Операция «Лесные муравьи» - Халифман Иосиф Аронович (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Достаточно выразительна уже одна величина гнезд, сооружаемых этими муравьями: ходы и камеры охватывают иной раз десятки кубометров грунта.
В Европе, Азии, Африке листорезов нет. Американские же листорезы, живущие на юге Северной и на севере Южной Америки, представлены двумя большими родами: Атта и Акромирмекс. Они образуют огромные семьи со множеством форм от самых крохотных «минима» до сантиметровых у Акромирмекс и даже полуторасантиметровых у Атта. В семьях листорезов функции разных особей узко специализированы, система фуражировки совершенна, оборона гнезда образцова. На листорезах особенно отчётливо прослеживается действие эффекта группы: изоляцию они переносят хуже, чем любые другие муравьи. Это легко объяснимо: обмен кормом в их семьях протекает весьма бурно.
Общий план и детали устройства подземных лабиринтов, сооружаемых листорезами, долго оставались неизвестными. Но вот под большим давлением несколько гнёзд залили быстросхватывающим цементом и выяснили, что все камеры и полости связаны между собой образующими трехмерную паутину коридорами и ходами: по форме — круглыми или овальными, по направлению — вертикальными или косыми.
Сетями ходов и камер, расположенных в 20, 30, 40 этажей на глубину до 5–6 метров, охвачены десятки кубометров грунта. Внешние контуры всего сооружения напоминают неправильный овал, яйцо, поставленное тупым концом кверху. Примерно в центре спрятаны и, значит, надежнее всего защищены камеры с самкой. Отсюда тянутся ходы к другим, размещенным более тесно камерам с пакетами яиц и личинок, а также к складам с куколками. Эта часть гнезд, заполненная подрастающими поколениями, сравнительно невелика. От нее разбегаются ходы к многочисленным, но разбросанным реже и более объёмистым — они достигают 30 сантиметров в ширину и 20 в высоту — нишам, в которых зреет пища листорезов. Внешняя кормовая сфера облегает сердцевину с расплодом, подобно белку, окружающему в яйце желток с зародышем.
Наземная часть гнезда производит на первый взгляд хаотическое впечатление. К ней ведет множество тропинок, которые тянутся иной раз на сотни метров и нередко так широки, что способны сбить с толку заблудившегося в лесу человека.
На этих дочиста вытоптанных в траве дорожках видны два потока. Из гнезда выбегают муравьи с мусором, сбрасывают его подальше, в стороне, и возвращаются порожнем. Мусор удаляется из муравейника беспрерывно. Дождь может прервать работу, но только погода улучшится, и вновь появятся цепи носильщиков. Очисткой гнезда заняты не какие-то определенные муравьи, а любые: сейчас они волокут мусор, а через какое-то время их можно увидеть среди тех, что бегут из гнезда налегке; это — фуражиры. Они отправляются в походы, подчиняясь чувству времени и, однажды выйдя, действуют дальше, как заведённые.
Чувство времени, сезонный и суточный ритм у этих муравьёв чрезвычайно развиты. Когда профессор Вильгельм Гетч привез из Аргентины несколько семей листорезов, те долго ещё жили в искусственных гнёздах его лаборатории в Европе по южноамериканскому календарю и часам, путая осень с весной, зиму с летом, утро с вечером.
От зари до зари тянется по тропинкам к гнезду то редкий, то частый зеленый пунктир, который кое-где уплотняется в колеблющиеся живые шнуры. Чем ближе к дому, тем заметнее сливаются и свиваются эти шнуры в сплошные зеленые ручейки, бегущие к горловинам входов в муравьиные подземелья. Входы имеют сантиметров десять в ширину. Мышь свободно вошла бы сюда, и диаметр входа позволил бы ей проникнуть вглубь хоть на пять метров. Однако этого не бывает: у листорезов челюсти острые и охрана в сильных семьях свирепа.
Навстречу зелёному потоку из ходов гнезда беспрерывно выбегают и быстро удаляются цепи голенастых муравьёв, уже оставивших свои ноши в подземелье.
Старое гнездо постоянно связано с кронами питающих деревьев, растущих в нескольких десятках, а то и в сотнях метров от него. Ближайшими к их дому деревьями листорезы не пользуются. Дерево, с которого срезана листва, может погибнуть, и почва вокруг станет сухой, а листорезам нужна для жизни влага.
