Тропическая природа - Уоллес Альфред Рассел (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
«Следующим весьма важным основанием того, что это отделение произошло лишь после потопа, является тот факт, что патриарх Ной имел в своем ковчеге все виды животных и что таковые, следственно, будучи выпущены из ковчега, множились и распространялись по материку, пока свирепый волк не обнаружил вскоре своей милой природы перед человеком, и никто, будучи в здравом уме, не мог привозить его отродье на острова, равно как и никому не приходит в голову переправлять лисиц (которые, однако, гораздо менее зловредны) от нас на остров Уайт. Но так как наш остров после потопа соединялся с большим материком, означенные зловредные звери перешли к нам. И если мне кто возразит, что в Англии волков нет, то ему можно ответить, что в Шотландии, которая ведь соединяется с Англией, волков очень много; были некогда волки и в Англии, пока король Эдгар не приказал истребить их во всем королевстве».
Разведение лисиц в целях охоты, по-видимому, не входило в круг идей этого, не особенно отдаленного, времени, почему автор и впадает в ошибку в отношении того, что человек «никогда не будет делать этого с хищным зверем». Но в общем его вывод верен и подтверждается еще более, если принять во внимание также и мелкое зверье, как куниц-белодушек, ласок, кротов, ежей, полевок, гадюк, жаб и тритонов, которые ни в коем случае в с е не могли быть перевезены варварскими обитателями нашего острова, если даже с некоторыми это и могло случиться. Но есть еще и другой довод против перенесения их человеком. Если бы это было так, то ведь тогда мы должны были бы находить все меньше и меньше видов, все более и более погружаясь в глубь времен, пока, наконец, дойдя до первоначального заселения острова, не нашли бы там вообще ни одного вида. Истинное же положение вещей доказывает как раз противное, ибо чем глубже проникаем мы в прошлое, тем больше находим вредных и опасных животных, пока, наконец, в эпоху палеолита, когда жил древнейший доисторический человек, не встретим не только животных ныне живущих видов, но и много других, которые еще с меньшей долей вероятности могли быть перенесены человеком. Сюда принадлежат мамонты, носороги, львы, лошади, медведи, росомахи и многие другие. Тем менее они могли переплыть через море, которое, положим, в наиболее узком месте не достигает и 20 миль ширины, но зато подвержено приливам и отливам, сильным течениям и поэтому является столь же существенной преградой, как и любой пролив двойной ширины.
Вследствие отсутствия каких бы ни было определенных представлений о том, каким образом земля заселялась животными и растениями, до самого последнего времени лишь очень мало обращали внимания на наличие тождественных видов животных в местностях, разделенных морем. Вероятно, м-р Дарвин был первым, понявшим всю важность этого вопроса; в своей книге «Naturalist's Voyage round the World» [170] он говорит: «Характер млекопитающих Вест-Индии, сходных с южноамериканскими, указывает на то, что этот архипелаг некогда соединялся с Южной Америкой». Несколько лет позднее, в 1845 году, м-р Джордж Виндзор Ирл (George Windsor Earl) обратил особое внимание на этот пункт, выяснив, что Малайский архипелаг можно разделить на две половины, причем острова западной половины, связанные друг с другом и с материком Азии мелководьем, все очень сходны по своим естественным произведениям, ибо многим из них свойственны даже очень крупные животные, как слоны, носороги, дикие быки и тигры. Но дальше уже следует очень большая глубина моря, и острова восточной половины архипелага или со всех сторон окружены глубоким морем или соединены мелководьем с Австралией. Во всей этой половине естественные произведения напоминают австралийские, ибо на всех этих островах встречаются сумчатые, тогда как крупные азиатские четвероногие совершенно отсутствуют.
Теория океанических островов
В 1859 г. «Происхождение видов» было опубликовано, и в тридцатой главе этого знаменитого труда м-р Дарвин изложил свои взгляды на океанические острова, далеко удаленные от всякого материка и окруженные океанскими пучинами. До этих пор такие острова считали в большинстве случаев остатками прежних материков; так, например, думали, что Азорские острова, группа островов, расположенных вокруг Мадейры, и другие острова Атлантического океана доказывают, что Европа некогда простиралась гораздо далее на запад.
