Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили - Финлейсон Клайв (онлайн книги бесплатно полные TXT, FB2) 📗
Между тем в Евразии неандертальцы также придерживались того, что им было лучше всего знакомо, — жили в мозаичных ландшафтах пояса средних широт. Им тоже удалось распространиться по северным землям, но они оказались в ловушке между высокими горами, пустынями и морями юга и холодными безлесными землями севера. Удача предоставила предкам шанс добраться туда, куда неандертальцы попасть не смогли. Эволюционный успех зачастую был обусловлен тем, что человек оказывался в нужном месте в нужное время. Мы еще увидим это в следующей главе.
Глава пятая
Быть в нужном месте в нужное время
Прибытие предков в Австралию около 50 тысяч лет назад произошло в результате стечения обстоятельств и того, что люди оказались в нужном месте — в данном случае в Индии — в нужное время. Когда климат, становившийся все холоднее и суше, начал высушивать их дом, саванну, на юго-востоке открылся новый пояс саванн. То же изменение климата, превращавшее саванну в засушливые бесплодные земли в одном месте, одновременно уменьшало области дождевых лесов и заменяло их изобильными травянистыми сообществами там, где высокие деревья больше не препятствовали проникновению света. Вскоре появились пасущиеся животные и хищники, к которым относятся и люди.
Можно спекулировать на тему влияния этих людей на популяцию Homo erectus, которая могла существовать там в момент их прибытия (см. главу 2). Если датировки верны, есть вероятность, что последние популяции H. erectus дожили на Яве вплоть до отметки в 25 тысяч лет назад, следовательно, прибытие предков позднее 50 тысяч лет назад, вероятно, не сразу их погубило. Многочисленные острова Юго-Восточной Азии могли служить убежищами для популяций древних людей, и некоторые из них, по-видимому, жили еще долго после прибытия предков. Homo floresiensis доживал свой век на Флоресе 12 тысяч лет назад (см. главу 2). О еще более удивительной находке, обнаруженной на островном архипелаге Палау, к северу от Новой Гвинеи и к востоку от Филиппинских островов, было объявлено в начале 2008 года. Были найдены около 25 скелетов очень маленьких людей. Ошеломляющие результаты исследований показывают, что эти люди жили совсем недавно, около 2890–940 лет назад [207].
Так возобновились дебаты о статусе людей Флореса и встал вопрос о том, действительно ли карликовость была общей чертой людей, оказавшихся в изоляции на отдаленных островах. Нам интересно, что, вероятно, популяции людей с различными характеристиками могли выживать в изоляции на множестве маленьких островов Юго-Восточной Азии, в мире охотников-собирателей, а позже — земледельцев. Точно так же популяция H. erectus могла дожить до недавнего времени, не имея никакого контакта с только что прибывшими предками.
В предыдущей главе мы говорили о том, как предки преодолели «бутылочное горлышко» позднее 50 тысяч лет назад. Если на оставшиеся популяции H. erectus в Юго-Восточной Азии распространились те же условия, с которыми столкнулись предки, будь то изменение климата или извержение Тобы, то, вполне возможно, многие популяции этих древних выживших оказались на грани, и лишь крошечные изолированные остатки могли сохраниться в отдаленных убежищах. В таком случае позднее 50 тысяч лет назад предки могли попасть на в основном незаселенные территории. Суровость и скорость изменения климата могли иметь масштабы, к которым тропические популяции H. erectus не были приспособлены. Если к тому времени их и так осталось мало, то климат большинство из них добил.
С другой стороны, популяции, жившие ближе всех к Тобе во время извержения, могли быть последними из H. erectus, так что это необычайное событие могло нанести по ним гораздо более сильный удар, чем по предкам, которые находились дальше, в Индии. Возможно, после успеха, длившегося три четверти миллиона лет, остатки популяции H. erectus оказались в неправильном месте в неподходящее время. Любопытно, что неандертальцы были далеко от этих мест и, вероятно, оставались в почти незатронутыми (Так в бумажной версии книги — Tekel). Предкам не было бы так легко на севере.
Эти примеры наглядно иллюстрируют то, о чем мы говорили на протяжении всей книги: человеческая история — роман случайности и удачи, сговорившихся с капризными климатом и геологией, чтобы создать невероятного персонажа — Homo sapiens. Если бы нам пришлось рассказывать нашу историю в форме бродвейского мюзикла, то прибытие предков в Юго-Восточную Азию и далее надо было бы представить как результат импровизированного джем-сейшена. Вымирание H. erectus и выживание H. floresiensis должно было пойти по такому же непредсказуемому сценарию.
История, как правило, — это рассказ о победах одних над другими, и доисторические времена не исключение. Поскольку из всего калейдоскопа доисторических людей сегодня остались только мы, именно мы и монополизировали историю. Как выжившие, мы, кажется, решили изобразить себя в роли победителей и определили остальных в низшие эшелоны побежденных. Чтобы принять случайность своего существования, требуется большое смирение. До сих пор мы предпочитали эгоцентричный взгляд, который подчеркивает мнимое превосходство наших ближайших предков, эдаких доисторических конкистадоров, над всеми остальными. При полном отсутствии доказательств считается, что предки, пришедшие в Юго-Восточную Азию, уничтожили всех других людей, кроме редких счастливчиков, которые прятались в джунглях отдаленных островов. По мере нашего продвижения на север, в Сибирь, Центральную Азию и Европу, мы встретим еще более некорректное представление о доисторических временах, а также о людях, которых очернили, назвав глупыми северными зверюгами, — о неандертальцах.
В изучении эволюции человека существует множество ответвлений, которые уводят нас от главного, но самый ложный след из всех ведет от вопроса, были ли неандертальцы другим видом, отличным от нас [208]. Этот вопрос опять-таки связан с нашей потребностью навешивать ярлыки, что часто отвлекает нас и превращает в грубые пикселы ту удивительную мелкую мозаику, пронизывающую время и пространство, которая стала результатом естественного отбора и непредвиденных обстоятельств. В итоге мы упускаем подробности и искажаем представление о процессах.
В какой-то момент в далеком прошлом у нас с неандертальцами был общий предок. Развитие технологий в 1990-х годах, позволившее восстановить ДНК по окаменелым останкам неандертальцев, позволило сравнить их ДНК с нашей собственной [209]. К концу 2006 года, благодаря технологиям и окаменелым останкам, наши знания о ДНК неандертальцев значительно расширились. Это открыло перед нами новые перспективы, приблизило секвенирование всего генома неандертальцев [210]. Уже появились захватывающие данные о неандертальцах, о которых мы даже не могли догадываться, получив первые результаты работы с ДНК в 1997 году.
Среди сенсационных открытий — их цвет волос и кожи, а также речь. Одно исследование показало, что вариации цвета волос у неандертальцев были такими же, как и у нас [211]. Выяснилось, что у части населения были рыжие волосы, и конечно, тут же появились заголовки о «рыжих неандертальцах». Важно, что такие волосы были связаны с бледной кожей. Для неандертальцев, живших в Европе, она могла быть преимуществом, позволявшим вырабатывать витамин D под воздействием ультрафиолета. Вторым откровением стало то, что у нас с неандертальцами есть две общие мутации в гене FOXP2, который, как известно, участвует в развитии речи и языка [212]. Ученые предположили, что мутации гена были у общего предшественника неандертальцев и предков и, вероятно, указывали на способность неандертальцев к речи.
