Разум побеждает: Рассказывают ученые - Барашенков Владилен Сергеевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Ученый по самой своей природе — рыцарь истины. О великих деятелях науки можно сказать то же, что А. С. Пушкин сказал о музыкантах: «Гений и злодейство две вещи несовместные». Тогда почему же, могут нас спросить, наука нередко употребляется во вред людям?
Что ж, объективные данные науки — это одно, а применение, которое находит им тот или иной правящий класс, — совсем другое. В нашей стране наука служит социалистическому обществу и его гуманным целям. Отсюда и гуманизм советской науки. Совсем другое у нее положение в эксплуататорском обществе.
Конечно же в самой науке содержатся предпосылки к тому, чтобы ученый был человеком высоконравственным. Но нравственность — явление общественное, вот почему и важно, в каком обществе трудится ученый, заказы какого класса он выполняет. Нет ученого и науки вне времени и вне общества. Большую роль тут играет и сама личность ученого — его воспитание, психология, социальное положение, личная судьба и т. д. Однако при всем этом настоящая наука остается наукой, то есть объективным процессом познания мира и его закономерностей, существующих независимо от нас. И такая наука не дает никаких оснований для пессимизма.
Иногда поражаются: как же так — крупный ученый и верит в бога? Я хотел бы заметить, что среди астрономов глубоко верую-щих я не встречал. Для многих таких ученых вера — результат воспитания, дань традиции. Но самое главное: бога они, как говорится, принимают с черного хода и в свою науку не пускают, ибо там, где начинается религия, там кончается естествознание.
Не столь давно умер один из крупнейших астрономов — Жорж Эдуард Леметр. Он был не только профессором университета, но и аббатом, а одно время даже президентом Папской академии наук. Могут спросить: как же в одном человеке совмещались две разные личности? Оставляя эту загадку психологам, обратимся к его научной деятельности.
Он был создателем ныне общепризнанной теории «большого взрыва», согласно которой все вещество известного нам мира было некогда сжато в один ком (Леметр называл его «атом-отец»), потом он взорвался, породив разбегающиеся до сих пор галактики, все звезды и планеты. Сам Леметр был далек от того, чтобы признать это актом божественного творения. Во всяком случае, в его научных трудах я не встречал слово «бог». Президент Папской академии мог бы сказать, как некогда Лаплас, что в этой гипотезе он не нуждался. Однако богословы всех мастей- ухватились за теорию «большого взрыва», а папа Пий XII объявил ее лучшим подтверждением деятельности «творца».
Но, может быть, Ж. Леметр молча соглашался с такой интерпретацией своей теории? На XI Сольвеевском международном конгрессе 1958 г. он весьма недвусмысленно заявил: «В той мере, в какой я могу судить, такая теория полностью остается в стороне от любых метафизических или религиозных вопросов. Она оставляет для материалистов свободу отрицать любое трансцендентное бытие».
Итак, даже будучи аббатом, Леметр вопросы веры и знания не смешивал. Но не следует думать, что вера и наука могут мирно сосуществовать. Между ними — вечная борьба. Иногда она идет в душе одного и того же человека, чаще — между разными людьми.
Бывает, что для доказательства ограниченности нашего познания и утверждения идеи сверхъестественного говорят: узнать о Вселенной все принципиально невозможно. При этом приводят в пример миры, до которых даже свет летит миллионы и миллионы лет. Говорят, что они вряд ли достижимы для познания человеком, жизнь которого так коротка.
На мой взгляд, нет никаких оснований ставить какие-либо пределы человеческому познанию. Все развитие науки подтверждает это. Например, раньше некоторые ученые считали, что человечество никогда не узнает, из чего состоят звезды, так как для этого нужно туда слетать. А вскоре был изобретен спектральный анализ, снявший это ограничение.