Чтобы выяснить, в каких условиях находились эти острова во время их открытия, м-р Дарвин просмотрел все старинные описания путешествий и нигде не нашел ни единого намека на какое бы то ни было млекопитающее; почти нигде не упоминаются также лягушки и жабы. Все острова Атлантического океана, от Азорских до Св. Елены, островов Св. Маврикия, Бурбон [171]и прочие острова Индийского океана, затем острова Тихого океана на восток от группы Фиджи до островов Галапагос и Хуан Фернандес, показывают такой же изъян. Птицы есть на всех, а на большинстве из них и летучие мыши. Если на такие острова завозили мелких млекопитающих – коз, свиней, кроликов, мышей, то последние дичали и нередко размножались в невероятном количестве, доказывая, таким образом, что единственной причиной их отсутствия была невозможность для них переправиться через океан. Летающие животные, как птицы, летучие мыши, насекомые, всегда имеются в большем или меньшем количестве. Но если подобные острова действительно некогда принадлежали к материку, то трудно поверить, что все мелкие млекопитающие, так же как и лягушки, не дожили там до нашего времени. [172]
Если мы сравним естественные произведения различных островов, то найдем немало особенностей, которые бросят свет на способы распространения животных. На островах Галапагос, удаленных от западного побережья Америки на 500–600 миль, насчитывают 32 вида наземных птиц, которые, за исключением двух, принадлежат исключительно названным островам. На Мадейре, почти за 400 миль от марокканского побережья, видов наземных птиц почти вдвое больше, чем на Галапагосе, но только два вида эндемичных, остальные же все принадлежат к числу южноевропейских или североафриканских. Азорские острова, более чем на 1 000 миль удаленные от берегов Португалии, имеют всего лишь 22 вида наземных птиц, которые, за исключением одного вида – снегиря, все родом из Европы. Такая громадная разница между Галапагосскими и Атлантическими островами становится вполне понятной, если предположить, что наземные птицы редко залетают в море, если только их не увлечет туда сильный шторм. Азорские острова лежат в чрезвычайно бурной полосе, и часто замечали, что каждый раз после сильной бури на этих островах появляются новые птицы и насекомые. Напротив того, острова Галапагос лежат в полосе затишья, где сильные бури почти неизвестны, и поэтому туда лишь очень редко залетают птицы с материка. Мадейра лежит в менее бурной области, чем Азорские острова, но ее малая удаленность от берегов материка примерно выравнивает разницу в количестве птиц. Но зато на Мадейре гораздо больше видов насекомых, в том числе туземных, чем на Азорских островах, несмотря на то что те более удалены от материка. На островах Галапагос насекомых мало, но все они эндемичны и притом принадлежат к семействам, многие из которых широко распространены по всему земному шару. Все это вполне согласуется с предположением, что океанические острова заселились с ближайших материков благодаря случайным заносам. Но зато эти факты совершенно противоречат теории, согласно которой такие острова представляют собою остатки древних материков и сохранили часть их обитателей.
Замечательно, что на многих островах, где нет млекопитающих и лягушек, находят наземных пресмыкающихся, вроде змей и ящериц; из этого мы должны заключить, что их яйца могут каким-то способом невредимо переправляться через обширные морские пространства. На Новой Зеландии встречается лишь один туземный вид лягушки, несколько таковых найдены на островах Полинезии на восток до Фиджи, но, начиная отсюда, они повсюду отсутствуют. Распространение змей простирается тоже до Фиджи, два вида встречаются на островах Галапагос, на других океанических островах их нет. [173] Ящерицы, однако, встречаются на островах Св. Маврикия и Бурбон, на Новой Зеландии, на всех полинезийских островах и на Галапагосе. Следовательно, после млекопитающих более всего задерживаются океаническими барьерами жабы и лягушки; затем следуют змеи, которые, однако, на островах Галапагос очень похожи на некоторые виды Южной Америки и очень легко могли явиться сюда на кораблях или на перенесенных волнами стволах плавника. Ящерицы же, при их широком распространении по всем почти океаническим островам жаркого пояса, необходимо должны обладать приспособлениями для преодоления морских препятствий. Каким образом это происходит – до сих пор неизвестно. [174] Птицы, как мы уже видели, могут заноситься ветрами и бурями далеко в море, но это относится лишь к известным группам их. Многочисленные же виды птиц, кормящиеся на земле или гнездящиеся в глубине лесов, почти также неразрывно связаны со своей родиной, как и млекопитающие, и распространение их задерживается даже узкими морскими проливами.
