Принцип яйцеклетки: науч-поп-гид по физиологии и психологии от первого лица - Перс Инна (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Мы пристраиваемся неподалеку от занимающихся тайчи. Пожилые мужчины и женщины, плавно покачиваясь, описывают круги полусогнутыми руками. На лице покой и отсутствие мыслей. Глаза зомбированно следят за лидером. Мама глаза закрывает. Полуприседает, расставив ноги на ширине плеч. Выпрямляет спину. Поднимает подбородок. Чуть сгибает руки в локтях и начинает выписывать круги. По-своему, как мастер учил. Вращение руками, шаг вперед, замерли. Вращение в противоположную сторону, шаг другой ногой, замерли. И обратно. На полусогнутых и очень медленно. Мама открывает глаза и привычно встречает любопытные взгляды группы тайчи. Большинство улыбаются и одобрительно качают головами. Мама закрывает глаза, и мы продолжаем. Реализуем полученный в горах потенциал. Заряжаемся энергией.
Я сочувствую надувным шарам. Меня также раздувает все сильнее каждую минуту. Кажется, еще чуть-чуть, и лопнешь. Нет, растягиваешься дальше. Не от сомнений и знания, не от самомнения и мотивации.
Расту под чутким руководством генов и мозга, обретаю форму. Полости моего живота и груди разделяются, появляется шея, диафрагма начинает отделяться от сердца, а легкие от желудка. Легкие разрастаются в разные стороны в форме множества трубочек. Мои нетерпеливо и непредсказуемо дергающиеся руки удлиняются и укрепляются. Запястья, локти, пальцы – все это в наличии и их уже ни с чем не перепутаешь. У меня даже есть индивидуальные отпечатки пальцев. Оставлять их, правда, пока негде, но имеются. Базовая конструкция – хрящевая. Не стройная, зато гибкая. Посередине – нервная трубка, превратившаяся из гусеницы в основу зародышевого позвоночника, ключевое передаточное звено между моим мозговым центром и периферией. Все идет по плану. Я управляю ситуацией и могу расслабиться. Выдохнуть!
Мой нос! В меня что-то суют. Впихивают через носовые проходы. Такого в моем плане развития нет. Как избавиться? Это что-то проникает все глубже. Я не могу это остановить! Пробирается под едва начавшие формироваться лобные полухрящи-полукости. Этого не должно быть. Прямо в мозг! Это насилие. Перебирается в тело. Это аборт! Заполняет меня всего. Но мы же договаривались? Кровь пульсирует со страшной скоростью. Мне же было дано время доказать свою полноценность. Это ошибка! Мне еще не двенадцать недель. Сосуды сейчас лопнут, и мое бедное сердце разорвется. Я же уже столько успело. У меня все под контролем. Нечестно! Предатели!
Конечности и голова судорожно дергаются. Погибаю! Грудная клетка раздвигается. Ну пожалуйста! Грудь сдавливает. Из меня выходит дух. Я так и не увидело мир. Не увидело себя в зеркало. Не узнало цвета своих глаз. Не попробовало вкуса «Шато Марго» 1985 года. Прощайте и простите.
Мне вдруг четко представляется наш дом. Так, как его любит мама. Просторная овальная комната. Розовато-бежевые стены, сверкающий пол кремового гранита, белый двухуровневый потолок. И окна, окна, окна. От потолка до пола. На три стороны света. Свет, простор, свежесть. Голые пятки нежно ласкает пушистый ковер. Аромат кофе с корицей. И так, как его любит папа. Черный телевизионный экран – словно еще одно окно. Метровые динамики КЕФ. Лиловая бархатная софа с мягкими подушками. Бокалы, рюмки и стаканы разнообразных форм и оттенков теснятся за стеклянными дверями шкафа. Звуки саксофона, переливы джаза. Оба дома гармонично складываются в единую мозаику. Комфорт и наслаждение. А в центре Я. Любимое, желанное и боготворимое. Смех, радость, нежность. Моя паника затихает.
