Жизнь животных, Том III, Пресмыкающиеся. Земноводные. Рыбы - Брем Альфред Эдмунд (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Едкая слизь, выделяемая кожными железами, служит для саламандры единственным орудием зашиты, и она пользуется им очень умело, брызгая ядовитыми каплями на расстоянии даже нескольких футов. Ядовитые свойства этой слизи, как мы видели, всегда очень сильно преувеличивались, но несомненно, что сок этот смертелен для многих мелких животных: птичек, гадов и пресмыкающихся. Из новейших опытов оказывается, что кожные выделения саламандры ядовиты при впрыскивании в кровь и при приеме внутрь. Отравленная птица не может стоять на ногах, ноги и пальцы ее судорожно сжимаются, она падает на бок и начинает быстро вертеться. Смерть наступает иногда уже через минуту после отравления. Однако для крупных животных и для человека яд этот не опасен и вызывает только легкое воспаление на коже.
При хорошем уходе саламандра может очень долго жить в неволе. У одного натуралиста она таким образом прожила 18 лет и приучилась на зов вылезать из своей норки за пищей.
В Альпах живет близкая родственница описанной – альпийская саламандра (Salamandra atra) несколько меньше ростом (11-13 см), глянцевито-черного цвета, без пятен. В большинстве случаев альпийские саламандры живут обществами в сырых лесах и ущельях; очень ленивые, медленные животные.
Тритоны (Molge) отличаются от саламандр несколько более удлиненным туловищем, сжатым с боков, а также зубчатым кожистым гребнем, который проходит посередине спины и вдоль плоского весловидного хвоста; живут в воде, хотя дышат во взрослом состоянии легкими.
Гребнистый тритон (Molge cristata) может послужить типичным представителем всех тритонов. Длина его 13-14 см. Основной цвет темно-бурый с черными, белыми и ярко-желтыми пятнами различной величины. Живет во всей Европе, исключая крайних северных областей, и на Кавказе. На ногах у него имеются перепонки; по земле движется неуклюже, очень медленно, но в воде плавает хорошо, причем органом движения у него является хвост и только отчасти ноги. Если бассейн, в котором живут тритоны, пересыхает, то они продолжают жить на суше или впадают в состояние, подобное спячке, и таким образом переживают неблагоприятное для них время. Спячке подвергаются даже молодые тритоны, у которых еще не отпали жабры. Животные эти могут также переносить очень сильные морозы и после оттаивания благополучно оживают.
С самого раннего возраста тритоны питаются исключительно животной пищей, поедая мелких ракообразных, червей, других головастиков поменьше и, главным образом, насекомых и их личинки. У тритонов замечается способность изменять свою окраску совершенно так же, как мы видели у хамелеонов, но только в меньшей степени.
Тритоны плохо видят, так что ловля пищи для них представляет большое затруднение. Проворных животных им поймать трудно, и потому они часто голодают. Глазер описывает ловлю улиток тритонами. В поисках съедобных растений эти моллюски далеко высовывают свое тело из раковины. Случается, что при этом улитка попадется на глаза голодному тритону, и хотя он очень неуклюж и неповоротлив в своих движениях, но все же успевает захватить ртом еще более флегматичную улитку, которую затем с большим трудом медленно вытаскивает из раковины.
Весьма замечательна у тритонов способность воспроизводить утраченные части тела. Целая конечность, будучи отрезанной у тритона, снова вырастает. Спаланцани производил очень жестокие опыты над этими животными, отрезая у них ноги, хвост, выкалывая глаза и т. п., и оказалось, что все эти части полностью восстанавливались, даже по нескольку раз. Блюменбах вырезал у тритона 4/5 глаза и убедился, что через 10 месяцев у них образовался новый глаз, отличавшийся от прежнего только меньшей величиной. Что касается хвоста и конечностей, то эти части восстанавливаются такой же величины, как и прежние. Интересен рассказ Эрбера касательно живучести тритона.
