Людской зверинец - Моррис Десмонд (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
К счастью, большинство из нас в подобные крайности не впадает — наши семьи страдают лишь от того, что иногда мы приходим домой не в духе. Многие члены суперплемени находят отдушину в том, что смотрят фильмы, где кто-то другой расправляется с негодяями и убивает злодеев. Примечательно, что в обществах со строгой субординацией и жёсткой системой управления показывают значительно больше фильмов, связанных с насилием. На самом же деле можно поспорить по поводу того, что привлекательность ужасов вымышленного насилия прямо пропорциональна разочарованию, испытанному в жизни и связанному с получением превосходства.
Поскольку уже сам размер огромных суперплемён предполагает наличие в них большого числа тех, кто потерпел неудачу в борьбе за превосходство, широкое распространение и популярность вымышленного насилия вполне объяснимы. В качестве доказательства здесь будет достаточно сравнить количество продаваемых во всём мире книг авторов, пишущих о насилии, с количеством продаваемых книг писателей, пишущих о чём-либо другом. Согласно результатам недавнего исследования непревзойдённых бестселлеров в области художественной литературы, имя одного автора, специализирующегося на ужасах насилия, появлялось в двадцатке лучших книг семь раз, а общее число его проданных книг превысило 34 миллиона. На телевидении картина примерно та же. Подробный анализ передач, транслировавшихся в Нью-Йорке в 1954 году, показал, что в течение одной недели на экране появилось не менее 6800 агрессивных эпизодов.
Совершенно очевидно, что существует острая необходимость наблюдать за тем, как другие подвергаются крайним формам насилия, но ценность и безвредность этих актов как средства, способствующего выходу подавляемой агрессии, довольно спорны. Таким образом, так же, как и в имитации превосходства, причина, по которой люди наблюдают за насилием, совершенно очевидна, но вот ценность этого довольно сомнительна. Чтение о гонениях или же наблюдение за ними никак не изменяет ситуацию, существующую в реальной жизни читателя или наблюдателя. Он может наслаждаться этим, пока это его привлекает, но когда всё заканчивается и он возвращается обратно в суровую реальность, он остаётся по-прежнему зависимым от своего места в обществе. Таким образом, этот способ снятия напряжения носит лишь временный характер и напоминает почёсывание укуса насекомого. Более того, почёсывание укуса может привести к усилению воспаления. Увлечение вымышленными увечьями может увеличить невнимание к феномену насилия в целом. Единственный плюс в том, что, пока люди заняты чтением книг о насилии или просмотром такого рода кинофильмов, сами они актовнасилия не совершают.
Действия перенаправления агрессии зачастую характеризуются как феномен"…и клерк пнул кота". Это подразумевает то, что свой скрытый гнев на животное направляют только члены низшей ступени иерархии. К несчастью для животных, это не совсем так, и в доказательство этого общества защиты животных могут привести множество цифр. Жестокое обращение с животными служило средством выхода перенаправленной агрессии ещё со времён древних цивилизаций и, разумеется, было свойственно не только низшим слоям социальной иерархии. Мы сталкиваемся с этим и по сей день. Бойни в римских амфитеатрах, травля медведя в Средние Века и современный бой быков не оставляют сомнений в том, что причинение боли животным и их убийство всегда сильно привлекали членов суперплеменных сообществ. Действительно, с тех пор как наши предки, чтобы выжить, начали охотиться, человек стал причинять животным боль и убивать их, но в доисторические времена мотивы для этого были совершенно иными. Строго говоря, тогда жестокости в том смысле, как принято её понимать в соответствии с существующим определением "жестокость — это наслаждение от чьей-то боли", не было.
В суперплеменные времена мы убиваем животных по четырём причинам: чтобы добыть пищу, одежду и другие материалы; чтобы истребить паразитов и вредителей; с целью продолжения научных исследований, а также для того, чтобы испытать удовольствие от убийства. Первые две из этих причин объединяют нас с древними предками-охотниками, последние же две можно считать инновациями суперплеменных условий. В данный момент нас интересует только четвёртая из этих причин. Остальные, разумеется, также могут содержать элемент жестокости, но такая характеристика не является для них основной.
