Церебральный сортинг - Савельев Сергей Вячеславович (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
Таким образом, при равной массе мозга и сходном строении полей неокортекса мы можем найти глубокие поведенческие отличия, которые отражают эволюционный путь, пройденный предками конкретного человека. Причиной этих отличий будет то, что одна популяция гоминид эволюционировала в жёстких условиях искусственного отбора, а другая — в благоприятной естественной среде. Мозг сходного строения может стать основой глубоких поведенческих различий, если несколько поколений будет подвергаться различному искусственному отбору. Противоположность поступков и суждений будет спрятана в размерах лимитрофных адаптаций между специализированными полями. Они отражают эволюционный путь не только конкретной популяции или этнической группы, но и отдельной семьи. Для этого есть все основания. Многие небольшие религиозные и этнические сообщества тайно или явно тысячелетиями поддерживают самоизоляцию. Они создают автономные системы близкородственного размножения и изолированную среду социальной автономизации искусственного отбора. Последствия такой обособленности прекрасно увеличивают неоднородность и нестабильность более крупной популяции гоминид.
Если внутри обитателей одного города существует скрытая сегрегация по национальному или расовому принципу, то нетрудно понять, что локальные особенности искусственного отбора будут бесконечно усиливать противоречия и конфликты. С точки зрения стабильности социальной системы это очень плохо, поскольку непрерывно нарастают скрытая межнациональная неприязнь и культурные противоречия. Зато для эволюции гоминид подобные конфликты, перерастающие в физический отбор, — идеальный механизм социального сортинга мозга. Оставляя эти процессы без рассудочного контроля, мы бодро шагаем по привычному пути биологической эволюции, в которой нет и следов модных гуманистических ценностей и религиозных иллюзий.
Следует отметить, что в отношении лимитрофных адаптаций коры головного мозга справедлива и обратная логика при анализе мозга наших современников. Если мы видим, что в мозге какого-либо человека размеры лимитрофных адаптаций достаточно велики, то вправе заподозрить некоторую архаичность неокортекса и поведения. Имеется в виду склонность к агрессивным способам решения социальных проблем и нетерпимость к существованию биологической конкуренции. Такой конструкцией мозга обладал один из очень известных политиков и диктаторов недавнего прошлого — В.И. Ульянов (Ленин). Его мозг мог похвастаться обширными лимитрофными адаптациями, а поведение — искомыми биологическими особенностями (Савельев, 2015б).
Однако ни в коем случае не следует считать, что обладатель одной конструкции лучше, а другой — хуже. Вопрос оценки эффективности организации центральной нервной системы сводится к последующей деятельности человека. С одной стороны, простодушный людоед с большими лимитрофными зонами может быть очень полезен для общества, если его активность направить на борьбу с убийцами, истребление постельных клопов и огородных сорняков. С другой стороны, самый гениальный обладатель редуцированных лимитрофных зон окажется большой обузой, если владельца столь искушённого и опасного мозга деклассировать до санации выгребных ям. Каждый вариант строения мозга может найти себе область оптимального применения для получения уникальных результатов. Для этого необходимо лишь совпадение интересов сообщества и врождённых ^особностей людей. Проблемы начинаются тогда, когда обладатели обширных лимитрофных адаптаций устанавливают критерии искусственного отбора для тех, у кого они намного меньше. Этот виток перехода полного взаимного непонимания в социальные отношения особенно хорош для эволюционного кровавого отбора, но губителен для людей.
