P.S. моей ученице (СИ) - Дэй Каролина (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Читайте, — покопавшись некоторое время в своем телефоне, проговаривает историчка, а затем протягивает мне свой смартфон. И тут я на секунду испугался. Но всего лишь на секунду, может полторы. Я надеялся увидеть там еще одну фотографию или же другие доказательства нашей связи с Викой, только на глаза мне попался какой-то пост из «ВКонтакте», который заинтересовал не меньше.
«ИЗ КОЙКИ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ В КОЙКУ К ЧУЖОМУ ПАРНЮ! ЧИТАТЬ ВСЕМ! Ну что, девчата, вот мы и нашли виновницу всех мох бед. Даже не думала, что ею окажется эта тихая и неприметная замухрышка. В понедельник, как мне сообщили достоверные источники, мой Толечка обнимался с Викой Сафроновой! Нашел с кем делить свою постель! Чем эта шалава лучше меня? Может, просто понравилось трахать учительскую подстилку, а, Толь? Может, мне тоже рассказать, как был хорош наш Стасик вчера в постели, чтобы ты вернулся ко мне? Я лучше буду крутить роман с настоящим мужчиной, нежели бегать за таким парнем, как ты. А ты знаешь, как Стасик умеет ублажать женщин? Не знаешь. Тебе этого не дано, козел ты редкостный! А ты, Сафронова, теперь кусай локти, потому что Стасик будет развлекаться со мной, а не с твоей безгрудой фигуркой!»
Вот это нихуя себе новости! Мало того, что меня сейчас подозревают в связи с ученицей, так еще и не с той. Мне интересно, кто именно из этих ебучих баб тупая: историчка, которая не в состоянии вспомнить присланную ей же фотографию, где была изображена брюнетка, а не блондинка, или же Лазарева, которой за такие посты в социально сети нужно набить морду, несмотря на пол? Тут же возникает и другой вопрос. Если же Анна Михайловна была бы хоть чуточку умнее и заподозрила бы Вику, то вышестоящего вопроса о романе с совершеннолетней девушкой не стоял бы. Но теперь мне понятны ее нападки в мою сторону, причем, учитывая показанный пост, который прочитали школьники, судя по комментариям, эта гипотеза становится реальностью. По крайней мере, для нее, но не для меня.
— Вы думаете, я не догадалась о вашем романе с собственной ученицей? — вытянув меня из размышлений, поинтересовалась историчка, не убирая со своего лица наглую, хищную улыбку.
— Вам не кажется, что на той фотографии, которую прислали мне несколько дней назад, рядом со мной стоит брюнетка, а не блондинка? — спросил я в лоб, хотя мог бы подыграть этой ненормальной и дать понять, что она оказалась права. Но нет! Эта тупость меня просто выводит из себя!
— Лазарева вполне креативная девушка. Она могла спокойно надеть парик, чтобы я перевела свои подозрения на другую девушку, на ту же Сафронову, например, которую обвиняла в своем блоге, — мне так и хотелось спросить: «Вы, блядь, серьезно?». Но на этот раз промолчал. — Это не отменяет того факта, что вы закрутили роман с несовершеннолетней ученицей, — строго провозгласила женщина, будто сейчас от нее зависела моя судьба. Блядь, я еле-еле сдерживался от смеха, но все же ничем не выдал абсурдность ситуации. Пусть уж думает так, потом будет сожалеть о своей тупости.
— Ей уже исполнилось восемнадцать, — спокойно произношу я.
— Сомневаюсь, что это поможет. Где доказательства, что ваши отношения зародились именно после совершеннолетия? — еще чуть-чуть и этот писклявый голосок заставит стекла на окнах треснуть. — Что, Станислав Родионович, вы… — Анна Михайловна уже готовая произнести какое-то неоспоримое доказательство против меня, как тут же заткнулась и повернулась одновременно со мной в сторону двери, заслышав громкие возгласы и женские крики.
Стоило мне выбежать в коридор, как я увидел бегущих в одну и ту же сторону заинтересованных учеников. С каждым шагом женские крики становились все громче, а непонятный треск, будто что-то разбили о стену, стал слышен гораздо четче. Однако больше всего меня поразили не крики, а картина, открывшаяся мне чуть позже, как только несколько школьников уступили мне место среди огромного круга, в центре которого дрались два ученика. Хотя нет. Я ошибся. Поначалу я подумал, что такие дикие крики могли исходить лишь от мальчиков пятиклашек, не поделивших пирожок из столовой, но драку двух девушек старшеклассниц я видел впервые в своей практике. Но не это главное.
