Серенгети не должен умереть - Гржимек Михаэль (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Мы знаем кафрских буйволов как достаточно безобидных животных. У нас есть фотографии, где мы сняты прямо посреди стада буйволов. Я считаю, что они ничуть не опаснее наших домашних быков и коров, которые тоже время от времени нападают на людей, ранят их или даже убивают.
Майлс Тернер, лесничий западной половины Серенгети, в прошлом был профессиональным охотником. Я решил у него справиться насчет агрессивности кафрских буйволов. Майлс задумался, подсчитал что-то в уме и ответил:
– Ну, примерно восемьсот или девятьсот буйволов я за свою жизнь уже застрелил.
Подвергался ли он при этом особой опасности?
– Нет. Может быть, только один раз. Буйвол был ранен. Он убегал дважды или трижды, стараясь спрятаться в кустарнике. Но мы опять и опять выгоняли его оттуда. Наконец ему это надоело и он перешел в наступление.
Примерно в двух километрах от нашего лагеря, на горах Банаги, рабочие занимались изготовлением «кирпичей»: слепив из глины четырехугольные блоки, они клали их сушить на солнце. К сожалению, выбранная ими для этой цели площадка оказалась местом постоянной стоянки старого буйвола. Тот и не подумал уступить его ради каких-то там кирпичей, погрузил копыта прямо в мягкую, еще не застывшую массу и упрямо встал под дерево, под которым привык дремать в полуденный зной. В национальном парке стрелять нельзя, так что пришлось терпеливо ждать, пока ему надоест там стоять и он уйдет.
Никогда нельзя предвидеть, что придет в голову такому буйволу. Четырнадцать дней назад мы, приземляясь, пролетели очень низко над домом Майлса и при этом побеспокоили стоящего поблизости буйвола. Тарахтящее в воздухе чудовище настолько вывело его из равновесия, что он начал выделывать дикие прыжки и в гневе бросился в атаку на… куст.
Между домом лесничего и нашей алюминиевой сторожкой ежедневно проходят куда-то четыре буйвола. Один кажется слепым или почти слепым: он следует всем движениям своего молодого спутника и всегда держит голову возле самого его бока.
Другой старый и подслеповатый буйвол уже два месяца как стал угрозой для велосипедистов, проезжающих по дороге из Банаги в И кому. Он почти ежедневно стоит под деревом примерно в 50 метрах от дороги и, как только появляется велосипедист, припускается за ним. Из-за этого к нашим боям стали гораздо реже приезжать гости из Икомы, а те, которые прорываются, рассказывают такие жуткие истории про этого старого кафрского буйвола, что волосы на голове встают дыбом.
Африканские студенты из Высшего инженерного училища в Кампале обычно на четверть года выезжают на практику в национальный парк королевы Елизаветы, чаще всего на строительство дорог. Один из них ехал в субботу домой и вез на багажнике своего приятеля. По дороге они потревожили спящего буйвола, тот разозлился и погнался за ними. Хотя велосипедист изо всех сил жал на педали, тем не менее буйвол его догнал и уже приготовился боднуть. Но в это время сидящий на багажнике студент со страху нахлобучил ему на глаза свою шляпу. Буйвол опешил, отскочил в сторону и убежал.
Когда в стране начинается чума рогатого скота, случается, что больные кафрские буйволы ведут себя совершенно иначе, чем обычно. Тогда они могут и неожиданно напасть; бывали даже случаи, когда они бросались на автомашины. Что касается храбрости, то им ее не занимать. Случается, что буйвол поддевает рогами нападающего льва и пробуравливает хищника насквозь. Растерзанного льва потом при случае могут съесть крокодилы.
Как-то маленькое стадо кафрских буйволов вступило в драку с двумя львами, которые только что убили двух гну и собирались ими позавтракать. Буйволы отогнали львов от добычи и не подпускали их к ней в течение часа; за это время грифы ухитрились почти ничего от нее не оставить.
