Там где бродили львы (с иллюстрациями) - Паттерсон Гарет (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Гепарды оказались одними из первых, кто пострадал от такого чрезмерного внимания приезжих в парках Восточной Африки. Автомобили окружают зверя в ранние утренние часы и по вечерам, когда тот при нормальных условиях существования должен охотой добывать свое пропитание. Хищники даже приспособились к этому, выходя на охоту днем, чтобы не пересекаться с туристами. В это время их толпы покидают равнины, поднимая целые завесы клубящейся пыли: настало время ленча, и все устремляются в лагерь. Но даже эти вновь приобретенные повадки не спасают гепардов полностью. В дневные часы зоркие грифы, парящие в вышине, камнем падают на тушу задранной гепардом антилопы. Таким образом, гепард, охотящийся в несвойственное ему время, волей-неволей уступает часть добычи своим естественным конкурентам. Борьба гепардов за выживание оказывается явно неравной. Опыт туристских поездок «на природу» может сыграть скверную шутку. Если такие поездки поощряются фирмами материально, чтобы привлечь как можно больше народу, даже тот, кто, в общем, не склонен к участию в сафари, соблазнится просто потому, что ему предлагают выгодную сделку. И заповедник может превратиться в огромный балаган, где туристы играют роль зевак. Чем больше толпа, тем больше мусора. Так что в недалеком будущем визитерам придется фотографировать гиен, вылизывающих консервные банки, и шакалов, обнюхивающих коробки от сигарет.
Если эта мрачная картина станет реальностью – а я боюсь, что так может случиться, – то орды туристов начнут доводить до бешенства гидов, которые в результате перестанут относиться к своему делу с прежней ответственностью. Печально, но, с точки зрения гида, клиент всегда прав, пока он платит. И гиды начнут отступать от принципов своей работы, думая лишь о том, чтобы получить вознаграждение, небрежно брошенное клиентом в конце сафари. Благополучие животных перестанет быть главным в работе проводника. Природа окажется купленной за пачку банкнот, протянутых праздным туристом.
И тогда нашествие схлынет так же быстро, как началось. Гостиницы и кемпинги не смогут больше окупать свое существование. Начнется сокращение штатов, и снижение уровня обслуживания с последующей за этим социальной нестабильностью сделают туры непривлекательными для путешественников. Невежественные туристы во всем мире решат, что эти поездки – пустая трата времени, что они уже «посмотрели» Африку, – ажиотаж спадет. Теперь их толпы заполонят Азию, Австралию и Южную Америку, оставляя позади себя хаос и опустошение. Над измученной землей вновь воцарится тишина, туристские лагеря опустеют, бизнесу придет конец, безработица станет расти. Шум и гам в парках уляжется. И я уже вижу львят, резвящихся среди старых полиэтиленовых пакетов, гонимых ветром по опустевшим равнинам. Люди в машинах покинули эти места, но вместе с ними ушли и доллары.
Снова начнется разгул браконьерства. Обыватель немедленно воспользуется ситуацией, и слоновая кость станет распространяться из заповедников и экспортироваться на Восток. Беспомощное правительство не в силах будет предпринять какие-либо меры, ибо нищета не позволит идти навстречу очередным «причудам белых». Население, выросшее за предыдущие годы процветания, потребует из-за наступившего экономического кризиса больше земли, чтобы прокормить себя и скот. И в самом деле, ранее, когда экономика была сильна, достать продукты не составляло труда, ибо немало их импортировалось из-за границы; но теперь настало время использовать внутренние ресурсы, и дельцы обратят жадные взгляды на островки дикой природы, которые еще не приносят доходов. Когда начнется голод, внешний мир предоставит помощь в виде зерна, которое решат посеять на пустующих, еще не освоенных землях. С уменьшением площади девственных пространств фермеры начнут самовольно расширять свои владения, а бизнесмены и чиновники кинутся делить между собой новоиспеченный пирог прибылей. А природа тем временем будет безропотно гибнуть, как раненый бездомный лев на раскаленном песке пустыни.
