Изгнание из Эдема - Оппенгеймер Стивен (электронная книга .txt) 📗
По мнению некоторых ученых, извержение вулкана Тоба повлекло за собой массовое вымирание жителей в глобальном масштабе в результате так называемого эффекта «ядерной зимы», наступившей вслед за ним. Я учел этот фактор в своей реконструкции. Основная масса вулканического пепла обрушилась на Индию, и именно там имела место массовая гибель всего живого, поскольку колоссальное облако пепла, взметнувшееся в небо после извержения, было подхвачено ветром и направилось с Суматры на северо-запад, прямо над водами Индийского океана. Эта природная катастрофа может служить объяснением того, почему большинство индийских подгрупп линии М не встречаются более нигде в Азии, а датировки времени повторного расселения клана М парадоксальным образом являются в Индии более поздними, чем в любом другом районе Азии или в Австралии.
На мой взгляд, наши перспективы выглядят далеко не столь радужными, как это представляется некоторым. Мы, как все прочие виды живых существ, которые испытывают на себе законы эволюции и вынуждены участвовать в борьбе за выживание, не только оказываем воздействие на окружающую среду и стараемся контролировать происходящие в ней изменения, но и сами подвержены их влиянию — независимо от того, чем они вызваны: цикличностью ли ледниковых периодов или нашей собственной расточительностью и хищническим отношением к ресурсам планеты. Если соотнести себя с большой шкалой времени, то одним из уроков прошлого следует признать периодически повторяющийся ледниковый максимум. Придет время, и снова наступит Великое Оледенение. Достигнув своей кульминации, оно скует холодом все живое, оставив для жизни лишь узкий перешеек, на котором будут бороться за место под солнцем оставшиеся роды и виды. Нам вряд ли удастся в полной мере оценить, насколько велико влияние ледниковых периодов на судьбу нашей планеты. Углубляясь мысленно в далекое прошлое, мы стремимся оценить также следствия глобального потепления, которое, как нам кажется, оказывает на земную жизнь более существенное влияние, чем следующий за ним в перспективе ледниковый максимум.
Однако пришла пора заключительных аккордов и лаконичных фраз. Генетическое разнообразие — вот то ключевое понятие, рассмотрению которого посвящена эта книга. Нашими проводниками в глубину времен стали медленно эволюционирующие, но многообразные линии митохондриевых ДНК и Y-хромосом. Однако мы еще не осветили должным образом того факта, что восстановительный период после последнего периода оледенения, ограничившего сферу обитания узким перешейком, все еще не завершен, а совокупное генное разнообразие представлено узким спектром вариаций. Лишившись генных богатств и расового многообразия, мы стали беззащитными перед лицом инфекций, которые грозят нам новыми пандемиями и готовы поглотить каждого, кто посмел затеряться среди прохожих на улице или вступить в общение с группой людей.
Однажды со мной произошел весьма забавный случай. Когда я работал в Гонконге, моей коллегой и старшим лектором оказалась одна почтенная и очаровательно искренняя дама — кардиолог-педиатр с Тайваня. Она как-то спросила меня, вижу ли я разницу между убийством тигра ради его шкуры, костей и мяса и забоем скота. Этот вопрос не показался мне вздорным. Моя коллега подкрепляла свои убеждения тем, что отказалась от лекарственных препаратов, в состав которых входят кости тигра, ибо испытывала жалость к этим зверям, и сердце ее наполнялось скорбью при мысли, что убито такое красивое животное. Короче говоря, она была против промышленного убийства. Ей была чужда навязываемая Западом философия, внушающая, что акт убийства может рассматриваться как нечто недозволенное и аморальное в отношении одного крупного животного и не вызывать протеста в отношении другого. Она не могла осознать, какими законами логики и здравого разума руководствуются те, кто считают, что охранять крупных животных важнее, чем, скажем, грызунов, и почему лишь красивые млекопитающие признаются полезными для человека.