В астрономии существуют чрезвычайно сложные проблемы. Например, происхождение Солнечной системы. Нам достоверно известна на сегодня лишь одна семья планет, вращающаяся вокруг своей звезды, здесь пока просто не с чем сравнивать. Или возьмем прогноз движения тысяч небесных тел в нашей Солнечной системе. Для точного решения уравнений с учетом взаимных влияний этих тел пришлось бы произвести невообразимое количество вычислений. Во всех этих случаях мы пока ограничены в средствах: не хватает мощности телескопов, быстродействия ЭВМ или данных для создания теорий. Возможно, некоторые проблемы нам так и не удастся решить. Ну разве, например, нет вымерших видов, которые нельзя уже реконструировать, ибо не сохранились их останки? А разве в истории литературы не было так, что рукопись погибла и гениальное произведение воспроизвести уже никогда не удастся (вспомним хотя бы судьбу второй части гоголевских «Мертвых душ»). Но такие факты не могут служить основанием для пессимизма: ведь общая картина и в том и в другом случае нам ясна, движение науки вперед не остановилось.
Настоящий ученый не может навязывать природе какие-либо априорные представления. Одних угнетает то, что Вселенная бесконечна, других наоборот — что она может оказаться замкнутой. Важно иное: что реально говорят наблюдения, какова она на самом деле! Сегодня, например, мы не знаем способов и не располагаем средствами, которые бы позволили нам заглянуть за грань наблюдаемого мира. Но вспомним историю: человечество всегда ощущало, что живет в замкнутом мире. Когда-то это были Геракловы столбы, потом твердый свод неба и неподвижные звезды… И всегда люди, исходя из современного им уровня науки, не зная, как заглянуть за грань неведомого, в конце концов ее переступали.
Мне кажется, что настоящий ученый прежде всего не должен укладывать факты в прокрустово ложе построенных им гипотез. Такой путь ведет к лженауке. «Все подвергай сомнению» — если бы этот девиз не выдвинули древние, его бы наверняка придумали современные естествоиспытатели.
Однако значит ли это, что в науке нет ничего устойчивого, постоянного? Разумеется, нет! И-законы Ньютона, и положения теории относительности Эйнштейна верны на все времена. Только существуют определенные границы, в рамках которых их можно применять.
То, что уже известно о Вселенной, сравнивают иногда с раздувающимся шаром: чем больше он становится, тем дальше отодвигается граница с неведомым. Разумеется, там, на грани света знаний и тьмы неизвестного, могут временно закрепиться сторонники религиозных воззрений. Но свет наступает неодолимо, и тщетно пытаться паразитировать на не познанных еще человеком проблемах. Материализм по самой своей природе оптимистичен и не оставляет места идеализму в объяснении природы.
Ученые дают интервью
Модели Вселенной
На вопросы отвечает старший научный сотрудник Государственного астрономического института имени П. К. Штернберга кандидат физико-математических наук А. Л. Зельманов
Поскольку реальная Вселенная существует в единственном числе, то, очевидно, возможна лишь единственная верная теоретическая модель Вселенной. Какую же реальность отражают существующие в настоящее время многочисленные космологические модели?
Возможно, что свойства различных моделей, основанных на общей теории относительности, служат приблизительным отображением свойств различных областей Вселенной, ее «кусков» (включая и ту ее область, которая охвачена наблюдениями), отображением, формально распространенным на всю Вселенную. Но то, что современная теория допускает такое распространение каждой из этих моделей на всю Вселенную и таким образом дает множество моделей Вселенной как целого, представляется принципиальным недостатком теории. Следует добавить, что этот ее недостаток не может быть устранен в рамках существующих основных физических теорий. Под основными физическими теориями мы понимаем теории, содержанием которых являются принципы и законы физики и физические представления о свойствах пространства, времени и движения. Таковы: ньютонова механика; ньютонова теория тяготения; специальная теория относительности; общая теория относительности; квантовая механика; релятивистская квантовая теория. Из них для интересующего нас вопроса и вообще для космологии наибольшее значение имеет общая теория относительности, то есть эйнштейнова теория тяготения.
