Запретная любовь - Стил Даниэла (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Как видно, Кэл всерьез изменил свое отношение к ней. Его разочарование превратилось в злость. Целый месяц он копил в сердце обиду, чтобы теперь день за днем изливать ее на Мередит. С каким-то садистским удовольствием он придирался к ней по любому поводу, по десять раз в день запрашивал отчеты, оспаривал все ее мнения и заключения. Однажды он даже повысил на нее голос при посторонних, на совещании, — такого никогда прежде не случалось.
— Зачем ты так поступаешь со мной, Кэл? — подошла она к нему, когда все разошлись. — Если ты с чем-то не согласен, можно обсудить это наедине, и совершенно незачем унижать меня при подчиненных…
— Мередит, давай обойдемся без истерик! — отрезал он и стремительно вышел из кабинета, а Мередит осталась, кусая губы и едва не топая ногами в бессильной ярости.
«Кто бы здесь говорил об истериках! — гневно думала она. — Ты сам ведешь себя как ребенок — капризный, испорченный ребенок, который никак не может примириться с тем, что игрушка досталась другому!»
Но в глубине души Мередит понимала: Кэл злится не столько на нее, сколько на самого себя. Может быть, злится из-за того, что испугался сделать решительный шаг. Чего бы он не отдал теперь, чтобы повернуть время вспять! Безупречный Кэллен Доу, который всюду приходит вовремя, на сей раз опоздал навсегда. Навсегда — какое страшное слово!
Неприятно было и то, что коллеги начали коситься на шефа и Мередит и перешептываться между собой. Никто не понимал, какая кошка между ними пробежала, но все сходились во мнении, что не за горами день, когда миссис Уитмен придется искать себе другое место. И сама Мередит чувствовала, что увольнения ждать недолго.
В тот вечер она вернулась домой, унылая и подавленная, как никогда.
— Ты, кажется, сегодня в прекрасном настроении, — саркастически заметил Стив.
Это последнее перышко, по пословице, сломало спину верблюда. Мередит швырнула портфель в угол.
— Не совсем, — ответила она. — День прошел отвратительно. А по дороге домой у меня лопнула шина прямо посреди этого проклятого шоссе. В последнее время мне все чаще хочется что-то разбить — то ли свою собственную голову, то ли чью-нибудь еще. Спасибо, что поинтересовался, а у тебя как дела?
— Лучше, чем у тебя, хоть и ненамного. Сегодня я остановил кровотечение старику с геморроем, вынул жвачку из детского уха и наложил шину на сломанный палец. Думаю, за это мне светит серьезное поощрение. — С этими словами он швырнул на пол пустую пивную банку и открыл следующую. — Да, кстати, еще одна приятная новость. Наша мебель на неопределенный срок застряла в Оклахоме. Там наводнение, снесло мосты.
— Может быть, нам лучше переехать в отель? — устало предложила Мередит.
— Еще чего! Мы не маменькины детки и вполне способны пару недель поспать на полу. Многие всю жизнь так живут и не жалуются. — Это он добавил, вспомнив рассказы Анны о Пуэрто-Рико.
— Я по горло сыта этим походно-лагерным уютом! — воскликнула Мередит.
— А я сыт по горло твоим бесконечным нытьем! — крикнул в ответ Стив.
Огромным усилием воли Мередит заставила себя сдержаться. Стив ни в чем не виноват. Ему тоже тяжело приходится.
— Прости, Стив. Я стараюсь, видит бог, стараюсь, как могу. Но мне очень тяжело. Это бесконечное мотание туда-сюда меня просто убивает. Полтора часа туда, полтора часа обратно… Может быть, поищем дом в Пало-Альто?
Но Стива было уже не остановить. Раздражение, копившееся в нем несколько недель, вырвалось наружу. Похоже, он даже обрадовался возможности затеять ссору.
— Черт подери, Мередит, ты можешь думать о чем-нибудь, кроме своей чертовой работы? Или забыла, что я тоже работаю? В любой момент мне могут предложить приличное место, и тогда мне понадобится дом в десяти минутах езды от больницы. Мои пациенты не могут ждать два часа — это тебе ясно?
— Мне кажется, ребенок со жвачкой в ухе может и два дня подождать! — язвительно заметила Мередит.
Она сознательно ударила по самому больному месту и добилась своего: через несколько минут Стив, красный как рак, с горящими глазами, сжимая кулаки и бормоча себе под нос ругательства, вылетел из дома.
Мередит села на матрац и заплакала — тихими, безнадежными слезами. Разве этого она хотела? Где дружба, где сочувствие, где интерес — все слагаемые товарищества, что связывало их пятнадцать лет? Даже физическое влечение ушло безвозвратно. Теперь они занимались любовью очень редко, и всякий раз при этом Мередит охватывало отвращение, а потом она долго лежала без сна, думая о Кэле.
Откуда ей было знать, что Стив испытывает то же самое?
Стив вернулся уже за полночь и, не раздеваясь, тяжело плюхнулся рядом. От него тошнотворно несло текилой. Мередит отвернулась к стене и притворилась спящей.
Если бы в то время Мередит спросили, что может быть хуже апреля, она ответила бы: «Только май». Погода стояла чудесная, и лишь над головами Стива и Мередит клубились зловещие грозовые тучи.
Теперь они старательно избегали друг друга. Мередит подолгу задерживалась на работе, а Стив по вечерам уходил из дому и все чаще возвращался пьяным. Ночами, лежа по разные стороны импровизированной постели, они подолгу не могли заснуть — и каждый чувствовал, как невидимая стена между ними растет ввысь.
Наконец пришла мебель, но это не принесло им большого утешения. Старые знакомые — стол, шкафы, двуспальная кровать — больно царапали сердце Мередит, напоминая о прошлом, которое никогда уже не вернется. Удачно расставить мебель на новом месте не удалось, все стояло как-то косо, тесно, отовсюду торчали углы, и, на взгляд Мередит, квартира приобрела еще более гнетущий вид, чем раньше.
К концу мая Стив и Мередит уже не могли спокойно разговаривать друг с другом. Или они ссорились, или мрачно молчали, уставившись каждый в свой угол. Что же до Кэллена — он стал совершенно невыносим, работать с ним было невозможно, и Мередит всерьез подумывала об увольнении.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил Стив однажды вечером. — Я приехал сюда, чтобы спасти наш брак. Согласился на отвратительную работу, бросил все, что любил, в чем заключалась моя жизнь, — только чтобы быть рядом с тобой. А ты с самого первого дня смотришь на меня, как на врага. Ты вдруг меня возненавидела, но я не понимаю, за что!
