их лодки.
Одним словом, делая сводку тому, что нам известно по этому вопросу, мы можем сказать следующее: Положительных решающих наблюдений зоологами не было сделано. Но местные жители, промышляющие птицей, когда она прилетает к их берегам, вообще уверены, что маленькие птички, прилетающие вместе с большими, садятся — может быть, только в конце перелета через море — на спину большим.
К счастью, до сих пор есть еще одна область, где животная жизнь сохранялась, несколько лет тому назад, такою, какою она была до появления человека, вооруженного огнестрельным оружием. Это — Экваториальная Африка, о которой мы имеем прекрасное сочинение г. Шиллингса (С. G Shillings, «With Flashlight and Rifle», 2 тома. Лондон, 1906; я пользовался английским переводом; оригинал — по-немецки), — писателя, хорошо известного среди зоологов, как авторитет по фауне Африки и эксперт-натуралист. В Южной Африке, говорит он, белые и местные жители, вооружившиеся огнестрельным оружием, перебили несметные количества диких животных, так что некоторые виды совершенно исчезли, и самый вид фауны совершенно изменился. «Так исчезли: белохвостая гну (Connohaetus gnu), косуля бонтебок (Damaliscus pygargus), блесбок (Dam. albifrons), истинная квагга (Equus quagga), горная зебра (Eq. zebra), прекрасная беловатая антилопа (Hippotragus leucophoeus), Капский буйвол (Bubalus caffer), слон, так называемый носорог (Rhinocerus Simus), черный носорог (Rh. bicornis), жираф, гиппопотам и страус — за исключением нескольких охраняемых особей первых трех видов — и вполне, что касается до остальных». При этом нужно помнить, что они встречались в несметных количествах, не далее чем в первой трети девятнадцатого века, и были еще более многочисленны в более отдаленное время.
Даже в Экваториальной Африке их число уже убывает, и зебры более уже не встречаются стадами, как их видел проф. Г. Мейер (см. его книгу «Килиманджаро») за несколько лет до экспедиции Шиллингса; стада же слонов и буйволов сильно поредели. При всем том массы животных продолжают пока жить большими обществами, а ассоциации различных видов, упоминаемые Шиллингсом, поразительны.
На плоскогорьях Экваториальной Африки, после больших дождей, в три недели образуются громадные пространства, затопленные водою, и все впадины становятся болотами или обширными озерами, которые привлекают к себе несметные количества всевозможных животных со всего сухого вельта (высоких степей).
«Несметные стаи гусей и уток покрывали поверхности озер, — пишет Шиллингс, — а по берегам паслись тысячи гну и зебр; и с самых дальних пределов вельта собрались носороги к своим обычным водопоям среди камышей; вернулись также ватербоки, хартебесты (различные породы косуль и антилоп), газели и несколько буйволов» (стр. 91, 92).
Описания жизни по берегам этих временных озер, данные Шиллингсом, и его замечательные фотографии, — часть которых он снимал ночью, при помощи света внезапной вспышки, — поразительны, так как показывают, какие громадные количества разнообразных животных собираются в этих местах, и как, только благодаря бдительности и осторожности своих разведчиков и сторожей им удается подойти стадами к водопою и напиться ночью, не будучи разорваны собирающимися сюда же львами. Начиная с заката солнца вплоть до следующего утра, к озеру подлетают и подходят на водопой сотни тысяч различных птиц и самые разнообразные породы млекопитающих. Любопытно, что в свои первые экспедиции Шиллингс видел, что львы охотятся сворою, и то же видно на его ночных фотографиях. На одной из них видны три льва, кравшиеся к добыче. Лично Шиллингс не видал больше семи львов вместе (стр. 133); но как только один лев рычал ночью, ему почти немедленно откликалось несколько других. И когда на берегу одного временного озера, где собралось очень много всяких животных, после того как Шиллингс наслушался за ночь рычания многих львов, он стал разбирать утром их следы, «я убедился, — пишет он, — по найденным следам, что по крайней мере тридцать львов поселились в то время в этом месте» (стр. 132). «Один уважаемый английский наблюдатель, — говорит он (стр. 345), — видел однажды двадцать семь львов вместе». Сходиться по несколько для охоты было для львов обычным делом в то время, когда Шиллингс совершал свои экспедиции.
