Девочка. Книга первая (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator" (библиотека электронных книг .TXT) 📗

— Лат, подскажи, как мне выйти за пределы резиденции?

Парень резко обернулся и серьезно посмотрел на меня.

— Зачем?

— Прогуляться по пляжу, — пожала я плечами. — Я, конечно, понимаю, что помещения проветриваются, но сегодня на редкость теплый день, и хотелось бы походить не только на беговой дорожке.

— Извините, нет, — нахмурившись, ответил парень.

Тут я вспомнила, что несколько дней тому назад я просила Лата выпустить меня прогуляться по территории резиденции в саду, но получила отказ и пояснения Лата, что сперва он должен позвонить кун-Ричарду. Я отказалась от этой идеи — напоминать о себе после его похождений в казино с девушками Романофф мне совсем не хотелось, поэтому я предпочла уйти к себе в комнату и больше к этому вопросу не возвращалась. Теперь, понимая отказ Лата, я уточнила:

— Нужно позвонить Ричарду и получить разрешение?

Лат утвердительно кивнул, но в его глазах я видела то ли неуверенность, то ли смятение, и я немного удивилась такой реакции.

Выходить на связь с Барреттом не хотелось, но желание погулять было велико, поэтому я кивнула и тихо произнесла:

— Хорошо, я поговорю с ним.

На третий гудок он ответил своим коротким "Барретт".

— Добрый вечер, — поздоровалась я.

Он молчал и, вероятно, ждал от меня объяснения причин моего звонка. На заднем фоне я слышала голоса мужчин и какой-то посторонний шум, похожий на работу двигателей. Меня в очередной раз кольнуло неприятное чувство, что меня не отпустили на день рождения отца, но я спрятала глубоко внутрь свою досаду и спокойно сказала:

— Я бы хотела пройтись по берегу пляжа, — приступила я сразу к делу.

— Нет, — отрезал он.

— Хорошо, тогда можно я погуляю в саду?

— Нет.

— Почему?

— Не обсуждается.

Боже, как же я устала и от этого слова, и от этого тона, и от моего Дьявола. Мне внезапно стало так плохо от этой холодности и ненужности, и я тихо спросила:

— Зачем ты так со мной? — в моем тоне не было ни раздражения, ни агрессии, а лишь усталость, беспросветная усталость от его равнодушия.

В горле стоял ком, глаза жгло от желания заплакать, но я не хотела показывать ему свою слабость, не хотела устраивать истерику или бросать очередные обвинения, я просто хотела понять причины такого отношения ко мне.

Барретт молчал некоторое время, а потом равнодушно спросил:

— Это все?

Я закрыла глаза, и слезы потекли по щекам. На заднем фоне я услышала, как кто-то обратился к нему:

— Мистер Барретт, пора.

— Это все? — переспросил он меня.

Его голос был холодным и деловым. Обосновывать и объяснять свои решения он не собирался. Мне казалось, что я бьюсь в металлическую стену, и удары отзываются гулким эхом у меня в голове.

— Зачем я тебе… Отпусти меня, пожалуйста, — впервые за все время моего пребывания в резиденции, тихо попросила я.

Он ничего не ответил и в следующую секунду отключил связь.

В душе было пусто, сердце онемело и ничего не чувствовало, будто в него, пробивая ребра, вонзили толстую иглу и впрыснули под напором жидкий азот.

Глубоко вдохнув, я вытерла ладонью мокрую щеку и подняла глаза — на меня смотрел Лат, тревожно и хмуро. Я и забыла о нем.

— Не надо, — тихо произнес он и протянул коробку с салфетками.

— Не буду, — кивнула я и, выдернув салфетку, пошла к в комнату, злясь, что поддалась эмоциям, культивируя жалость к себе.

Сжав кулаки, я поднималась по лестнице. Он больше не заставит меня плакать! Я сильная! Смерть мамы была самым тяжелым испытанием для меня, и то я не плакала! А тут из-за какого-то мужчины, который не отпустил меня к отцу и ведет себя как хозяин жизни, развела сопли! К черту его! Совсем немного осталось — потерплю!

Я вспомнила, что недавно Лат принес коврик для йоги, как я и просила — это было то, что нужно! Переодевшись, подхватив под мышку коврик, я спустилась в тренажерный зал и до глубокого вечера терзала свои мышцы сложными асанами и растяжкой, полностью отключив мозги от реальности.