Спину одной из них я узнаю из тысячи.
Картина маслом, так сказать: Вика, моя любимая и родная Вика, сидела верхом на какой-то блондинке, подозреваю, что это оказалась Лазарева, и со всего размаху била ее маленькими кулаками, задевая то голову, то лицо, то шею, стараясь нанести как можно больше увечий. Первые секунды я дивился, что она вообще пришла в школу, тем более под конец недели. В глубине души надеялся, что до нашей следующей встречи я смогу справиться со всеми проблемами, связанные с историчкой, но, видимо, моя малышка решила иначе. И этот факт заставил меня разозлиться. Если бы она не пришла в школу и отсиделась дома все выходные, то к понедельнику все встало бы на свои места. Блядь! Какого хера?
Лица девочек истекали кровью, но, кажется, это никого вокруг не волновало. Ученики то и дело кричали лозунги в поддержку то одной, то другой драчуньи, не смея прерывать такую драку, кто-то даже умудрялся снимать все на телефон. Наверное, будучи школьником, я бы тоже не вмешивался, только моя роль теперь отличалась от той, что предназначалась когда-то десять лет назад. Если так продолжится, то блондиночка вряд ли уйдет отсюда живой. Стоп! Она вообще не сопротивляется, лежит, словно кусок мяса. Вика! Что же ты делаешь, малышка?
Не в силах больше наблюдать за этим боем, я, растолкнув любопытных учеников в разные стороны, вышел в центр импровизированного ринга и, приложив немало усилий, оттащил свою малышку от несчастной Лазаревой. Думаю, когда Анна Михайловна выйдет из ступора, обязательно поможет ученице. Или нет? Да срать я на них хотел, пусть сами разбираются! Меня ждала другая проблема, которая брыкалась и пыталась вырваться из моих рук до самого класса географии, который мне пришлось закрыть на ключ изнутри, дабы Вика не выбежала в коридор и не продолжила кровавое месиво.
Кое-как угомонив свою малышку, я прижал ее к стене, внимательно рассматривая, будто видел впервые в жизни. Хотя так оно и есть — такую израненную и разъяренную Вику я застал впервые за все время нашего знакомства. На левой щеке красовались четыре царапины, взгляд любимых малахитовых глаз стал звериным, готовым вот-вот вырваться на свободу и вновь ввязаться в драку, красивые пухлые губки, которые источали аромат спелой клубники, тоже пострадали, точнее только нижняя губа, из сочащаяся маленькой струйкой крови, как у насытившегося вампира. Разглядывая свою девочку, я все еще злился на нее за столь опрометчивый поступок, но в то же время мысленно жалел ее, однако что-то мне подсказывало, что она не жалела ни о чем. Ни о своем поступке, ни о том, что пришла в школу. Ты не представляешь, Вика, как бы облегчила нам обоим жизнь, если бы осталась отсиживать этот день дома. Вот поэтому я хотел уберечь тебя от этой войны, чтобы на месте одноклассницы не оказалась учительница, которая не оставила бы все, как есть, несмотря на свою тупость.
— Ты что наделала? — тряхнув девчонку за плечи, рявкнул я, однако она будто не слышала моих слов, глядя на меня совершенно бесстрашными глазами. Она не плакала, не горевала, не улыбалась. Ее лицо не выражало ничего, один лишь взгляд, в котором танцевали черти из ада, говорил о многом. О страдании, о всепоглощающей, еще не остывшей и не исчезнувшей из ее души ярости. О любви. Ко мне. Вика могла злиться, кричать, но она меня она глядела с любовью. Как и я на нее.
— Она не должна говорить так о тебе! — выкрикнула она не тише, чем я на нее. — Не должна порочить твое имя! Ненавижу! — видимо, не сдержав своих эмоций, она стала вымещать их на мне, нанося удары маленькими кулачками то по прессу, то и по груди, мышцы которых я вовремя успел напрячь. Я бы мог остановить ее, завести руки за голову и со злостью дать пощечину за такое поведение и выходку, которые наверняка обернутся неизгладимыми последствиями не только для меня, но и для нее. И теперь речь шла не об историчке, разговор с которой я не завершил, а о Лазаревой, чьи влиятельные родители не оставят в покое мою девочку. Но я им не позволю этого сделать. Ни за что. И останавливать ее сейчас не стану.
