Эволюция разума - Курцвейл Рэймонд (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Для людей эти гормоны тоже важны, но ведущую роль, как и во всей нашей жизни, играет новая кора. У полевок есть новая кора, но эта плоская структура размером с почтовую марку может помочь им только в поиске партнера на всю жизнь (или на одну ночь) и руководить обычными жизненно важными функциями. У нас кора достаточно велика, чтобы снабдить нас «лирическими» эмоциями, о которых говорит Мани.
В эволюционной перспективе любовь существует для того, чтобы удовлетворять нужды новой коры. Если бы у нас не было коры, сексуального влечения оказалось бы вполне достаточно для обеспечения воспроизводства. Любовный экстаз превращается в привыкание, в зрелую любовь и перерастает в долгую связь. Это, в свою очередь, необходимо хотя бы для того, чтобы обеспечить благоприятную среду для подрастающих детей в тот период, когда их собственная новая кора обучается и «взрослеет». Обучение в богатой среде — важнейший принцип действия новой коры. Кроме того, окситоцин и вазопрессин играют ключевую роль в установлении связи между родителями (главным образом матерью) и ребенком.
В ходе развития любовной истории объект любви начинает занимать значительную часть нашей новой коры. После десятилетий совместной жизни в новой коре существует виртуальный образ любимого человека, так что мы всегда можем предсказать, что он сейчас скажет или сделает. Образы в нашей новой коре состоят из мыслей и картинок, отражающих сущность этого человека. Когда мы его теряем, мы буквально теряем часть самого себя. И это не просто метафора — все распознающие модули, заполненные образами любимого человека, внезапно меняют свое содержимое. Казалось бы, распознающие модули можно считать ценнейшим хранилищем виртуального образа любимого человека внутри нас самих, но дело в том, что эти образы вдруг перестают вызывать радость, а начинают порождать грусть.
Эволюционные основы любви и фаз ее развития еще не до конца понятны. Мы давно отделили занятия сексом от их биологической функции: мы можем иметь детей, не занимаясь сексом, и уж точно можем заниматься сексом, не производя детей. Занятия сексом выполняют плотскую и в каком-то смысле коммуникационную функцию. Но мы по-прежнему влюбляемся, и совсем не по той причине, что хотим иметь детей.
Аналогичным образом, с античных времен существовала потребность изображать любовь и ее всевозможные формы с помощью самых разных видов искусства. Наша способность воспроизводить этот извечный человеческий опыт — о любви и о чем-то еще — как раз и определяет уникальность нашего вида.
Новая кора — величайшее творение природы. А стихи о любви и все другие плоды нашего творчества — величайшие достижения новой коры.
Глава седьмая
Цифровая кора — модель биологической коры
Не верь тому, что может думать, но не видно, где у него мозги.
Нет, меня не интересует создание мощного разума. Все, что меня интересует, — это создание заурядного ума, что-то вроде ума президента Американской телефонной и телеграфной компании.
Можно считать, что компьютер «мыслит», если человек не может отличить его от другого человека.
Я полагаю, что к концу столетия использование слов и общий уровень образования изменятся настолько, что каждый будет способен говорить о машинном мышлении, не ожидая, что ему начнут противоречить.
Крыса строит гнездо для своего потомства, даже если никогда в жизни не видела других крыс [86]. Паук плетет паутину, гусеница вьет кокон, а бобер строит плотину, даже если никто из сородичей никогда не показывал им, как это делается. Но это не означает, что этим навыкам они не учились. Это означает, что животные учились этому не на протяжении одной жизни, а на протяжении тысяч жизней. Эволюция поведения животных представляет собой процесс обучения, но это обучение происходит не на уровне отдельных особей, а на уровне целых видов, а его результаты записываются в ДНК.
Чтобы оценить эволюцию новой коры, представьте себе, что процесс ее обучения (иерархическим знаниям) сократился от тысячелетий до месяцев (и даже меньше). Даже если миллионам животных какого-то вида млекопитающих не удавалось решить определенную проблему (требующую иерархического подхода), одно из них вдруг неожиданно находило такое решение. И постепенно этот новый метод копировался и распространялся во всей популяции.
Теперь, осуществляя переход от биологического к небиологическому разуму, мы ускоряем процесс обучения еще в тысячи или миллионы раз. После того как цифровая новая кора усваивает какую-то информацию, она может передать ее через минуты или даже секунды. Вот лишь один пример. В моей первой компании Kurzweil Computer Products (KCP, теперь это Nuance Speech Technologies), основанной в 1973 г., мы потратили несколько лет на то, чтобы обучить компьютеры распознавать печатные буквы на отсканированных документах; эта технология называлась омнифонтовым распознаванием знаков (распознаванием знаков любого типа). Эта технология продолжала развиваться на протяжении 40 с лишним лет, и сегодня Nuance производит программу под названием OmniPage. И теперь, если нужно, чтобы ваш компьютер смог распознавать печатные буквы, не нужно учить его этому несколько лет, как это делали мы. Вы просто загружаете выученную компьютером информацию в виде компьютерной программы. В 1980-х гг. мы начали заниматься распознаванием речи, и эта технология, которая также развивалась на протяжении нескольких десятилетий, теперь лежит в основе функционирования Сири (виртуальный помощник в вашем айфоне). И вновь, если нужно, вы за секунды можете включить те знания, что исследовательские компьютеры осваивали на протяжении десятилетий.
Когда-нибудь мы создадим искусственную новую кору, которая будет обладать всеми возможностями биологического аналога. Зачем это нужно? Электронные схемы действуют в миллионы раз быстрее биологических. В первую очередь мы используем этот выигрыш в скорости, чтобы компенсировать некоторый недостаток параллельности в работе современных компьютеров, но в конце концов искусственная новая кора сможет действовать намного быстрее своего биологического аналога, и скорость ее работы будет возрастать и дальше.
При усилении биологической новой коры искусственным аналогом не нужно беспокоиться о том, сколько дополнительных единиц новой коры может физически поместиться в нашем теле или мозге, поскольку большая часть этой структуры будет находиться в облаке, как и большая часть используемых сегодня компьютерных систем. Я уже писал, что, по моим оценкам, в нашей биологической новой коре содержится около 300 млн распознающих модулей. Больше в наш череп вместить невозможно — даже после появления у нас в ходе эволюции крупного лба и с учетом того, что новая кора занимает до 80 % всего объема мозга. Но, когда наше мышление будет происходить в облаке, исчезнут природные ограничения, и мы сможем использовать миллиарды или триллионы распознающих модулей — столько, сколько нужно и сколько будет позволять закон ускорения отдачи.
Чтобы обучить искусственную новую кору новым навыкам, понадобится еще множество итераций, как и в случае биологической коры, но, когда одна какая-то цифровая кора в какой-то момент и в каком-то месте усваивает знания, она способна не медленно обменяться этими знаниями с любой другой искусственной корой. И каждый из нас сможет иметь персональное расширение своей новой коры в облаке, как сегодня имеет хранилище персональных данных.
Наконец, и это очень важно, мы сумеем сохранять цифровую часть нашего разума. Как мы уже поняли, в нашей новой коре содержится информация, которая, страшно подумать, никак не сохраняется. Конечно, эту информацию можно записать. Возможность передать хотя бы часть нашего разума некоему носителю, который переживет наше биологическое тело, безусловно, является важным шагом вперед, но значительная часть содержащейся в нашем мозге информации по-прежнему теряется.
