Год Кита - Шеффер Виктор (читать книги полные .txt) 📗
Выясняется, что эта «детская смесь» вполне может заменить пленнице материнское молоко. В первое кормление она благополучно съедает семь с половиной литров смеси, в следующий раз – пятнадцать литров. «Не будем считаться с расходами,- говорят ее хозяева.- Главное – чтобы китиха выжила.» Она весело плавает в бассейне и всем своим видом как бы говорит: «Порядок!»
А в трехстах милях от нее, в океане, мать безуспешно ищет исчезнувшую дочь…
В середине ноября океан редко бывает спокоен. Почти не затихая, бегут на юг черные волны; по волнам скользят тени облаков. Подвывает ветер. Для тех, кто любит море, это сезон отдыха и покоя. Слушайте, слушайте музыку сфер! Вечная мелодия звучит в ритме катящихся волн. Неслышно является рассвет; винным отливом загораются облака, подкрашенные пеплом вулкана, проснувшегося в десяти тысячах миль отсюда.
К семейной группе маленького кашалота присоединяются новые киты, которых он прежде не видел. Киты в превосходной форме: кормясь на летних пастбищах в районе Алеутских островов, они все лето прибавляли почти по тонне жира в месяц.
Однако некоторые из самцов покидают нашу семейную группу и уходят на юг. Их немного, и они, в сущности, не являются членами семьи. Они живут в морях южного полушария; лишь иногда случай заводит их в мексиканские воды. На юге сейчас весна. День ото дня солнце все дольше остается в небе; скоро оно будет светить всю ночь.
В поисках добычи кашалоты идут на юг, в моря, редко посещаемые человеком; жизнь там бьет ключом. Даже достигнув шестидесятой параллели южного полушария, киты не останавливаются. Они идут дальше, плывут между огромными – иногда до мили шириной – ледяными полями, украшенными сверкающими дворцами, искрящимися пещерами, таинственно светящимися сине-зелеными башнями, вокруг которых в полыньях шумит вода, громким плеском встречая обрушивающиеся ледяные пики. Обломки ледяных полей «страны безмолвия» – великого белого континента – сползают в море, отделяясь от континентальных льдов, и плывут, постепенно распадаясь, тая и растворяясь, пока течение Гумбольдта не растопит их до конца.
Однажды я побывал на Южном полюсе и испытал, каково дышится при тридцатипятиградусном морозе – и это в середине лета!- на континенте вечных льдов. Это огромный континент, больше Европы; он бесконечно чист и покоен; там человек может наконец прислушаться к себе и своим чувствам.
Окаменелые останки китов-родоначальников прослеживаются в геологических породах, относящихся ко времени появления первых млекопитающих; более глубокие геологические пласты не сохранили никаких определенных «записей» касательно первобытных китов и вообще млекопитающих. Чем глубже мы заглядываем в геологические породы, тем реже находим окаменелые скелеты млекопитающих и тем мельче эти скелеты; самые мелкие из них принадлежали животным размером с крысу, которые когда-то питались яйцами динозавров. Животных, составлявших промежуточное звено между китами и их сухопутными предками, обнаружить пока не удалось.
Изучая эволюцию животных, ученый может прибегнуть к трем разным способам проникновения в тайны прошлого: он может исследовать окаменелые останки, может изучать ныне живущих представителей интересующего его вида и может заняться анализом среды, которая окружала этот биологический вид.
Говорят, что зоологи обожают полуистлевшие кости. Но ведь всякая кость, даже самая крошечная, отражает длительную историю эволюции животного и его потребности на определенном этапе развития. (Не только зоологи, но и художники находят в костях известную экспрессию и умеют видеть в них функциональную красоту.)
Однако было бы бессмысленно изучать скелеты давно вымерших видов китов, если бы одновременно мы не изучали живых китообразных, пытаясь понять структуру организма кита, прекрасно приспособленного к жизни в океане – к плаванию и нырянию, к добыче пропитания и к размножению.
