Непослушное дитя биосферы. Беседа третья и четвертая - Дольник Виктор Рафаэльевич (читать книги онлайн без txt) 📗
Ужас и отчаяние, поражающие бедных обезьянок, у которых отнимают мать, — наказание за то, что они что-то не так сделали, выполняя инстинктивную программу «не теряй мать». Мы уже говорили, что инстинктивная машина вовсю пользуется эмоциями. За правильное выполнение инстинктивной программы животное вознаграждается чувством удовольствия. Его продуцирует особый центр удовольствия в мозгу. За ошибки, напротив, животное наказывается неприятной эмоцией. Принцип кнута и пряника. Если животное что-то сделало не так, программа обычно останавливает его на месте сбоя и заставляет повторить все сначала. Если вы наблюдали когда-нибудь за птицей, впервые в жизни строящей гнездо, вам временами становилось ее жалко: она десятки раз отрывала травинку и, поперебирав ее в клюве, бросала. Потом десятки раз приносила травинки на место будущего гнезда, пыталась их сплести и вдруг отбрасывала. И так на всех этапах строительства. Как будто какой-то незримый контролер следил за каждым действием птицы. А если животное попало в не предусмотренную программой ситуацию (например, вы посадили жука в стеклянную банку), этот «кто-то», заставляющий беднягу без конца повторять одни и те же действия, выглядит как нечто беспощадное. Когда совсем маленький ребенок криком и плачем требует от вас что-то, он тоже способен орать с энергией и упорством жука в банке. Не будь у инстинктивных программ упорства и упрямства, они бы не достигали своей цели.
Ведь если что-то не получается, для программы неясно: то ли особь ошибается в ее осуществлении, то ли неверно узнана ситуация, в которой программа должна осуществиться, то ли в самой программе есть опечатки.
Если животное раз за разом терпит неудачу, у него что-то не получается, то дальнейшее применение программы запирается при помощи страха. Теперь всякий раз, когда нужно выполнить не получившееся раньше инстинктивное действие, животному становится страшно, и оно пытается как-нибудь уклониться от его выполнения. Психологи хорошо знают подобные явления. У человека и называют их фобиями, а самооценку фобии — комплексом неполноценности. Дети подвержены фобиям и по поводу своих инстинктивных программ (страх потерять мать, боязнь сверстников, боязнь чужих, страх быть осмеянным, наказанным), и по поводу всего, что у них не получается, обстановки, в которой такое случилось, а также конкретных обидчиков. Среди психоаналитиков есть целое направление, считающее, что даже взрослого человека можно избавить от фобий и комплексов неполноценности, обратившись к его детским воспоминаниям и проведя их коррекцию путем внушения иного, благополучного варианта исхода тревожного воспоминания.
Игры необходимы детям. Выращенный в изоляции от матери и сверстников детеныш макака (справа) не способен вести себя нормально в обществе: он то пугается, то кусается.
Молодые животные очень много играют — между собой, с родителями, с детенышами других видов, с предметами. Даже те виды которые всю взрослую жизнь живут угрюмыми одиночками — медведи, дикие кошки, например, — в детстве очень общительны и игривы. Игры не только приятное провождение времени, они необходимы для полноценного развития особи как физического, так и психического. Лишенные игр детеныши вырастают агрессивными, трусливыми. Их реакция на ситуации, особенно при контактах с другими особями, часто ошибочны. Им трудно образовывать пары, жить в мире в стае; достается и их детенышам. Фактически это как бы преступники в мире животных.
Этологи видят в играх тренировку, проверку выполнения врожденных программ поведения — как подходить к своим, как действовать с половым партнером, детенышами, объектами охоты, как убегать от хищника, как драться, как побеждать и как уступать, как рыть, строить, прятать.
В играх можно нарушать личную дистанцию, вступать в телесный контакт с партнером, бороться — словом, узнать, что такое другая особь, чего от нее можно ожидать и как себя вести. Большинство игр вариации на три главные темы: «хищник — жертва» (один убегает, другой ищет, догоняет, ловит), «брачные партнеры» (разыгрываются ритуалы знакомства, ухаживания, сопровождения, спаривания, борьбы за самку, строительства гнезд), «родители — дети» (один делает вид, что кормит другого, защищает, согревает, чистит, переносит с места на место и т.п.).
Для игр обязательна смена ролей. Сначала один изображает хищника, а другой — жертву, потом — наоборот. Молодой самец выполняет ритуалы то самца, то самки, самка выполняет ритуалы самца. Молодая особь проверяет не только те действия, которые ей всерьез предстоит производить в будущем, но и те, которые будет выполнять партнер, объект охоты или враг.
Очень интересно, что в детстве воспроизводятся и такие программы, которыми взрослые уже не пользуются, но которые были у предков. Наша взрослая кошка охотится двумя способами: подкарауливает, затаившись, или прыгает, подкравшись. Она прижимает добычу двумя лапами к земле. А котята, играя, демонстрируют еще несколько способов; догоняя, ударяют в конце лапой по спине жертвы (как львы), догоняя, хватают двумя передними лапами (как гепарды), прыгая сверху, вцепляются зубами в загривок жертвы (как леопарды и рыси). Играя на гладком полу шариком, они, согнув лапу крючком, резким движением поддевают его снизу и подбрасывают вверх. Это ловля рыбы из воды, так охотится кошка-рыболов. Что это, запасные программы или программы предков?
Даже став взрослым, такой макак испытывает трудности при образовании пары.
Присмотримся, во что играют наши дети, во что играли в детстве мы сами, что нам нравилось, к чему нас тянуло. Игры в догонялки, прятки, пап и мам, мнимое кормление кукол, уход за ними, борьбу, коллективную борьбу (игры в войну) — все знакомые темы, общие с животными. Поэтому дети так легко находят общий язык и играют со щенками, котятами, козлятами.