История намеренной жестокости по отношению к другим видам стала развиваться довольно странно. Древний охотник имел с животными много общего, он испытывал к ним уважение. Точно так же (что вполне естественно) было и у древних народностей, занимавшихся сельским хозяйством. Но с началом развития городских поселений большие группы людей лишились возможности прямого контакта с животными, и уважение было потеряно. По мере роста цивилизаций возрастала и надменность человека. Он закрыл глаза на тот факт, что от других видов животных ничем, по сути, не отличается. Образовалась огромная пропасть: теперь отличительной особенностью человека стало то, что у него была «душа», которой «нет» у других животных, — другие были всего лишь неразумными тварями, сотворёнными для его удовольствия. По мере распространения христианской религии всё сильнее стало укрепляться мнение, что животные существуют лишь для того, чтобы помогать человеку. У нас нет необходимости вдаваться в подробности, но стоит заметить, что ещё в середине XIX века Папа Пий IX не дал разрешение на открытие в Риме общества защиты животных на том основании, что человек должен исполнять свой долг по отношению к себе подобным, а к животным это никоим образом не относится. Позднее, в том же веке, один учёный иезуит написал: "У неразумных тварей нет понимания, а значит, не являясь личностями, они не могут иметь какие-либо права… Следовательно, мы не должны испытывать милосердие или какие-либо другие обязательства по отношению к низшим животным, аналогично тому, как мы не испытываем ничего подобного по отношению к растениямили камням."
Многие христиане начали сомневаться в правильности такого отношения к братьям нашим меньшим, но человек и животные стали ближе друг к другу только тогда, когда появилась теория эволюции Дарвина, которая оказала сильное влияние на человеческое мировоззрение. Признание родства человека с животными, которое было совершенно естественным для древних охотников, положило начало новой эры уважения. В результате, за последние несколько столетий наше отношение к намеренной жестокости в обращении с животными стремительно менялось, но, несмотря на всё возрастающее осуждение такого отношения, этот феномен ещё существует повсеместно. Публичные его проявления встречаются всё реже, но частные случаи жестокого обращения с животными ещё имеют место. Сегодня мы можем уважать животных, но они по-прежнему остаются нашими подчинёнными, а значит, и самыми незащищёнными объектами дляперенаправленной агрессии.
Наиболее уязвимыми подчинёнными после животных являются дети, и, несмотря на гораздо более строгие запреты, существующие в этом отношении, они также довольно часто становятся жертвами перенаправленного насилия. Жестокость, с которой животные, дети и другие беззащитные подчинённые подвергаются гонениям, отражает степень давления, оказываемого на преследователей.
Этот механизм можно увидеть в действии даже в военное время, прославляющее убийство. Сержанты и другие военнослужащие командного состава часто чересчур грубо обращаются с подчинёнными не просто для поддержания дисциплины, но и для того, чтобы вызвать чувство ненависти, намеренно желая обратить эту ненависть против врага во время сражения.
Теперь, посмотрев назад, мы видим, как на нас неумолимо давит неестественно тяжёлый вес превосходства, являющийся неотъемлемой характеристикой суперплеменных условий. Из-за ненормальности такой ситуации для животного, именуемого человеком, который всего лишь несколько тысячелетий назад был простым племенным охотником, выработались модели поведения, которые по всем стандартам поведения животных также можно считать ненормальными: преувеличенное внимание к имитации превосходства, наслаждение при наблюдении за актами насилия, намеренная жестокость по отношению к животным, детям и другим подчинённым, убийства и (в случае неудачи со всем остальным) акты насилия над собой и самоуничтожение. Наш член суперплемени, жертвующий семьёй ради того, чтобы вскарабкаться хоть на одну ступень выше по социальной лестнице, тайно наслаждающийся жестокостями книг и фильмов, пинающий собак, бьющий детей, преследующий слабых, мучающий свои жертвы, убивающий своих врагов, зарабатывающий болезни нервов и вышибающий себе мозги, — не такое уж приятное зрелище. Он часто похвалялся своей уникальностью в животном мире, и в этом смысле это и вправду так.