Уж съел у него одного тритона и скрылся. Через месяц, передвигая в кухне большой ящик, за ним нашли совершенно высохшего тритона, которого, вероятно, выплюнул уж. Животное было на вид совершенно мертвым, и до такой степени иссохшим, что при первом же неосторожном прикосновении к нему у него отломилась передняя нога, но когда Эрбер положил его на землю цветочного горшка и облил водой, то тритон зашевелился. Тогда он посадил его в банку с водой и стал кормить; тритон быстро начал поправляться и уже через несколько дней чувствовал себя совсем благополучно. Оторванная нога вновь стала отрастать и через 4 месяца совершенно восстановилась.
Банка, в которой он жил, стояла на окне между рамами; однажды осенью случился сильный мороз, так что вода вся замерзла и банка лопнула. Чтобы добыть замерзшего тритона, Эрбер положил лед в кастрюльку с водой и поставил на плиту. Случайно он совершенно забыл о тритоне, и когда вспомнил через несколько времени и взглянул в кастрюльку, то увидел, что тритон снова ожил и делает отчаянные усилия, чтобы выползти из воды, которая успела уже сильно нагреться. Эрбер посадил его в новую банку, и животное благополучно прожило у него еще долго.
Мексиканская саламандра аксолотль представляет большой научный интерес и в свое время возбудила внимание всех ученых-биологов. Первые наблюдения над этим животным показали, что оно не теряет жабр всю жизнь, т. е. остается в состоянии личинки.
По позднейшим наблюдениям оказалось, что иногда, и в сравнительно редких случаях, аксолотли достигают взрослого состояния и теряют жабры, но обыкновенно они размножаются в состоянии головастика.
Замечательно, что при искусственном воспитании аксолотлей удавалось доводить их до полного развития, так что они теряли жабры и начинали дышать исключительно легкими. Из многочисленных опытов такого рода выяснилось, что головастики аксолотлей могут нормально развиваться при хорошем питании и при благоприятных условиях жизни. Превращение и замена жаберного дыхания легочным ускоряется также в том случае, если головастикам искусственно затрудняют пребывание в воде и заставляют их побольше оставаться на воздухе.
В 1726 году появилась книга, изданная Иоганном Яковом Шейхнером, доктором медицины, членом многих ученых обществ, под заглавием «Homo diluvii testis», т. е. «Человек свидетель потопа». Почтенный автор убедительно доказывал ученому миру, что найденный им отпечаток скелета в делювиальных пластах есть остаток допотопного человека. Для большей убедительности приложен был рисунок и в виде девиза взято трогательное двустишие: «Несовершенный скелет древнего грешника да смягчит сердце нынешних «детей злобы».
Книга эта наделала много шума, пока Кювье не доказал, что эти кости вовсе не человеческие, а принадлежат допотопной саламандре. Близкородственные виды ее живут и в настоящее время и составляют семейство рыбообразных саламандр (Amрhiumidae). Японский скрытожаберник (Megalobatrachus maximus), близкий родственник вышеупомянутого «свидетеля потопа», представляет неуклюжее и безобразное животное более метра длиной (от 87 до 114 см.). Широкая плоская голова оканчивается тупой закругленной мордой, туловище плоское, отороченное по бокам толстыми рубцами в виде бахромы; водится в гористых местностях Нипона и живет в мелких ручьях, питается преимущественно рыбой. По образу жизни подобен другим саламандрам и тритонам. Японцы охотятся за ними из-за вкусного мяса, которому приписывают целебные свойства, а также пускают их в колодцы и ключи, которые они очищают, съедая всякие личинки.
Очень сходен с ним аллеганский скрытожаберник (Cryptobranchus alleganiensis), который, однако, достигает лишь вполовину меньшей величины (48-55 см). Живет во всем бассейне Миссисипи и в других реках Соединенных Штатов, к востоку от Миссисипи.
Очень оригинальный вид имеет угревидный укол (Amphium means), который по внешности очень сходен с угрем, но имеет четыре очень маленькие ноги, совершенно развитые, с пальцами, но не имеющие никакого значения для животного, так как не могут носить сравнительно грузное тело укола. Животное это водится в текучих и стоячих водах в восточной половине Соед. Штатов С. Ам., плавает очень быстро, змееобразно извивая свое гибкое тело, но может также подолгу пребывать и на суше, зарываясь в ил, иногда на глубину 1 метра.
