Величайшие загадки человека - Зигуненко Станислав Николаевич (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Этого оказалось вполне достаточно, чтобы составить описание существа, которому некогда принадлежал этот скелет. Широкие кости таза показали, что то была особь женского пола, впрочем, весьма миниатюрная. Рост дамы оказался всего–навсего 105 см, хотя это была уже вполне взрослая женщина. О ее возрасте говорили зубы, которые были не только полностью развиты, включая зубы мудрости, но и несли на себе следы длительной работы.
Но самым красноречивым оказался… коленный сустав! Когда найденные три фрагмента были составлены, как надо, оказалось, что данный сустав соединяет большую берцовую кость и бедренную под углом. «Тут меня и осенило, что соответствующие кости у обезьян соединяются только по прямой линии, — вспоминает Джохэнсон. — Я принялся рисовать в воображении скелет человеческого существа и примащивать эту выпуклость от колена к бедру, которая столь характерна для прямоходящих…»
Говоря иными словами, найденный сустав показал, что обладавшее им существо ходило уже прямо, как мы с вами, а не на полусогнутых, то и дело опираясь о землю руками, как это делают обычно обезьяны.
Но была ли то Ева — то есть наша общая прародительница? Ученые не могут ответить на этот вопрос однозначно. Они не могут даже сколько‑нибудь точно определить возраст находки — судя по некоторым данным, существо жило на свете не 300 тысяч лет назад, как этого требует теория, а около 3 миллионов лет…
И потому исследователи окрестили свою находку не Евой, а Люси…
Пока американские исследователи разбирались, является ли Люси Евой или нужно искать другую прародительницу, французский ученый Жерар Люкот решил продолжить молекулярные исследования и пришел к выводу, что наряду с Евой, как и гласит Библия, должен существовать также Адам, то есть всеобщий праотец.
Ход событий и рассуждений тут был примерно таким.
Поначалу биологи из университета Беркли (штат Калифорния) Элан Уилсон и Винсент Сарич вместе с британским медиком Дж. Уэйнскотом из Оксфорда решили исследовать человеческие клетки, содержащие гены, специфические для вида. Они, записанные в молекуле ДНК, кодируют различные белки, образующие организм, и так определяют его развитие. Известно, что эти гены преобразуются в процессе полового воспроизведения и иногда подвержены случайным мутациям или изменениям.
В соответствии с теорией эволюции благоприятные мутации функционирующих генов закрепляются при естественном отборе, тогда как вредные отбрасываются, потому что индивиды, их носящие, как правило, вымирают.
Но ДНК содержит не только гены, управляющие образованием белков. Большая часть молекулы, как мы уже говорили, состоит из генов нефункциональных, то есть таких, которые, казалось бы, не работают; во всяком случае, они не играют особой роли в синтезе белков. Поскольку эти гены не являются откровенно вредными, то они передаются из поколения в поколение. И в них обычно и накапливаются всевозможные мутации.
«Для наглядности давайте представим себе Адама, который сидит дома и бережно хранит мешок с шариками — свое генетическое наследие, предназначенное для потомков, — стал рассуждать Ж. Люкот. — Потомки, получая причитающуюся им часть наследства, выносят шарики из дома и, конечно же, время от времени теряют их. Причем чем отдаленней потомок, тем количество потерь больше. Однако по оставшимся шарикам можно в какой‑то мере судить, насколько велико было наследство самого Адама, насколько далеко по времени отстоит он от того или иного потомка…»
Как можно проследить развитие тех или иных событий спустя сотни тысяч, а то и миллионы лет? Чтобы понять это, нам придется еще раз вернуться к истории с Евой и досконально разобраться, как велось следствие в случае с нею.
Уилсон, Сарич и другие «молекулярные антропологи» попытались проследить, когда и как появился ныне существующий вид гомоноидов (то есть наш с вами) с помощью молекулярных часов, «циферблат» которых размечался не на основе ДНК клеточного ядра, как обычно, а на основе ДНК митохондрий — маленьких мешочков, расположенных в клетках и отвечающих за их энергетический обмен. Они имеют свою собственную ДНК, которую называют ДНК–м и проследить за изменениями в которой несколько легче.
