Чем питаются насекомые - Мариковский Павел Иустинович (электронная книга txt) 📗
Куст тихо гудит тысячами крыльев. Здесь шумно, как на большом вокзале.
И еще необычный любитель цветов — самый настоящий комар — Аэдес каспиус. Он старательно выхаживает по цветам на длинных ходульных ногах и запускает хоботок в чашечки с нектаром. Забавный комар! И он не один. Таких комаров здесь много. Я рассматриваю их в лупу и вижу сверкающие зеленые глаза, роскошные, вычурно загнутые мохнатые усики и длинные, в завиточках, щупики, слегка прикрывающие хоботок. Все комары-самцы — благородные вегетарианцы! Они, не в пример своим супругам, довольствуются одним питательным сиропом, припрятанным на дне крошечных цветочков. Кто знает, может быть, когда-нибудь человек научится истреблять комаров, привлекая их на искусственные запахи. А без мужской половины бесплодные самки-кусаки не смогут класть яички...
Я вооружаюсь сачком и, пытаясь изловить комаров, ударяю им по ветке растения. Куст внезапно преображается, над ним взлетает густой рой пчел, голубянок, мух, клопов и комаров. Многоголосый гул заглушает и пение жаворонков и журавлиные крики...
Вторая встреча с комарами-вегетарианцами произошла возле Соленых озер.
Весна 1967 года была затяжная. Потом неожиданно в конце апреля наступил изнуряющий летний зной. Насекомые проснулись сразу, а растения запоздали: они зависели от почвы, а она прогревалась не быстро. Странно выглядела пустыня в летнюю жару. Голая земля только начинала зеленеть. Ничто не цвело. И вдруг у самого берега Соленого озера розовым клубочком засверкал тамариск. Он светился на солнце, красовался, отражаясь в зеркальной воде, и был заметен далеко во все стороны. К нему, этому манящему пятну на унылом светлом фоне пустыни, я и поспешил, удрученный томительным однообразием спящей природы.
Крошечный розовый кустик казался безжизненным. Но едва я к нему прикоснулся, как над ним, негодуя и звеня крыльями, поднялось целое облачко самых настоящих комаров в обществе нескольких маленьких пчелок-андрен.
Комары не теряли попусту время. Быстро уселись на куст и каждый сразу же занялся своим делом, засунув длинный хоботок в крошечный розовый цветок. Среди длинноусых самцов я увидел и самок. Они тоже были сильно заняты поглощением нектара, и у некоторых уже изрядно набухли животики. Но что меня поразило! Я пробыл возле розового куста не менее часа, крутился с фотоаппаратом, щелкал затвором, сверкал лампой-вспышкой, и ни одна из комарих не удосужилась прельститься возможностью напиться крови, ни один хоботок не кольнул мою кожу.
Я даже обиделся. Неужели я такой невкусный или так задубилась моя кожа под солнцем и ветрами пустыни? Поймал самку в пробирку, приложил к руке. Но невольница отказалась от присущего ее роду питания.
Среди комаров, наверное, встречаются особые приверженцы вегетарианского питания. Однажды во время обеда на варенье из ежевики, положенное на хлеб, уселась самка Кулекса модестуса и долго упивалась лакомством. Она была настолько поглощена этим занятием, что не обратила внимания ни на то, как мы с интересом разглядывали ее, ни на то, что хлеб с вареньем находился в движении. Насытившийся сладким комар мирно полетел в заросли трав переваривать обильную еду.
Третья встреча с комарами-вегетарианцами произошла недалеко от второй. Тугай у реки Или вблизи Соленых озер, чудесный, густой, встретил нас дружным комариным звоном. Никогда не приходилось видеть такого изобилия надоедливых кровососов. Пришлось спешно готовить ужин и забираться под полог.
Стих ветер, река застыла и отразила в зеркале воды потухающий закат, синие горы пустыни, заснувшие тугаи. Затокал козодой, просвистела крыльями утиная стая, тысячи комаров со звоном поднялись над нашим биваком, неисчислимое множество хоботков проткнули марлю, желая дотянуться до тел спящих под пологом.
Засыпая, я вспомнил густые заросли и розовые от цветков кусты кендыря. Они были обсажены комарами. Кровососы ловко забирались в чашечки цветков, выставив наружу только кончик брюшка да длинные задние ноги. Больше всего на цветках самцов, но немало лакомилось и самок. Многие из них выделялись толстым беловатым сытым брюшком.