У кафрских буйволов есть общая черта со слонами: они не оставляют раненых собратьев в беде. Они толкают их мордами, понуждая встать. В отличие от носорогов, бегемотов и жирафов, которых уложить относительно легко, буйволы довольно стойко борются за свою жизнь. Если в них не очень удачно попали, они могут еще долго бегать, прячась где-нибудь в зарослях, и напасть на преследующего их охотника. В этом-то некоторые люди и видят особое «коварство» и «злобность» кафрских буйволов…
Долго провисела наша «крылатая зебра» на блоке под треножником из ошкуренных деревьев. Но вот она опять обрела собственные крепкие «ноги», на которых может мчаться по степи, чтобы затем подняться в небо. Все остальные повреждения тоже исправлены. Мы предлагаем обоим механикам участвовать в нашем пробном полете. В конце концов, ведь это они снова поставили нашу «зебру» на ноги и кому, как не им, лучше знать, можно ли ей довериться. Но они вежливо отказываются. Ведь один из них поклялся никогда больше не садиться в самолет, а второй тоже предпочитает остаться на земле и поехать на автомобиле. Подойдя к машине, я замечаю, что Михаэль не привинтил сиденье для второго пилота. Неужели он намеревается лететь один? Я спрашиваю его об этом. Он отвечает:
– Если что-нибудь случится, хотя бы один из нас должен остаться в живых, иначе мы все затеяли напрасно.
Я вскипаю, между нами начинается своего рода поединок. Михаэль осмеливается еще и дерзить:
– Ты ведь знаешь, что только пилот имеет право решать, брать ли с собой пассажиров или нет.
Ну это уж слишком! Я взбешен. Обычно это случается с отцами, когда сыновья пытаются ими командовать. Но кругом стоят посторонние люди, и я не хочу, чтобы они что-нибудь заметили.
Зато когда Михаэль в своих шортах цвета хаки наклоняется, чтобы поднять и поставить в самолет канистры с водой, я размахиваюсь и изо всех сил отвешиваю ему шлепок по соответствующему месту. Эта неделикатная привычка отвешивать друг другу шлепки, причем в самый неожиданный момент и в самом неподходящем месте, укоренилась у нас с давних пор. Тщетно наши жены старались нас от этого отучить. Со временем я развил очень сильный и ощутительный удар. На этот раз шлепок мне показался особенно удачным. Во всяком случае, рука моя прямо-таки горит. Михаэль же, как всегда, делает вид, словно он ничего не почувствовал. Ни о чем не догадывающиеся гости часто страшно пугаются, когда нечто подобное случается между нами посреди, казалось бы, совершенно мирной беседы. Они не знают, что в такие минуты мы особенно хорошо понимаем друг друга.
Так и сейчас. Сопротивление сломлено. Мы ввинчиваем второе сиденье для пилота и медленно катим по степи, чтобы найти ровную взлетную площадку, затем даем газ; слышится знакомое урчание, и мы оставляем наших друзей далеко внизу, на земле.
Все идет отлично. Так бывает всегда, если ждешь какой-нибудь неприятности. Настоящие же удары судьбы обрушиваются на нас неожиданно, как гром с ясного неба.
Вчера рано утром мы связались по нашей полевой рации с полковником Моллоем, директором национального парка, проживающим в Аруше, и попросили его отрядить сюда из Найроби маленький самолетик из тех, что берутся напрокат. Он должен доставить домой обоих механиков с их инструментами. Тот, кто не хотел больше летать, на этот раз скрепя сердце все же согласился.
Такие переговоры через парковый радиопередатчик – дело отнюдь не простое. Наши сотрудники во Франкфурте всегда удивляются, что мы им телеграфируем только по-английски. А вы попробуйте через хрипящее радио, которое все время трещит, визжит и грохочет, передавать по буквам немецкие слова, о значении которых принимающий даже не догадывается. Однажды директор парка сам взял на себя труд передать нам по буквам текст полученной немецкой телеграммы. Она содержала больше 100 слов, и передача заняла почти два часа. И все же нам с Михаэлем после этого пришлось просидеть еще целый вечер и под вой гиен разбираться в этом словесном винегрете.
На этот раз нам передали, что одно место будет занято дамой. Это нас страшно возмутило. Значит, пилот нанятого нами самолета собирается притащить с собой жену или какую-нибудь приятельницу! В конце концов, ведь мы оплачиваем машину и имеем право использовать все места.