Дело в том, что одна из особенностей митохондрий заключается в том, что генетическая информация передается в данном случае только матерью, а не обоими родителями. Поэтому, если у ребенка, будь то мальчик или девочка, ДНК клеточного ядра являются суммой материнской и отцовской ДНК, ДНК митохондрий заимствуют лишь все особенности по материнской линии. Таким образом все изменения в ДНК–м связаны лишь с мутациями, которые благодаря такой особенности легче выследить, выяснить, насколько часто они случаются.
И действительно, изучая ДНК нескольких видов млекопитающих, Уилсон установил, что мутация идет с определенным темпом — за миллион лет в ней меняются от 2 до 4 процентов ее содержания. После этого ученый перешел к сравнению митохондриальных ДНК разных популяций одного и того же вида — а именно человека — пытаясь оценить генетическую дистанцию между ними. В результате ему удалось установить, что наиболее сильно отличается от других африканская линия ДНК. Из этого Уилсон сделал вывод, что человечество некогда произошло от одного общего предка–африканца.
Выводы молекулярных биологов в общем‑то подтверждают и палеонтологи. Ведь большая часть наиболее интересных, древних находок была сделана ими на Африканском континенте. И если Люси–Ева была высотой 105 сантиметров, то, вероятно, и Адам, живший в то время, был немногим ее выше. В общем, эта пара оказалась в родстве с современными пигмеями, живущими в Африке и вырастающими только до 140 сантиметров.
Наряду с достоинствами, гипотеза о происхождении человечества от чернокожих Адама и Евы имеет и свои слабые места. Скажем, согласно расчетам, сделанным молекулярными биологами, возраст всеобщей праматери должен определяться где‑то 200 тысячами лет. А окаменелые останки, выставленные в музеях, как правило, насчитывают куда более солидный возраст, измеряемый миллионами лет. Так, быть может, эти останки вовсе не наших предков, а другой ветви человекообразных приматов, исчезнувших, не дожив до наших дней?
В общем, споры разгорелись не на шутку. И дело дошло даже до того, что антрополог Милфорд Уолпоф из Мичиганского университета даже назвал Уилсона и других молекулярных биологов «врагами общества». Поскольку, согласно их теории, получается, что человечество произошло не от различных человекообразных, разбросанных по всему свету и давших начало различным расам, а от одной–единственной пары…
Пытаясь получить новые доказательства в пользу этой теории, профессор Люкот теперь решил изучить хромосому, которая передается от отца к сыну, — так называемую хромосому У. В отличие от хромосомы X, которая считается материнской, хромосома У дает возможность проследить наследственность по мужской линии.
Ученый исследовал значительное количество образцов, взятых из хромосомного банка, созданного в Институте Пастера в Париже, и обнаружил группу полиморфных некодирующих участков в генах, которые ускользают из‑под действия механизма естественного отбора. Именно их он и решил использовать в качестве хромосомных часов.
С помощью математической модели, созданной его коллегами из лаборатории биоматематических и биостатистических исследований Парижского университета, профессор Люкот смог выделить на некодирующих участках такое сочетание генов, из которого затем могли образоваться все остальные. При этом выяснилось, что один из участков особенно часто встречается у пигмеев племени ака, живущих в центральных регионах Африки.
Таким образом, вроде бы можно считать доказанным, что Адам происходил родом из Африки и был из племени пигмеев. Однако ни сам Люкот, ни другие ученые не торопятся ставить точки над «i». Их смущают некоторые попутно выяснившиеся обстоятельства.
Одним из них является, например, такое. Когда Люкот сравнил гены человеческой хромосомы У и такой же у человекообразных обезьян, то оказалось, что подобное сочетание имеется у шимпанзе. С одной стороны, этот факт подтвердил ранее известные сведения, что у человека и шимпанзе примерно 99 процентов сходных генов, и достаточно в генной «энциклопедии» заменить одну «страницу» на другую, чтобы получить в клетке шимпанзе генный набор человека, и наоборот. Но с другой стороны, такое положение вещей порождает неопределенность: можно с равной долей вероятности считать, что не человек произошел от обезьяны, а, напротив, обезьяна некогда утратила человеческие особенности…