В густых зарослях особенно много комаров, и трудно сказать, желали ли крови те, которые питались нектаром. Как бы то ни было, самки-вегетарианки с полным брюшком проявили ко мне полное равнодушие. Преодолевая боль от множества уколов и всматриваясь в тех, кто вонзал хоботок в мою кожу, я не увидел среди них похожих на любителей кендыря.
Кроме кендыря в тугаях еще обильно цвели шиповник, зверобой, солодка. На полянках синели изящные цветки кермека. Они не привлекали комаров.
Рано утром пришлось переждать пик комариной напасти в пологах. Поглядывая сквозь марлю на реку, горы, пролетающих мимо птиц, мы ждали ветерка. И какое счастье, когда зашуршали тростники, покачнулись верхушки деревьев и от мелкой ряби посинела река, а ветер отогнал наших мучителей, державших нас в заточении.
Постыдно убегая из комариного царства, мы вскоре убедились, что вдали от реки и тугая комаров мало, даже почти нет, и у канала, связывающего реку с Солеными озерами, неплохие места для стоянки. Розовые кусты кендыря на берегу канала нас заинтересовали и заставили остановиться. Оказывается, здесь мы долгожданные гости. Облачко комаров поднялось с цветов и бросилось на нас в наступление. Комары питаются нектаром этого растения и благодаря ему переживают трудное время, когда нет обладателей теплой крови. Судя по всему, это один из первых прокормителей комаров. Быть может, поэтому он и растет испокон веков у рек и обслуживает наших злейших недругов. Об этом следует подумать!
Прошло еще несколько лет. Я в четвертый раз встретился с комарами — любителями нектара. Мы путешествуем возле озера Балхаш. Жарко, печет солнце, воздух застыл, в машине духота. Справа серая безжизненная пустыня, выгоревшая давно и безнадежно до следующей весны. Слева — притихшее лазурное озеро.
Я с интересом поглядывал на берег. Может быть, где-нибудь на каменистой или песчаной рёлке покажутся цветы? Где цветы, там и насекомые. Но всюду тростники и тамариски, сизоватый чингиль да темно-зеленая эфедра. Но вот впереди показалось розовое пятно. С каждой минутой оно все ближе — перед нами в понижении, окруженном тростничками, целая роща буйно цветущего кендыря.
— Ура, цветы! — раздается из кузова дружный возглас энтомологов. На землю с сачками в руках выпрыгивают охотники за насекомыми. Мне из кабины ближе всех, я впереди.
На кендыре многоголосое жужжание. Он весь облеплен крупными волосатыми мухами-тахинами, над ним порхают голубянки, бархатницы, жужжат самые разные пчелы, бесшумно трепеща крыльями, носятся мухи-бомбиллиды. Предвкушая интересные встречи, я с радостью приближаюсь к этому скопищу насекомых, справляющих пир. Сколько их здесь, жаждущих нектара, как они стремятся в эту бесплатную столовую в умершей от зноя пустыне!
Но один-два шага в заросли — и шум легкого прибоя заглушается дружным тонким звоном. В воздух поднимаются тучи комаров. Они с жадностью набрасываются на нас, и мы сразу же получаем по тысяче уколов. Комары злы, голодны, давно не видели добычи в этих диких безлюдных краях и, наверное, давно торчат здесь, кое-как поддерживая свое существование нектаром розовых цветков. Для них наше появление — единственная возможность напитаться кровью и дать потомство. И комары, обезумев, не обращая внимания на яркое солнце и сухой воздух, облепляют нас тучами.
Дружная и массовая атака комаров настолько нас ошеломила, что все сразу же, как по команде, в панике помчались обратно к машине. Я пытаюсь сопротивляться атаке кровососов, давлю их на себе сотнями, но вскоре тоже побежден. Комары же, преследуя нас, забираются в кузов машины. Долго, уже на ходу машины, мы отбивались от непрошенных пассажиров. Почему же при прежних встречах комары-вегетарианцы были равнодушны к человеку? Наверное, у каждого вида комаров природа, кроме кровососов, завела особые касты вегетарианцев. Если так, то это полезная для них черта. В особенно тяжелые годы, когда из местности по каким-либо причинам исчезают теплокровные животные, комариный род выручают любители нектара. Они служат страховым запасом на случай такой катастрофы.
