Когда отступает фантастика - Лысогоров Новомир Васильевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Долгое время с этими страшными вредителями боролись с помощью дуста. Но эффект был невелик. Ядохимикаты быстро смывались дождями, да еще оказывались токсичными для животных. К тому же само мероприятие стоило дорого, так как на обработку одного гектара леса требовалось 40–50 килограммов ядохимикатов.
Ученые Сибирского отделения Академии наук СССР решили избрать иной путь борьбы с сибирским шелкопрядом. В 1956 году ими был выделен сильный энтомопатогенный микроб — возбудитель болезни шелкопряда. Так как исходный материал был получен из лесов Тувинской автономной области, микроб назвали тувензисом. Вскоре был изготовлен и бактериальный препарат — туверин. Препарат оказался очень эффективным. Его разбрызгивали с самолетов над самыми пораженными участками леса и всегда получали отличный результат. На обработанных лесных массивах Восточной Сибири и Тувинской автономной области гибель гусениц в результате возникающей среди них эпизоотии достигала 92–100 процентов. Деревья после обработки туверином почти полностью сохраняли хвою и листву. Действует туверин быстро. Уже на второй день гусеницы шелкопряда перестают пожирать хвою и листву, а на четвертый-пятый они почти полностью погибают, свисают с ветвей, с коры деревьев и надолго остаются источниками инфекции для других гусениц. Для человека, животных и растений туверин безвреден. Сейчас туверин выпускается в нашей стране на одном из заводов бактериальных препаратов. Для обработки гектара леса, зараженного шелкопрядом, требуется всего лишь 300–500 граммов бактериального концентрата, что обходится в 6–8 раз дешевле, чем обработка ядохимикатами.
В качестве средств в такой защите применяются не только энтомопатогенные бактерии, но и вирусы. Ведь насекомые подвержены вирусным заболеваниям в не меньшей степени, чем заболеваниям бактериальным. Вирусные препараты, вызывающие массовую гибель насекомых-вредителей, известны как за рубежом, так и в нашей стране. Их применение также дает хорошие результаты, как применение препаратов бактериальных.
В общем сейчас ни у кого не вызывает сомнения, что патогенные бактерии и вирусы могут сослужить человеку верную службу, помогая бороться с вредителями лесов и полей, тем более что это уже делается.
И становится грустно, когда подумаешь, что где-то выделяются, разводятся и «совершенствуются» формы микробов и вирусов, назначение которых уничтожение людей, домашних животных, растений. Как много получило бы человечество, если бы огромные средства, силы и научные знания, которые сейчас тратятся на создание биологического оружия, были бы направлены на пользу человека. Если бы вместо бактерий чумы, холеры и других инфекционных болезней искались новые способы уничтожения инфекций; если бы, например, вместо поисков путей распространения сапа нашли бы способ его предупреждения и лечения; вообще, если бы работа лабораторий типа Кемп-Детрик была повернута на сто восемьдесят градусов.
Накопленные микробиологией, вирусологией и эпидемиологией знания о мире микробов и вирусов должны быть применены только на благо человечества, не преломляясь в кривом зеркале человеческой злобы.
В глубинах микромира
Благодаря работам гениальных «охотников за микробами», главным образом Пастера и Коха, к концу XIX века в медицине сложилось стройное учение об инфекциях. Суть его проста: любая инфекционная болезнь должна иметь своего возбудителя. И действительно, один за другим открывались возбудители различных заразных заболеваний.
Микробиологи уже знали возбудителей сибирской язвы, туберкулеза, столбняка, чумы человека, сапа, рожи свиней и многих других болезней. Выделение все новых и новых микроорганизмов шло столь стремительными темпами, что к началу нашего столетия были выявлены возбудители большинства распространенных болезней человека и животных.
Исследователи научились не только выделять болезнетворных микробов, но и культивировать их в искусственных лабораторных условиях на питательных средах.
Казалось бы, путь борьбы человека с опасными представителями мира микробов предопределен. И хотя в то же время как бы в подтверждение положения, что нет правил без исключения, накапливались факты, не соответствующие классической теории инфекций, на них особого внимания не обращали. Не удается выделить и охарактеризовать возбудителей бешенства или ящура — неважно! Ведь это все равно должны быть микробы, и рано или поздно их удастся получить в чистой культуре, нужно лишь создать подходящую среду. Поиски продолжались. Никто не мог даже допустить мысли, что природа и здесь приготовила человеку «сюрприз» и существует огромнейший мир организмов, в тысячи и сотни тысяч раз более мелких, чем микробы. На этот раз из состояния неведения вывел человечество не любознательный дилетант, как это случилось с миром микробов, открытым Левенгуком, а ученый-экспериментатор.
Все началось с событий, не имеющих, казалось бы, никакого отношения к медицине и волновавших людей, довольно далеких от нее. Это были промышленники-табаководы, начавшие терпеть убытки от болезней табака, которые снижают урожай и ухудшают качество продукции. Многочисленные курильщики выражали недовольство.
Но табаководы ничего не могли поделать. Болезнь распространялась, охватывая все новые плантации. Называлась она табачной мозаикой. Название древнее и довольно удачное. Чередование здоровых и больных участков на листьях табака, пораженных болезнью, действительно похоже на мозаику. Этим сравнением исчерпывались почти все сведения о заболевании.
Впрочем, не совсем так. Относительно причин болезни у табаководов некоторые соображения были. Однако мнения разделились. Одни винили солнце; другие, наоборот, видели все зло в холодных ночах и туманах; третьим казались подозрительными парники, в которых выращивалась рассада. Были и такие, кто полагал, что болезнь просто необъяснима и возникает из-за колдовства.
Но как лечить растения? Классическая теория инфекций требовала прежде всего найти возбудителя-микроба. И промышленники позвали на помощь ученых.
В Голландии мозаичной болезнью табака занялся в 1886 году немецкий микробиолог Майер. Довольно быстро ему удалось установить инфекционный характер заболевания. Нашел он и что сок больных растений, профильтрованный через двойной бумажный фильтр, теряет свое заразное начало.
Майер делает вывод: возбудителем болезни является бактерия. Начинаются безуспешные поиски бактерии и попытки выделить ее в чистую культуру. Так, подойдя к порогу великого открытия, ученый свернул в сторону. Почтение перед классической теорией инфекций, уверенность, что все болезни вызываются микробами, которых можно увидеть в микроскоп, не позволили Майеру сделать последнего шага и испробовать иные способы фильтрации сока больных растений.
Изучение табачной мозаики было организовано также и в России, где болезнь особенно распространилась на табачных плантациях Крыма и Молдавии. Вот туда-то Департамент сельского хозяйства и промышленности и послал начинающего способного ученого Дмитрия Иосифовича Ивановского. Вначале он пошел по пути Майера.
Много дней провел Дмитрий Иосифович за микроскопом, отыскивая в соке больных растений микроба-возбудителя. Но микроб был неуловим. Безуспешными оказались попытки вырастить культуру возбудителя на питательных средах. Среды готовились самые разнообразные, но посевы сока больных растений ничего не давали, предполагаемый возбудитель не появлялся.
«Все эти опыты, потребовавшие массу времени и труда, — писал впоследствии ученый, — дали отрицательный результат; микроорганизм, очевидно, не способен расти на искусственных субстратах».