Собственно говоря, такой социальный эк^еримент произошёл в начале ХХ века. В то время англосаксонская и германская популяции европейских гоминид передали власть в Российской империи Tpynne обладателей развитых лимитрофных адаптаций неокортекса. Последствия такого эволюционного возврата к управлению страной обладателей наиболее архаичных и агрессивных конструкций мозга хорошо известны. В конечном счёте это привело к массовому истреблению или миграции наиболее рассудочной части населения. Параллельно происходил физический искусственный отбор no принадлежности к коммунистическому культу. Он вывел на первые государственные и социальные роли наиболее адаптивных и биологичных особей, что гарантировало разрушение системы. Такие эволюционные процессы неизбежны, так как увеличивают интенсивность отбора. Аналогичные события развиваются на Ближнем Востоке и в Африке. Масштабное истребление населения на основании выдуманных культов и их различий является скрытой формой пищевой и репродуктивной эк^ансии. Эти факты подтверждают идеи биологического происхождения основных мировых культов как естественных инструментов эволюции и искусственного отбора.
Получается, различия в размерах лимитрофных адаптаций как детерминируют фундаментальные свойства человеческого мозга, так и маркируют эволюционный путь любого локального сообщества. По этой причине мне придётся остановиться на морфофункциональных последствиях структурного полиморфизма переходных зон немного подробнее.
Переходные зоны, или лимитрофные адаптации, расположены по периферии каждого специализированного поля, отличного от соседних по выполняемой функции. Между функционально близкими полями и подполями одного поля неокортекса их нет. Например, моторные области предцентральной извилины граничат с аналогичными соседними полями без лимитрофных переходов. Зато слуховые, зрительные и ассоциативные комплексы полей окружены обширными переходными зонами. По этой причине во всех цитоархитектонических картах мозга человека есть доля лукавства. Обычно поля нанесены на поверхность мозга без каких-либо промежутков, что создаёт иллюзию непрерывной и окончательной специализации всей поверхности полушарий (Савельев, 2005а, б). Это не совсем так. У человека между разными по функциям полями существуют небольшие переходные зоны, где строение коры не имеет выраженной принадлежности ни к одному из соседних полей. За счёт этих переходных участков коры могут расширяться старые поля, появляться новые подполя и формироваться внутрикортикальные связи.
В первую очередь речь идёт о количестве межкорковых связей с удалёнными полями и подполями неокортекса. Например, первичное затылочное зрительное поле получает волокна от латерального коленчатого тела, а то, в свою очередь, от сетчатки глаза. Эти «входы» в зрительное поле занимают львиную долю нейронов, которые сохраняют фототопическую организацию. Это значит, что каждый участок сетчатки глаза соответствует определённой зоне поля 17. Вполне понятно, что в неокортикальные взаимодействия могут быть вовлечены только нейроны, не задействованные в непосредственном анализе зрительных сигналов. Эти связи возникли за счёт тех самых лимитрофных переходных зон, которые у наших далёких предков окружали зрительные области и поля.
Межкорковые связи между одинаковыми полями, расположенными в правом и левом полушариях, позволяют сравнивать изображения, оценивать объём и расстояние до предметов. На краях специализированных полей расположены нейроны, образующие связи с другими полями, столь же специализированными, но не имеющими общих зрительных функций. Они позволяют интегрировать работу зрительной системы с другими морфофункциональными центрами мозга. По сравнению с межкорковыми зрительными волокнами, таких связей немного. Однако именно они возникают в результате лимитрофных адаптаций, вовлекаемых в работу рассматриваемого поля. Иначе говоря, ассоциативные связи специализированных полей формируются преимущественно путём сокращения лимитрофных участков неокортекса.
Данные пояснения приводят к нескольким важным следствиям, которые предопределяют интеллектуальные возможности отдельных людей. Для простоты понимания кратко оценим роль лимитрофных адаптаций в речевых центрах Брака и Вернике. Эти центры неокортекса ответственны за моторные и сенсорные компоненты речевых функций человека. Область Вернике включает в себя несколько полей и подполей, имеющих тонотопическую организацию и позволяющих распознавать колебания звукового диапазона. При её повреждении происходит как выпадение возможности воспринимать определённые звуки, так и снижение понимания речи. Моторные речевые центры Брака выполняют функции управления мускулатурой глотки, гортани и языка при генерации звуков. Их повреждения вызывают речевые проблемы, которые зависят от масштабов и локализации дефекта.
