Расшифрованный код Ледового человека: От кого мы произошли, или Семь дочерей Евы - Сайкс Брайан (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Молекула ДНК оказалась намного прочнее, чем кто-либо мог предположить раньше, когда считалось, что пробы на ДНК следует держать только в холодильнике из опасения ее распада. Однако сама по себе она не может продержаться очень долго. Чтобы просуществовать тысячелетия, ей нужен скелет. Кости и зубы отличаются от прочих биологических тканей тем, что в них содержится гидроксиапатит — твердое минеральное вещество, содержащее кальций. Он-то и защищает ДНК и белки от распада, скрывая их от микроорганизмов и грибков, уничтожающих мягкие ткани. Пока минеральное вещество не разрушилось, есть и шанс, что ДНК избежит разложения. Стоит пропасть кальциевому щиту, ДНК остается без защиты и вскоре исчезает. Кальций намного лучше сохраняется в щелочной почве, чем в любой другой. В нейтральных и особенно кислых почвах жизнь у ДНК намного короче. Тела, извлеченные из торфяных болот Северной Европы, у которых сохранились даже волосы и кожа, всегда несколько помяты и уменьшены, словно из них выпустили воздух, именно потому, что кислотные болота вымыли из костей кальций. Многие белки прекрасно сохраняются в бактерицидной кислой среде, предохраняющей их от разложения. К сожалению, молекулярная структура
ДНК такова, что в присутствии кислоты, даже сильно разбавленной, она разваливается на отдельные обрывки.
Высокая температура — тоже наш враг. Египетские мумии были первым объектом, на который нацелились генетики в поисках древней ДНК. Им удалось добыть кое-какой материал. Но только в тщательно набальзамированных телах богатых египтян, которые были защищены от распада естественными консервантами в составе бальзамирующих смесей, запечатаны в деревянные и каменные саркофаги и заключены в подземную гробницу, далеко от палящих солнечных лучей. Что касается захоронений тысяч людей победнее, которых хоронили не так пышно, в неглубоких могилах, вырытых в песке,— в них не было почти никаких признаков белка и ДНК, хотя по возрасту они были не такими уж старыми — две-три тысячи лет. Неорганический кальций не подвержен влиянию температуры, но органические молекулы давно распались и исчезли под воздействием обжигающего жара пустыни.
Нам, следовательно, не годились захоронения в жарком климате и в кислых почвах, мы обратили свой взор к известняковым пещерам Северной Европы. Воздух в пещерах всегда прохладен, и, что особенно важно, температура в течение года почти не меняется. Суточные перепады температуры в египетской пустыне наносят ДНК, пожалуй, не меньший вред, чем жара. Прохладная и постоянная температура давала больше надежд. Но особенно привлекателен известняк из-за его щелочной реакции. Упомянутый костный минерал и известняк очень похожи по химической структуре. В их состав входит кальций. В пещерах повсюду вода, богатая кальцием, она капает, образуя сталактиты и сталагмиты, покрывая стены коркой каменных наплывов. Кальций повсюду. Если древние кости лежат в известняковой пещере, то кальций из них никуда не девается, а если он остается в костях, да еще и при прохладной температуре, то можно рассчитывать, что ДНК сохранен.
Пещеры в Чеддерском ущелье — самые знаменитые в Британии. Узкая извилистая дорога тянется вниз с вершин Мендиппских холмов, что в двадцати милях к западу от Бата. Сначала кажется, что вокруг просто поросшая лесом равнина, обычная для этих мест. Рябина и боярышник растут по обочинам дороги, а весной лес наполняется белыми цветами и пикантным ароматом дикого чеснока. По мере спуска равнина по обе стороны дороги поднимается выше и выше, деревья отступают вверх по склонам, которые становятся все круче, а через пару миль можно видеть только отвесные известняковые стены примерно сто метров высотой. Нет никаких признаков реки, образовавшей эту теснину, разве что на самом дне. Река исчезла, давным-давно ушла под землю, размывая камень, образовала пещеры и гроты. Своды пещер обрушивались раз за разом — сформировалось ущелье. Самые молодые пещеры под действием сил воды и земного тяготения пока не обрушились. Для кишащего туристами городка Чеддера, расположенного у подножия ущелья, пещеры — одна из главных достопримечательностей, эта местность славится ими наряду со знаменитым сыром. По левую сторону ущелья, прямо напротив бара «Чеддерские пещеры — рыба и курица», располагается самая большая и живописная пещера Гофс-кейв, правда, вход в нее плохо заметен — его загораживает вход в кафе-бар «Эксплорер» и в сувенирную лавочку.