Начнем с зарождения жизни в чреве китихи – то есть с эмбриологии китов. Кит – самое странное из всех млекопитающих, наиболее отклонившееся от основного пути эволюции млекопитающих, наиболее специализированное. Тем не менее организм китообразного не отличается никакими принципиально иными биологическими механизмами: мы находим в нем органы, получившие то или иное специфическое развитие, однако хорошо знакомые биологам, ибо они имеются и в организме собаки, кошки, коровы или любого другого сухопутного млекопитающего. Этот факт вполне убеждает зоологов в том, что киты – потомки наземных млекопитающих (а не морских земноводных, например).
Когда зародыш кита представляет собой всего лишь розовый комочек плоти размером два-три сантиметра, по бокам этого комочка ненадолго появляется пара вздутий, которые исчезают по мере того, как зародыш растет. Местоположение их в точности соответствует местоположению задних конечностей зародыша других млекопитающих; таким образом, ясно, что эти вздутия – зачатки задних конечностей далеких предков кита. Они не несут никаких видимых функций – как не несут функций соски на груди мужчин. Их появление лишь иллюстрирует тот факт, что ненужные органы отмирают чрезвычайно медленно – если только какие-то обстоятельства не делают их наличие обременительным для животного и не влияют на естественный отбор.
Время от времени среди скучных, однообразных записей, которые ведутся на китобойных станциях, появляются сообщения, в которые было бы трудно поверить, если бы они не были подтверждены фотографиями и зарисовками. Это сообщения о поимке китов с примитивными, полусформировавшимися задними конечностями. Ничтожна вероятность, чтобы такой ген дал знать о себе после того, как киты многие миллионы лет рождаются без задних конечностей,- и тем не менее он способен исказить развитие зародыша кита и привести к рождению двуногого морского млекопитающего. Эти атавистические конечности, разумеется, несовершенны; впрочем, недалеко от Ванкувера убили однажды кита-горбача, который имел ноги длиной больше метра. Они были вполне симметричны и состояли из тех же костей и хрящей, из которых обычно состоят задние конечности млекопитающего.
У каждого зародыша финвала в мягкой ткани десен можно обнаружить зачаточные зубы; по мере развития зародыша они твердеют, но когда зародыш достигает длины около четырех метров, эти несостоявшиеся зубы полностью исчезают. У новорожденного финвала зубов нет – с нёба его свисает густая сеть так называемого китового уса, который служит для выцеживания планктона из морской воды. Китовый ус состоит из того же рогообразного вещества, что и человеческие ногти, например.
В течение некоторого времени зародыши нескольких видов дельфинов имеют по восемь сосков, хотя у взрослых дельфинов сосков только два. Это тоже атавизм, напоминающий о далеком прошлом, когда предки китообразных жили на суше и каждая самка вскармливала целый выводок детенышей.
Оставим, однако, окаменелости и эмбрионы: немало сведений относительно предков китов можно получить, изучая биологию современных видов китообразных. Правда, сведений о наземных предках китов мы тут почти не находим, ибо киты так давно живут в океане и так хорошо приспособились к обитанию в водной среде, что сохранили – во всяком случае, во взрослом состоянии – очень мало признаков своего родства с древними наземными формами жизни.
Современных китообразных делят на две группы – зубатых китов и усатых китов. Зубатые киты – это активные хищники, охотящиеся на морских обитателей всех размеров – от крошечных рыбок до кальмаров, весящих около тонны. Зубатые китообразные встречаются почти во всех морях мира, так как они приспособились к самым различным условиям. Некоторые из них живут круглый год в пресноводных озерах Китая. [27] Каждому виду соответствует определенный тип среды обитания; таких видов зубатых китов сейчас насчитывается семьдесят. Усатых же китов всего только десять видов; все они обитают в открытом море и кормятся планктоном.
