Туннель Эго - Метцингер Томас (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
С появлением новых поколений когнитивных усилителей, стоит ли нам проводить анализ мочи перед вступительными экзаменами в старшую школу или университеты? Если нам станут доступны надёжные и безопасные оптимизаторы настроения, станут ли раздражительность или пременструальный синдром рассматриваться как неряшливость или нечистоплотность, точно так же, как мы относимся к сильному запаху от тела сегодня? Что мы будем делать, если «нравственное улучшение» станет фармакологической возможностью, то есть, если окажется, что препараты могут склонять людей к более просоциальному, альтруистическому поведению? Будем ли мы чувствовать обязанность оптимизировать этическое поведение каждого? Кто-то может возразить, что система, наподобие человеческого мозга, который оптимизировался на протяжении миллионов лет, не может оптимизироваться далее без потери определенной степени стабильности. Другим может показаться, что мы, возможно, хотим начать оптимизационный процесс, который ведёт в новом направлении, отличном от того, по которому эволюция постепенно вела нас к обретению сознательных моделей-себя. С какой стати мы должны быть нейрофеноменологическими луддитами?
Фенотехнология имеет как этическое, так и политическое измерение. В конечном счёте, нам придётся решать, какие состояния сознания должны быть незаконными в свободном обществе. Должно ли быть законно, к примеру, позволять детям видеть своих родителей пьяными? Имеете ли вы что-то против того, чтобы видные граждане или ваши коллеги по работе были накачаны и летали под когнитивными усилителями нового поколения? Что насчёт приведения в порядок либидо стариков? Допустимо ли, чтобы солдаты, при исполнении этически сомнительных приказов, сражались и убивали под воздействием психостимуляторов и антидепрессантов ради предотвращения пост-травматических стрессовых расстройств? Что если какая-нибудь новая компания начнёт продавать всем без исключения религиозные переживания посредством электрической стимуляции? В случае с психоактивными веществами, нам остро необходима разумная и дифференцированая политика в отношении медикаментов, отвечающая вызовам нейрофармакологии двадцать первого столетия. Сегодня у нас есть легальный и нелегальный рынок; таким образом, есть легальные состояния сознания и нелегальные состояния сознания. Если мы займемся разработкой такой медикаментозной политики, то целью должна быть минимизация урона для индивидуального потребителя и для общества, наряду с максимизацией потенциальной выгоды. В идеале, нам следовало бы постепенно снижать важность различения легальный/нелегальный, для того, чтобы желательное поведение потребителя контролировалось культурным консенсусом и самими гражданами, то есть, снизу вверх, а не сверху вниз, как это бывает в случае с государственным контролем.
Чем лучше мы понимаем наши нейрохимические механизмы, тем больше (и в количественном, и в типовом аспекте) запрещенных препаратов появляется на чёрном рынке. Если Вы относитесь к этому положению дел скептически, я рекомендую вам к прочтению PiHKAL: История химической любви, написанную химиком Александром Шульгином и его женой Анной, а также TiHKAL: Продолжение, авторства Александра Шульгина.9 (PiHKAL это сокращение от «Фенилэтиламины, которые я знал и любил»; TiHKAL расшифровывается, как «Триптамины, которые я знал и любил» — прим. перев.). В своей первой книге, Шульгины описали 179 галлюциногенных фенэтиламинов (группа, которая включает мескалин и «препарат вечеринок» Экстази), большую часть которых изобрёл лично Александр Шульгин, разработчик препаратов и бывший сотрудник Dow Chemical. Помимо собрания личных психоделических экспериментов, книга содержит детальные инструкции по химическому синтезу препаратов и информацию относительно дозировок. Во второй части, Шульгин представил пятьдесят пять триптаминов, большинство из которых, опять таки, не были известны на чёрном рынке до публикации книги в 1997. Рецепты большинства этих новых незаконных веществ, равно как и сообщения от первого лица относительно феноменологии, связанной с различными их дозировками, легко может найти в Интернете и интересующийся духовными практиками студент-психолог из Аргентины, и альтернативный психотерапевт в Калифорнии, и безработный химик в Украине. Или, что ещё хуже, эти рецепты доступны организованной преступности. Я прогнозирую, что к 2050 году «старые добрые времена», когда мы имели дело приблизительно с дюжиной доминирующих на чёрном рынке молекул, покажутся нам летним отдыхом на природе. Нам не следует обманывать себя: Запрет никогда не оправдывал себя в прошлом; по нашему же опыту мы видим, что чёрный рынок готов удовлетворить любое незаконное желание человека. На любом рынке присутствует производство, которое его обслуживает. Мы видим, как появляется всё больше новых незаконных психоактивных веществ; врачи в отделениях скорой помощи пытаются спасти детей от действия веществ, названий которых они никогда ранее не слышали.