А в музее (рядом с входом в пещеру) стоит муляж ее самого знаменитого обитателя — Чеддер-мена, или Чеддерского человека. Его раскопали в 1903 году и позднее (с помощью радиоуглеродного метода) определили возраст — около девяти тысяч лет. Он, по крайней мере, появился на свет за три тысячелетия до того, как в Британию пришло сельское хозяйство. Слепок представляет собой копию настоящего скелета, который хранится в Британском музее естественной истории в ведении Криса Стрингера — руководителя Отдела древней истории человека. Я позвонил ему и договорился о встрече.
Я слышал о Крисе много хорошего и один раз встречался с ним на научной конференции в Сардинии. Музей естественной истории мне знаком с детства. Для меня и братишки всегда было радостью пойти туда с мамой во время школьных каникул. Проходя под величественными сводами через грандиозный викторианско-романский вход, я ощутил трепет и волнение оттого, что вхожу сюда не как рядовой посетитель, а как профессионал к своему коллеге. Мой путь к кабинету Криса лежал мимо гигантского скелета динозавра Diplodocus, который располагался в великолепном холле. Потом я свернул направо, в широкий коридор, стены которого были увешаны скелетами ихтиозавров и других морских рептилий, на которых до сих пор сохранились следы синей глины скал в Дорсетте, где они были найдены. Но когда я открыл дверь, ведущую в палеонтологический отдел, и вошел, то сразу ощутил, что атмосфера здесь иная; резко изменилось и оформление, с несколько театрального на профессиональное. Ряды одинаковых с виду шкафов с выдвижными ящиками скрывали в себе строго занесенные в каталоги сокровища. Современный кабинет Криса Стрингера возвратил меня в сегодняшний день после соприкосновения с этими бесценными, но вместе с тем странно безмолвными свидетельствами о чудесах мира природы.
За кружкой чая я объяснил Крису, зачем нам потребовались образцы человеческих ископаемых костей эпохи палеолита. Он следил по литературе за нашей работой, знал о спорных моментах и согласился со мной, что есть смысл протестировать ДНК из скелета европейца доземледельческого времени. Он захотел узнать, каковы будут шансы по определению ДНК, если мы получим от него разрешение на исследование древних костей. На этот вопрос я не мог ответить точно. В конце концов,
Ледовый человек был настолько необычным, что я никак не мог гарантировать повторение успеха на незамороженном материале, который к тому же был вдвое старше. Без подобной гарантии Крис, и это совершенно объяснимо, не решался давать добро на взятие пробы, связанной с разрушением такой ценности, как Чеддерский человек. Одно дело знать наверняка, что эта жертва будет не бесцельной и исследование принесет результат, но было бы легкомысленно подвергать скелет риску, если в нем могло и не оказаться ДНК. Я вспомнил о нашем успехе с костями животных с борта «Мэри Роз» и внес предложение, которое, как мне показалось, могло разрешить дилемму. Я спросил, не было ли найдено в пещерах при раскопках остатков костей животных. А если они там были, нельзя ли нам попробовать свой метод на них? Если это сработает, мы получим точный ответ на наш вопрос о наличии ДНК в костях, пролежавших в пещере десять тысяч лет. К счастью для нас, оказалось, что в пещере Гофс-кейв было найдено изрядное количество костей животных, так что в Оксфорд я возвращался с кусочком кости оленя.
Через месяц я снова появился у Криса в кабинете с хорошими новостями. В оленьей косточке мы обнаружили ДНК и в немалых количествах. Крис согласился, что это основательный довод, и мне было позволено получить для исследования человеческий материал. Он аккуратно выложил настоящие останки Чеддерского человека на стол в своем кабинете. Каждая кость хранилась на вате в отдельной картонной коробке. Для черепа был изготовлен особый деревянный ящичек с пенистой резиной, предохраняющей хрупкую, восстановленную и склеенную из дюжины осколков драгоценность. Я не осмелился дотронуться до нее. Наконец, мы остановили выбор на талусе, массивной с виду кости большого пальца ноги. Крис упаковал ее в картонную коробочку, и я отвез ее в лабораторию.
