Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
— Ум к красоте — редкое сочетание, — замечает дед. — Встречал за жизнь пару раз. Прошу, проходите!
Холодильник берет меня за руку и ведет в дом. Весь первый этаж — это огромная комната с большой кирпичной печью, с крепкой деревянной мебелью. Кроме печи, взгляд выхватывает настоящий сундук. Всё скромно и стилизовано под деревенский дом.
— Вы не дед Мороз? — вырывается у меня, и я краснею.
— Нет, девочка! Но если бы у меня была такая Снегурочка… — хитрые карие глаза, так похожие на глаза Холодильника, осматривают меня с пристрастием и симпатией.
— Дед! Не увлекайся! — предостерегающе говорит Холодильник, закрывая меня собой.
— Даже так?! — восторженно восклицает дед и еще раз удивленно смотрит на меня, словно до этого плохо рассмотрел.
— Ты себе не представляешь, как! — усмехается Холодильник и тянет меня к лестнице.
Второй этаж представляет из себя широкий коридор с несколькими дверями. Холодильник ведет меня к самой дальней.
— Эта комната была маминой. Раньше. Теперь твоя.
— Моя? — пугаюсь я по-настоящему. — Мне не нужна комната в доме твоего деда!
— Аллилуйя! — Холодильник поднимает вверх руки в сакральном жесте язычников. — Значит, ты со мной в моей комнате? Даже мечтать не смел!
— Нет! — начинаю объяснять я. — Я имела в виду… Неважно. Спасибо. Очень уютная комната.
В комнате стоит широкая и высокая кровать, заправленная белым бельем с милым мелким рисунком, комод с тремя выдвижными ящиками и даже туалетный столик.
— Располагайся и спускайся вниз. Через час буду кормить тебя обедом.
Холодильник целует меня в лоб, оставляет у порога мою спортивную сумку и уходит. Подхожу к окну и смотрю на большой яблоневый сад, оказывается, расположенный с другой стороны дома. Часть яблонь уже отцвела, остальные еще цветут, и дурманящий аромат плывет неспешно в открытое окно. Непрерывное гудение пчел, атакующих яблони, действует на меня как аутотренинг.
Я ложусь на кровать, смотрю в потолок и не знаю, что мне теперь делать. Холодильник настроен очень серьезно, а я до сих пор не могу понять, что мне надо… Да. Не буду врать самой себе. Этот мужчина не может не нравиться.
Красив, силен, богат и… добр. По крайней мере, ко мне. Я ему нравлюсь, по его словам, даже больше, чем нравлюсь. Страсть его я ощущаю каждым волоском на теле, каждой клеточкой кожи, каждой мурашкой. И тело мое всё отчетливее и сильнее откликается на эту мужскую страсть, похожую на природную стихию. Я ничего о нем больше не знаю. Да — умен. Да — ревнив. Да — способен быть чудовищно нежным. Что он читает? Как любит проводить свободное время? Что презирает и что ненавидит? Насколько он может быть уверен в том, что я не подведу его в той жизни, которой привыкла жить его семья? И вообще… собирается ли он меня в нее вводить или будет держать взаперти, например, в этом далеком от города доме?
Завалив и раздавив себя вопросами без ответа, я засыпаю. Мне снится Кристина, которая поит меня чаем и угощает пирожными, уговаривая выйти замуж за Генку. Генка тоже здесь, прячется в темном углу и боится из него выйти. Его закрывает своим крупным телом Сальмонелла. Она смотрит на меня как Кабаниха из пьесы Островского "Гроза": грозно, уничижительно для меня и величественно для себя.
— Кристина, помоги нам ее связать и спрятать в чулан! — просит Сальмонелла Кристину.
Просыпаюсь внезапно и резко. Сажусь на кровати и еще несколько минут прихожу в себя. Потом нахожу ванную комнату прямо напротив своей. Она оборудована современно, но скромно. Умываюсь холодной водой — и мне становится легче. Решаю не переодеваться: на мне джинсы и белая водолазка. Тихонько, стараясь не топать, спускаюсь по лестнице и замираю, услышав мужские голоса:
— Чего тянешь? Таких женщин берут сразу и навсегда, — это дед.
— Я достаточно напугал ее своим напором, чтобы сейчас всё портить неразумной поспешностью, — это внук.
— Упустишь. Сбежит. Песком сквозь пальцы уйдет, — пророчествует дед. — Она тебя боится и стесняется.
— Вот поэтому и не тороплю, — устало, но вежливо отвечает деду внук.