Глобализация, Интернет и современная нейрофармакология вместе бросают новые вызовы политике контроля над препаратами. Например, в легальной индустрии наркотиков хорошо известно, что, с появлением Интернет-аптек, национальные правоохранительные структуры более не могут контролировать рынок не-марочных психостимуляторов, таких, как Риталин или Модафинил. Однажды, мы можем оказаться неспособными к ответу на эти вызовы из-за запретов, дезинформации, пиар-кампаний, законов или драконовских наказаний. Мы уже платим высокую цену за status quo в условиях злоупотребления алкоголем, а также выдачей рецептов на препараты. Теперь проблема в том, что мы сталкиваемся с новыми вызовами в то время, когда домашняя работа ещё не сделана.
Для примера: Всякий интересующийся уже имел много времени и возможностей поэкспериментировать с классическими галлюциногенами, такими, как псилоцибин, ЛСД или мескалин. Теперь мы знаем, что эти вещества не вызывают зависимости, нетоксичны и что некоторые из них имеют терапевтический потенциал и могут даже вызвать обширные духовные переживания. Поразмыслите над этим отрывком из книги Олдоса Хаксли Двери восприятия (1954), в которой он описывает опыт употребления мескалина:
«Приемлемо ли это?» — спросил кто-то. (Во время этой части эксперимента, все разговоры записывались на диктофон, поэтому я могу вспомнить всё, что было тогда сказано).
«Ни приемлемо, ни неприемлемо», — ответил я — «это просто ток». Istigkeit — не это ли слово любил использовать Майстер Экхарт? «Есть-ность». Бытие философии Платона, за исключением того, что Платон, кажется, допускал огромную, даже гротескную ошибку, отделяя Бытие от становления и идентификации его с математической абстракцией Идеи. Бедолага, он никогда не мог увидеть букет цветов, светящий своим собственным внутренним светом, но дрожал под давлением значения, которым заряжен букет; никогда не мог понять, что эта роза, этот ирис и эта гвоздика с их яркими значениями, не более и не менее чем то, что они есть — быстротечность, которая также и вечная жизнь, вечная гибель, которая, в то же время, есть чистое Бытие, пучок мгновения, уникальные составляющие которого, по определенному невыразимому и, к тому же, самоочевидному парадоксу, являются божественным источником всего существования.
Здесь мы имеем первый пример состояния сознания, нелегального на сегодняшний день. Практически никто не может достичь того состояния, в котором тогда находился Хаксли, без нарушения закона. Классическое исследование в этой области представляет собой «Хороший пятничный эксперимент» Вальтера Панке, в котором участвовали студенты теологии и который состоялся в Гарвардском Университете в 1962. В конце концов, этот эксперимент породил два последующих исследования, предпринятые, на этот раз, Роландом Гриффитсом на кафедре Психиатрии и Поведенческих Наук в John Hopkins School of Medicine в Балтиморе.
Психоактивный состав, который использовался, был не мескалином, но псилоцибином — другим веществом природного происхождения, используемое в священных таинствах структурированных религиозных церемоний определенных культур, скорее всего, на протяжении тысячелетий. Если бы Вам нужно было оценить стоимость следующего состояния сознания (взято из оригинального Гарвардского эксперимента), какую сумму вы бы назвали?