У нас мало, возможно, слишком мало времени, чтобы разрешить далеко зашедший конфликт между человечеством и еще сохранившимися островками девственной природы. Политиканство, алчность и коррупция словно объединились, чтобы привести к дальнейшему упадку умирающую природу континента. Когда времени в обрез, уже не место для сентиментальных размышлений и для скрупулезных подсчетов тех выгод, что может дать нам здоровая окружающая среда. Стрелки часов движутся слишком быстро, отсчитывая последние часы умирания африканской природы.
Чтобы читателю стало понятно, ради чего я затеял путешествие в замечательные уголки дикой Африки в поисках львов, я должен сказать несколько слов о себе и своем прошлом.
Я дитя Африки, потомок завербовавшихся на работу англичан, которые в начале шестидесятых привезли меня и моего младшего брата в Нигерию, на западные берега Африки. Я вырос в Африке, играя с африканскими детьми. Я плавал в прозрачных водоемах и видел бескрайние девственные земли, которые – увы! – быстро сокращались по воле человека.
Я вырос в Африке, и я – дитя Африки. Мной овладела непреодолимая, всепоглощающая любовь к этой земле и к ее необыкновенной природе. Я уже не мог не думать о местах, где я провел детство, как об истинном своем доме. В те годы родителям и в голову не могло прийти, что один из их сыновей станет настолько предан новой родине, что будет мечтать прожить здесь до конца своих дней. Можно ли сравнивать ощущения человека, выросшего в Африке, и другого, приехавшего сюда жить, уже будучи взрослым? Едва ли. Вероятно, во многих семьях завербованных их выросшие дети приводят в изумление своих отцов и матерей, заявляя им, что не собираются возвращаться «домой» и навсегда остаются в Африке. Для меня это было самоочевидно, и я был бы счастлив никогда не покидать гостеприимный континент.
Это обычная история, что контрактники не приживаются в Африке, не поддаются ее прелести, а замыкаются на короткое время контракта в узкой среде близких и знакомых. Многие из них – не самые выдающиеся специалисты или чуть способнее других в своем деле (чаще, скорее, наоборот). Они едут на работу за границей, привлеченные значительным вознаграждением за сравнительно недолгий период неудобств и «страданий». Я помню, что ребенком, играя с черными сверстниками, я нередко слышал, как друзья родителей жаловались на туземцев и на их леность. Многие приезжие цепляются за свое привычное окружение, даже не помышляя о том, чтобы ближе познакомиться со страной, ее народом, культурой и традициями. Они предпочитают держаться предвзятых мнений по поводу туземцев и их страны. Эти люди продолжают грезить о «родине» – там царит комфорт, там цивилизация – не то что временное место жительства с его жарой, пылью и угрюмыми черными лицами аборигенов.
Но мне повезло. Я не перенял от окружающих их настроения. Я чувствовал себя хорошо и привольно в окружении коренных жителей этой земли. Ребенком я побывал вместе с родителями в Кении и Танзании, да еще в том возрасте, когда впечатлительность столь развита; я стал свидетелем миграций огромных стад гну в Серенгети, побывал в величественном кратере Нгоронгоро и наблюдал за львами, дремлющими на ветвях высоких деревьев близ озера Манньяра. Я рос среди дикой природы и дышал ее воздухом.
Позже мы переехали в Малави – поистине удивительную страну в самом центре Африки. С порога нашего дома открывался вид на торный хребет Мичиру и там я проводил все свое свободное время, выслеживая скачущих антилоп, взбиравшихся на почти вертикальные скалы, и сопровождая стада желтых павианов. Однако, чтобы я мог успешно закончить школьное образование, меня оторвали от Мичиру и отправили в Англию. Мама и отчим поступили, как им казалось, самым разумным образом, но через полтора года пребывания в холоде и вечной сырости я лучше, чем когда-либо раньше, начал понимать, где мое настоящее призвание.