Я точно знаю, что в период внутриутробной жизни легочное дыхание у плода отсутствует. Кислород поступает через маму. Легкие, бронхи и трахея были заложены еще на четвертой неделе эмбрионального развития, но не функционируют. Дышать нечем и незачем. Разве что для развлечения. Или тренировки. Вот оно что. Еще вдох… выдох. Уже не так страшно, но все еще противно. Противоестественно. Насильно. Это мозг через меня дышит. Продолговатый мозг. Сперва изредка, раз в час. К двадцати четырем неделям Я буду дышать четырнадцать процентов моего времени, а к сорока неделям – все тридцать. И чаще. Порой до семидесяти раз в минуту. Дышу и ручками дергаю. И ножками. И головой. Чаще дергаю – чаще дышу. Я просто тренируюсь, способствую притоку крови к сердцу плода и попаданию амниотической жидкости в трахеобронхиальное дерево и легкие, обеспечивая обмен околоплодных вод. Однако голосовая щель находится в полусомкнутом состоянии, легкие полностью не расправляются, кислородом не снабжают. Вот почему и дырка в сердце. Она позволяет крови миновать нефункционирующие легкие. А еще есть анаэробный гликолиз, который способствует сохранению жизнедеятельности органов и тканей в условиях дефицита кислорода. Углекислый же газ выводится по принципу сообщающихся сосудов, регулируемый парциальным давлением и гипервентиляцией легких, вызываемой во время беременности прогестероном. И вся эта ужасно запутанная и многоуровневая система создана всего лишь как временное решение для внутриутробного существования? Зачем?
– Сегодня на зарядку не пошла.
– Почему, дорогая?
– Посмотри на улицу. Там же соседний дом не видно. Загрязнение воздуха.
– Сейчас проверим. И вправду. Сегодня двести единиц.
– Ты так спокойно об этом говоришь? Это же в семь раз больше, чем максимально допустимый уровень загрязнения в Европе! У них, когда тридцать уже, в газете на первой полосе, а если двести – так национальный скандал.
– Правильно, что не пошли. Если такая ситуация, то посидите дома. Очистители воздуха у нас есть.
– Это не ситуация! Это сознательное разрушение здоровья. Ребенку нужен воздух. Пора в Европу!
– Дорогая, ну кто же меня в отпуск сейчас отпустит? Ты же знаешь, у нас руководство из Лондона прилетает. Надо отрапортовать, показать Шанхай.
– Не забудь еще спеть и сплясать! Шучу!
Но мама не шутит. Она всерьез озадачена здоровьем. Моим, своим и папиным. Ей грезится бесконечный белый песок. Волны разбиваются в пену у ног. Мама, покачиваясь с закрытыми глазами, впитывает энергию простора, чистоты и покоя. Решено – мы едем в отпуск! Проблема только в том, что Крокодил отпуска по доброй воле не даст. Я теряюсь, потому что точно знаю, что крокодилы в океане не живут. Мама настроена по-боевому. Манипулировать и мотивировать! Крокодила? Она уверена, что на просьбу о помощи начальник не откликнется. Наш Крокодил – не благотворитель. Так это начальник папин – крокодил? Конечно, она же его так называет. Мама думает, что он скорее согласится на роль снисходительного властелина, отправляющего неразумного вассала в отпуск, чтобы сохранить семью. Крокодил-наставник? Крестный отец! Скрытое поглаживание ущемленного самолюбия властолюбца. Решение принято – будем массировать травмы детства. Мама решительно жмет кнопки мобильника.
Обратной связи от объекта мотивации не слышу. Обработка идет по телефону. Результат налицо. Вернее на лице, на моем лице. Ротовая щель растягивается. Одна за другой ласково набегают теплые волны удовлетворения. Это гормоны. От мамы ко мне. По плаценте. Усыпляюще покачивает в амнионе. Амниотическая жидкость теплом заливается в трахеобронхиальное дерево и мои легкие. Стабильный приток крови к сердцу. Механизм обмена околоплодных вод работает бесперебойно. Механизм мотивации тоже. Обработанный мамой объект согласен и готов к действиям. В полном соответствии с выданными мамой инструкциями. Только бы папа не узнал о маминых манипуляциях за его спиной. Надеюсь, мама позаботилась.
Мне восемь недель. Я – три сантиметра и четыре грамма. Снова прирост вдвое против прошлой недели. Период эмбрионального развития закончен. Я – плод. Теперь моим органам и тканям остается только увеличиваться в объеме. Я заглатываю амниотические воды и взбрыкиваю конечностями. Позвоночник просвечивает сквозь по-прежнему прозрачную кожу. Из него щупальцами вытягиваются отростки спинных нервов. Голова – все еще половина меня, но и тело уже в наличии. Фокусироваться на бодибилдинге невероятно трудно, всей семье. Папе времени не хватает, у мамы Мариночка в отпуск уехала, а Я теряюсь в мотивациях и манипуляциях. Приходится параллельно формировать личность. Балансируя между накапливаемым опытом и растущим телом. Тем не менее моя мотивация стать человеком сильна как никогда. Она поможет мне существовать в обществе. И управлять им? Ух! Сколько Я все-таки знаю. Прямо дух захватывает!