В поисках достойного и философски взвешенного ответа на поставивший меня в тупик вопрос я почесал затылок: мне не хотелось пускаться в обсуждение проблемы, вправе ли мы вообще распоряжаться жизнью животных, кроме того, сводить объяснение к эстетическому восприятию столь внешне привлекательных диких кошек мне тоже не хотелось. И вот, наконец, я подумал, не удастся ли мне убедить ее в том, что существует один важный объективный критерий, которым мы руководствуемся при выборе, какое крупное животное нам забить, отправив его мясо на консервный завод: дикое или домашнее, — и критерий этот — биологическое многообразие и вариативность, которые столь важно сохранить и поддерживать в природе.
В целом домашние животные сохранили очень немногое из унаследованного ими от предков (например, от зубров) разнообразия, которое было заложено в банке генных данных, а то немногое, что им удалось все-таки сохранить, существует теперь в миллионах копий. Одомашнивание животных приводит к утрате исходного многообразия форм, хотя и в подобных условиях может произойти мутация, в результате которой появится новая разновидность животных, наделенных каким-нибудь отличительным качеством — например, желательным для этого вида размером. Наоборот, генный набор каждого тигра — уникальная сокровищница, в которой хранятся генные богатства определенного вида. Поэтому один тигр представляет большую ценность, чем одна корова. На сегодняшней день в дикой природе сохранилось несколько тысяч тигров, и генный код каждого из них в значительной степени неповторим. Разнообразие типов («рас») тигров представлено в дикой природе разнообразием особей. Итак, даже если мы оставим на время в стороне тот факт, что над тиграми нависает непосредственная угроза исчезновения — чего не скажешь о коровах, — то и тогда убийство одного тигра трагичней убийства одной коровы, ибо наносит более серьезный ущерб видовому разнообразию жизни.
К семейству кошачьих относится еще один вид крупных кошек — гепарды, угроза исчезновения подступила к ним еще ближе, чем к тиграм. И это определяется не только малочисленностью популяции гепардов, но и тем, что в дикой природе не сохранилось естественного разнообразия видов и форм — все гепарды — близкие родственники, произошедшие, вероятно, от единственной пары особей, которой удалось выжить во время последнего Ледникового периода. Удивительно, но факт: если не считать Африки, все животные Земли по своему генетическому богатству и разнообразию ближе к гепардам и одомашненному крупному рогатому скоту, нежели к тиграм. Можно проследить родоначальные линии всех этих животных и выяснить, что все они произошли от нескольких мужских и женских особей, которые покинули Африку только 80 тысяч лет тому назад.
Итак, многообразие... Оставим в стороне эстетический аспект этого явления и подумаем, что заставляет нас придавать ему такую важность. Ответ на волнующий нас вопрос таков — выживание. Своеобразным источником энергии для эволюции и самого существования природы является хаотическое многообразие. Без основанного на случайности генного многообразия виды утрачивают необходимую для выживания гибкость и способность адаптироваться к жизни в условиях стресса. Прежде чем потомство единственной пары особей достигнет хаотического многообразия, сменится множество поколений. Итак, видам животных, которые прошли сквозь ледниковый перешеек, не удалось сохранить свое генетическое многообразие, и теперь настал срок собирать камни и восполнять утраты.
Возможно, вы будете удивлены, узнав, что живете в условиях постоянного эволюционного стресса. Самым ярким примером эволюционного стресса являются вездесущие и изменчивые инфекции. Бактерии и вирусы эволюционируют значительно быстрее нас. В организм каждого из нас встроена иммунная система, позволяющая распознавать множество новых вариантов вирусов, которыми кишит наша плоть, бороться с ними и воздвигать на их пути специфическую защиту. Способность организма распознавать многообразных возбудителей различных инфекционных заболеваний и бороться с ними определяется генетическим кодом человека. Реакции иммунной системы весьма разнообразны, но ее возможности ограничены и отчасти определяются опытом борьбы с теми возбудителями, которые в прошлом были распространены в обществе.