Если мысленно охватить всю зону вокруг гнезда, включая и тропы к деревьям, и сами деревья, то в этой измеряемой уже сотнями кубических метров сфере вырисовываются новые черты генеральной схемы. Здесь видится уже что-то вроде огромного фантастического растения; к тому же оно опрокинуто, как бы отражено в причудливом зеркале. Острым концом книзу спрятан в земле сплетенный из ходов и камер яйцевидный плод. От него поднимаются полые трубки, ведущие на поверхность почвы. Дальше, будто корни, разбросаны во все стороны проторенные многими поколениями тропы, связывающие гнездо с деревьями. По тропам бегут, поднимаются по стволам к ветвям, веточкам и листьям фуражиры листорезов.
Добравшись до цели, крупные, с сильными челюстями фуражиры вцепляются задними ножками в край пластинки, постепенно описывая круг. Кусачками челюстей они, как ножницами, выстригают частицу листовой пластинки и, зажав добычу в челюстях, спешат с грузом по черешку листа на веточку, с веточки на ветку и по стволу вниз, на дорогу к гнезду, по которой отовсюду бегут с обрезками зелени тысячи других фуражиров.
Английский ботаник Николас Гэппи в своей книге «Ваи-Ваи» рассказывает, в частности, и о некоторых листорезах Британской Гвианы. Гэппи сообщает, что, вырезав кружок листовой пластинки и продолжая зажимать его в жвалах, муравьи отрываются от дерева и, как с парашютом, медленно кружа, спускаются на землю. Если парашют снесет воздушным течением в воду, он может привлечь к себе внимание рыбы, но, схватив муравья, рыба сразу его выплюнет: листорезы резко пахнут.
Иногда на деревья поднимаются рабочие с самыми большими челюстями. Они перепиливают черенок за черенком, и зеленый дождь падает с ветвей. Листья сплошным слоем устилают почву под кронами. Здесь, на земле, другие фуражиры кромсают каждую листовую пластинку. Дальше — третьи, уступающие в размере и тем, что орудуют на дереве, и тем, что трудятся под ними, подбирают зеленые обрезки и, зажав груз в челюстях, подтягивают его к дороге и здесь включаются в вереницу грузчиков. Кусок листа часто бывает тяжелее самого носильщика.
По проторенному руслу тропки, очищенному, выровненному и утоптанному ножками легионов, листорезов, этот груз, дрожа и колеблясь, плывёт к цели.
Сами носильщики почти невидимы, так как обрезок зонтиком покрывает муравья сверху. Этих муравьёв называют иногда «зонтичными».
Старая восточная поговорка гласит: «Муравьи захотели раскачать большое дерево, только людей рассмешили». Листорезы не смешат людей, они не пробуют раскачивать деревья — они их раздевают.
Эти муравьи нападают не только на мимозы, но и на плодовые — манговые, цитрусовые — сады. Только самые чуткие сторожевые псы слышат неладное и скулят, когда мимо них беззвучно бегут в темноте цепи фуражиров, уносящих сброшенное с дерева зеленое одеяние. Большие деревья превращаются за ночь в догола раздетые, ограбленные скелеты.
Не без основания все пишущие об Аттинах повторяют, что только буйная растительность тропиков способна выдержать истребительную деятельность листорезов. Вместе с тем жизнь их ничуть не похожа на пресловутое дольче-фарниенте — райское блаженство. Немного есть на свете насекомых, кроме, может быть, термитов, которые были бы так постоянно заняты трудоемкой и монотонной фуражировкой — добычей кормового сырья и приготовлением пищи.
К тому же муравьям приходится, беспрерывно пристраивая камеры, расширять гнездо для хранения и переработки зелёной массы.
Листорезы лишены жала, от хищников же защищены не только запахом, но ещё и жестким хитином, покрытым колючками и острыми, спирально закрученными волосками. Хитин, в который одеты муравьи, действительно очень прочен. Зажатые килограммовой гирей между двух стекол, они неподвижны, как мертвые. Но стоит убрать груз, и насекомые как ни в чем не бывало отправляются по своим делам. Острые челюсти Аттины применяют только для перерезки черенков и пластинок листьев, ну и, конечно, против неосторожно забежавшей в гнездо мыши или другой мелкой твари. Если покой листорезов нарушат какие-нибудь муравьи, то при всем своем аттиновом добродушии они проявляют редкостную воинственность. Наполовину разорванные, эти муравьи продолжают сражаться, — сообщают очевидцы и добавляют, что жертвы с обеих сторон могут лежать слоями.