То обстоятельство, что животные отличались большею общительностью, когда человек меньше охотился за ними, подтверждается многими фактами, из которых видно, что те животные, которые теперь живут в одиночку, в странах, обитаемых человеком, продолжают жить стадами в незаселенных областях. Так, на безводных, пустынных плоскогорьях северного Тибета Пржевальский нашел медведей, живущих сообществами. Он упоминает о многочисленных «стадах яков, куланов, антилоп и даже медведей». Последние, — говорит он, — питаются чрезвычайно многочисленными небольшими грызунами и распложаются в таких количествах, что, «как уверяли меня туземцы, они находили по 100–150 медведей, спящих в одной пещере» (Годовой «Отчет Русского Геогр. Общества», за 1885 год, стр. 11). Во времена Скоресби, т. е. в двадцатых годах девятнадцатого века, белые медведи были так многочисленны и жили такими большими стадами, что Скоресби (хороший наблюдатель) сравнивал их со стадами овец. Зайцы (Lepus Lehmani) живут большими сообществами на Закаспийской территории (N. Zarudnyi, «Recherches zoologiques dans la contrée Transcaspienne», в «Bulletin de la Société des Naturalistes de Moscou», 1889, 4). Маленькие калифорнские лисицы, живущие, по словам Е. С. Holden'a, возле Ликской обсерватории «на смешанной диете из туземных ягод и цыплят астрономов» («Nature», ноябрь, 5, 1891), по-видимому, также отличаются большой общительностью. Даже львы, как мы видели в предыдущем Приложении, охотятся обществами в дикой еще части Экваториальной Африки.
Некоторые очень интересные примеры любви животных к обществу были даны в работе С. L. Cornish'a («Animals at Work and Play», London, 1896), Все животные, по справедливому замечанию этого автора, ненавидят одиночество. Он дает также несколько забавных примеров, рисующих обычай сурков ставить часовых. Этот обычай настолько укоренился среди них, что они ставят часового даже в Лондонском зоологическом саду и в Парижском Jardin dAcclimatisation (стр. 46).
Профессор Кесслер был совершенно прав, указывая, что молодые выводки птиц, вследствие нахождения вместе осенью, развивают в себе чувства общительности.
Cornish («Animals at Work and Play») дал несколько примеров игр среди молодых млекопитающих, как например, ягнят, которые до страсти любят играть во «Все за мной» и в «Я — хозяин дома» (я тоже видел не раз эту игру в Англии), а также их страсть к скачкам с препятствиями. Молодые лани любят играть в «Лови меня», причем толчок дается мордочкой. Кроме того, массу примеров таких игр у животных можно найти в превосходной работе Karl Gross'a, «The Play of Animals» («Игры животных»).
Из работы проф. Эдуарда Беккари, итальянского ботаника, странствовавшего в Сараваке (Борнео), видно, что местные дикари жестоко истребляют оранг-утанов при помощи своих тонких ядовитых стрел, выдуваемых через длинную трубку, человеком, спрятанным в засаду. Немудрено, что при таких условиях оранг-утаны предпочитают вести одинокую жизнь, но есть факты, указывающие на то, что прежде оранг-утаны не были чужды общительности, так как, даже теперь, они собираются иногда небольшими группами, когда поспеет фрукт дуриана. «Лучшая пора для охоты за орангутанами, — пишет Беккари, — это когда фрукт созреет. Тогда их легко находить по пяти, шести, или более, на одном дереве. В ту пору, когда я был в Маропе, маи (т. е. оранг-утаны) бродили по лесам в поисках за пищею, и не легко было найти их, особенно нескольких вместе. Все-таки я видел восьмерых в один день, из них четырех — на одном дереве». Даже разновидность тяпинг, которой меньше, чем разновидности касса, появляется группами, и даяки говорят, что многие из первых видны бывают около сел, когда поспеет дуриан («Странствование в больших лесах Борнео», англ. издание, стр. 204).
