Враги наших врагов - Заянчковский Иван Филиппович (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Афитис — чужеземец. Его завезли к нам из Кореи, акклиматизировали на Кавказе, и теперь он очищает яблони от вредной щитовки. Самка афитиса прокалывает яйцекладом ее щиток и откладывает туда яйцо. Из него выходит личинка и высасывает внутреннее содержимое хозяина, который погибает под своим щитком. Здесь она и окукливается. Завершив развитие, взрослое насекомое прогрызает отверстие в щитке и выходит наружу.
Изучение цикла развития афитиса показало, что весной и осенью бывают периоды, когда самок щитовок очень мало и ему почти некого заражать. Дождаться, когда из личинок щитовок разовьются самки, паразиту трудно. Чтобы благополучно пережить этот критический период, афитису нужно нектарное питание. Оно обеспечивается посевом в садах клевера, фацелии и других медоносов. Питаясь нектаром, афитис может прожить более месяца и дождаться появления самок калифорнийской щитовки. В таких садах количество паразитов бывает большим и соответственно зараженность щитовки возрастает в 3–4 раза.
Так же прижилась у нас и американская проспальтелля, которую используют для борьбы с тутовой щитовкой. В 1909 году ее завезли в Италию, где насекомое быстро расселилось повсюду. В результате очаги тутовой щитовки были подавлены и шелководство в стране возродилось. В 1947 году в Батуми доставили из Италии ветки деревьев с тутовой щитовкой, зараженной личинками проспальтелли. Из них вышли взрослые насекомые, которых выпустили на деревья сливы, заселенные щитовкой. И в результате тутовая щитовка стала редкостью в этих краях. В 1960 году проспальтеллю с таким же успехом выпустили в Сухуми.
Из Японии завезли в СССР псевдафикуса — врага червеца комстока. Маленькие самки паразита, длиной всего 0,9 миллиметра, откладывают яйца внутрь тела червеца, причем не по одному, а по нескольку — до 22. В течение 6–7 дней личинки паразита съедают внутренности червеца, и он превращается в мумию. В хозяйствах Узбекской, Таджикской, Киргизской, Казахской ССР и Грузии было расселено более 400 миллионов псевдафикусов. Сейчас они надежно охраняют тутовые деревья, поражая до 85–95 процентов червецов и избавляя наше шелководство от огромных потерь.
С цитрусовым мучнистым червецом сражается коккофагус, американец по происхождению. Его выпустили в цитрусовых садах Абхазии и вскоре отметили, что деревья почти полностью очистились от вредного червеца. Со временем коккофагус полностью заменит жука криптолемуса, и тогда отпадет необходимость заниматься его разведением. Так, кстати, было и в Калифорнии, где завезенный из Австралии коккофагус очистил цитрусовые сады от мучнистого червеца.
Еще одного иностранца — метафикуса — завезли к нам из Калифорнии. Метафикус — специалист по борьбе с мягкой ложнощитовкой. Его выпустили в окрестностях Батуми, и он вполне освоился на новом месте. Надо полагать, что этот паразит также оправдает внимание к своей особе.
Говоря о паразитах, нельзя не сказать и о сверхпаразитах — так сказать, паразитах в квадрате. Они существуют за счет других паразитов. Например, у метафикуса, паразита ложнощитовки, оказался свой паразит — квайлея, паразит второго порядка. Бывают еще паразиты третьего и даже четвертого порядка. Получается точно так, как об этом писал в свое время английский писатель-сатирик Джонатан Свифт:
Но даже сверхпаразитизм может быть полезным в том случае, если сверхпаразиты борются с паразитами полезных насекомых. Описывая сверхпаразитизм, X. Суитмен справедливо замечает, что он «является важным фактором поддержания равновесия между видами насекомых в природе. Биологическое сообщество, состоящее из хозяев, первичных и вторичных паразитов, представляет собой удивительно хорошо отрегулированный комплекс».
Действительно, сверхпаразитизм наводит лишний раз на мысль о «разумности» и целесообразности в природе. Целесообразно не только строение тела животных, но и их поведение, их инстинкты.
В чем же дело? Многие века люди верили, что благодаря какому-то особому, непостижимому, высшему закону все животные, растения и их органы устроены так, чтобы служить определенной цели.
Если вдумаешься в сложные явления, происходящие в природе, хотя бы в действия эфиальта и других наездников, невольно восхищает исключительная тонкость и четкость взаимосвязей между животными, целесообразностью приспособлений. Эта целесообразность коснулась не только строения тела животных, но и их поведения, сложных инстинктов. Как же возникла такая хорошая «пригнанность» тысяч и тысяч организмов к условиям существования?
Долгие века факты целесообразного приспособления животных к условиям их жизни пытались объяснить особым законом природы, по которому все животные, растения и их органы устроены так, чтобы служить для определенной цели. Например, глаза служат для того, чтобы видеть; уши — чтобы слушать; зубы — чтобы жевать; кошки — для того, чтобы ловить мышей; мыши — чтобы служить пищей кошкам; море — чтобы в нем жили рыбы; солнце — чтобы освещать все живое; цветы — чтобы радовать глаза человека; животные и растения — чтобы ими питался человек. Когда же речь заходила о том, откуда появилась целесообразность в природе, на помощь призывали религию, бога и говорили, что целесообразность лишь свидетельствует о мудрости творца, создавшего все в природе на пользу живым существам, а в конечном итоге на пользу человеку.
Такая точка зрения носит название телеологической (от греческого слова «телос» — «цель»). Если исходить из нее, все в природе заранее предусмотрено творцом, а стало быть, и целесообразность является неизменной, раз и навсегда предопределенной.
Так ли это в действительности? Конечно, нет. Достаточно всмотреться в окружающий нас мир, и можно увидеть десятки примеров, свидетельствующих, что целесообразность не всегда идеальна и абсолютного совершенства нет. Так, многие птицы, например жаворонки, благодаря серой покровительственной окраске становятся незаметными даже для отличающихся прекрасным зрением хищных птиц. Но они нередко становятся добычей четвероногих хищников с хорошим слухом и обонянием.
Многие насекомые, обладающие предупредительной или подражательной окраской, также не всегда спасаются от врагов и избегают гибели. Бабочки, похожие на осу или шершня, легко становятся добычей молодых неопытных птиц. А многие птицы, питающиеся осами, поедают и таких бабочек.
Жало пчелы и осы, яд змеи оберегают их от животных, но не от всех. Птица золотистая щурка без вреда для себя поедает пчел и ос, осоеды питаются осами, а ежи змеями, не испытывая при этом никаких неудобств от яда.
Клюв цапли хорош для ловли лягушек и рыб, но не годится для того, чтобы собирать семена и ягоды, а клюв воробья или синицы не приспособлен для раскалывания лесных орехов или раскрывания еловых шишек. Следовательно, целесообразность в природе — относительна. Точнее даже — направленна, так как полезные и целесообразные приспособления у животных полезны для них лишь при строго определенных условиях жизни. Это было ясно передовым ученым давно, даже до Ч. Дарвина. Они хотя и не могли дать точного научного объяснения наблюдаемым фактам, но и не верили в предустановленную якобы богом целесообразность и отвергали ее. Великий немецкий поэт Генрих Гейне в споре с одним телеологом — проповедником учения о предустановленной богом целесообразности в природе, высмеял его такими словами. «Вы правы, — говорил Гейне, — природа создала быка, чтобы из него можно было делать вкусный бульон; она создала осла, чтобы человек имел перед собой вечный предмет для сравнения; она создала, наконец, человека, чтобы он вкушал бульон и не походил на осла».