Проснулась я от того, что мне было неуютно, как-то липко, и ныло внизу живота. Спросонок я ничего не могла понять, но создавалось ощущение, будто я лежу на теплом мокром полотенце. Я пощупала простынь под собой — она была влажной. Потянувшись к ночнику, я включила свет и у меня перехватило дыхание — мои пальцы были в крови. Резко отдернув одеяло, я похолодела от страха — прокладка, пижамные штаны и одеяло в некоторых местах были пропитаны кровью. Я вскочила с кровати и увидела, что на простыни расплывается огромное алое пятно. Я начала сдергивать простынь и обнаружила, что матрас выглядел не лучше. Сердце бешено стучало, и я застыла с простыней в руках, не зная, что делать. Часы показывали начало второго, Барретта дома не было, и Лат здесь точно ничем не поможет, к тому же, я вся была в крови.

Сердце колотилось о ребра, меня кинуло в холодный пот, и только сейчас я почувствовала ноющие спазмы внизу живота. Со мной такого никогда раньше не было, и мне стало страшно. По-настоящему страшно. Я вспомнила, как маму, всю в крови, увозила скорая, после чего она уже больше никогда не вернулась домой. Вспомнила, как отец выбрасывал окровавленные простыни и сжигал матрас на заднем дворе, и меня сковало от ужаса. Я еще раз посмотрела на свою пижаму, матрас, простыни, пропитанные кровью, и трясущимися руками взяла сотовый. Мне нужно было позвонить Ричарду. Но я не знала его телефон. Дуглас. Холодными пальцами я нашла его номер и нажала на вызов. Три гудка и его встревоженный голос:

— Мисс Харт, что случилось?

— Мне нужно срочно поговорить с Ричардом, но я не знаю его телефона, — тихим голосом проговорила я, стараясь не паниковать.

— Сейчас, — с тревогой в голосе быстро сказал он, и в трубке повисла тишина, на фоне которой слышались мужские голоса.

Время замерло и мне казалось, что я слышу как несется кровь по моим венам.

— Что случилось? — услышала я родной голос, и меня начало отпускать.

— У меня кровотечение… Кажется, сильное… — тихо произнесла я.

— Скоро буду, — сказал он и четким холодным голосом проинструктировал: — Прими горизонтальное положение и до моего приезда не вставай.

— Ричард, мне страшно, — прошептала я.

Секундное молчание и его спокойный голос:

— Ничего не бойся, — и отбой.

Я смыла с себя кровь, переоделась в чистое белье и, понимая, что прокладки не помогут, разорвала чистую простынь и использовала ее. Укутавшись в махровый халат, я хотела лечь в постель, но передумала, перед глазами вставала картина окровавленного матраса, поэтому я вышла и направилась в спальню Ричарда. Устроившись на его большой кровати, вдыхая запах его подушки, я стала успокаиваться, и сердце постепенно замедлило свой ритм. Внезапно, через открытую дверь спальни, я услышала стук в мою комнату — это был Лат.

— Лат, я здесь, — выкрикнула я из хозяйской спальни и накрылась покрывалом.

“Ну вот, парня разбудил”, - нахмурилась я, но мне было гораздо уютнее от эгоистичной мысли, что Лат не спит и в доме я бодрствую не одна.

Он зашел с огромным стаканом гранатового сока и бутылкой воды.

— Ричард сказал, вам нужно все это выпить.

Я кивнула, и парень удалился.

Допивая бутылку воды, я услышала тихий голос, знакомые шаги по лестнице и затем по гулкому холлу. Я ждала этих шагов больше всего на свете — от них мне становилось спокойно на душе. Барретт зашел в спальню, как всегда, со спокойным видом, но я отметила, что его лицо было уставшим, будто он не спал несколько дней. Он был одет в один из своих дорогих костюмов. Просканировав мое лицо, он опустил свою ладонь на мой лоб, проверяя температуру, померил пульс и затем пощупал мои холодные босые ступни.

— Живот болит?

— Только иногда ноет, но чувствую я себя нормально, — стараясь, чтобы мой голос не дрожал, ответила я.

Он бросил взгляд на пустую бутылку воды и тихо спросил:

— Голова кружится?

— Немного, когда резко вскочила с кровати, — призналась я.