— Глупости! — ворчит дед. — Отрезай ей все пути к отступлению. Привязывай постелью.
— Дед! — грозный окрик Холодильника. — Побойся бога! Ты же старый человек! Что ты говоришь?!
— Я дело говорю! — эмоционально и так же резко отвечает дед. — Пока ты ее к себе приручать будешь, она сбежит. Вот увидишь, что сбежит! Давай я к Ильичу ночевать пойду. Он меня в свою баню зовет. И заночую у него.
— Зачем? — металлический привкус появляется в голосе Холодильника.
— Как зачем? Все двери перекроешь — и вперед! А там уж от твоего мастерства всё зависит! — ехидничает дед.
— Слушай, — обманчиво ласково начинает говорить Холодильник. — Тебе деда Саша лет пятьдесят морду не бил никто? Решил от собственного внука получить?
Дед, не понятно мне почему, начинает громко и весело смеяться. Под этот смех я на цыпочках возвращаюсь на один пролет назад, а потом начинаю спускаться еще раз, специально топая.
— Нина! — радуется старший Александр Юрьевич. — Мы разбудили вас своими криками?
— Нет, — честно говорю я и тут же вру. — Меня разбудили пчелы.
— Тебя укусила пчела? — Холодильник быстро подходит ко мне и хватает меня за плечи. — Куда?
— Они разбудили меня жужжанием, — объясняю я, освобождаясь от рук Холодильника.
Дед внимательно смотрит на нас и ухмыляется.
— Да. В саду много пчел! Вы знаете, как называется наш поселок? Сашка вам сказал?
— Нет, — прохожу к столу и сажусь на стул рядом с дедом.
— Антей! — радостно сообщает старший Александр Юрьевич. — Наш поселок назван в честь сорта яблок "Антей".
— Интересно… — вяло соглашаюсь я, чувствуя растерянность и вынашивая план побега.
— Мы пойдем с вами в мой яблоневый сад, и я всё вам покажу! — приподнимается дед.
— Дед! — окликает Холодильник. — Сначала мы пообедаем. У меня всё готово.
— Сашка умеет готовить. И неплохо! — доверительно сообщает мне дед и подмигивает. — Ни у меня, ни у моего сына таких способностей нет!
Только после этих слов я вдруг задумываюсь над тем, что добрый наш Юрий Александрович — сын этого самого деда, и мне становится весело. Я даже улыбаюсь деду и Холодильнику.
Холодильник ставит передо мной тарелку борща, горячего, бордово-красного, наваристого. Аккуратно дую на первую ложку, пробую и восклицаю:
— Ни за что не поверю, что это ты варил суп!
— Потому что вкусный? — Холодильник делает вид, что обиделся.
— Потому что борщ и ты никак не сочетаетесь в моем воображении, — смеюсь я и, смакуя каждую ложку, наслаждаюсь супом.
— Я счастлив, что мой образ живет в вашем воображении, и черт с ней, вашей верой в мои кулинарные способности! — дарит мне новую улыбку Холодильник, и она уже лишняя, она не входит в меня, переполненную эмоциями, глупыми ожиданиями и надуманными страхами.
Доесть тарелку борща до конца я не могу, поэтому кладу ложку и искренне благодарю хозяев:
— Очень вкусно! Спасибо! Но всё… Больше не войдет…
— Прогуляемся? — осторожно спрашивает Холодильник, убирая мою тарелку.
— Нет уж! — решительно отвечает за меня дед. — Я первый пригласил в сад. А ты пока посуду помой, внучок!
Внучок хмуро смотрит на деда, но не спорит.
— Это сорт "Весна", раннелетний, созревает раньше белого налива, — начинает свою экскурсию дед, крепко держа меня под руку. — Кругленькие такие яблочки, совсем небольшие, бело-желтые с румяным бочком.
Мы медленно идем по саду, постепенно я увлекаюсь рассказом и наполняюсь энергией этого удивительного человека.
— Вот! Королева Мелба! — торжественно представляет мне другой сорт экскурсовод. — Плоды можно хранить до января, но в Сашкино детство до зимы они никогда не доживали.
— Саша проводил здесь детство? — осторожно спрашиваю я.
— Лет до пятнадцати, — грустно улыбается мне Александр Юрьевич. — Потом всё реже и реже.
Мы еще долго гуляем по саду. Дед Холодильника рассказывает мне о каждом яблоневом сорте, его достоинствах и недостатках. На ранних сортах уже завязи, более поздние красиво цветут, омузыкаленные пчелиным жужжанием.
