Я покорю Манхэттен - Крэнц Джудит (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
— Спасибо, мама, — ответил Джастин, и по его лицу скользнула кривая тень его всегдашней презрительной улыбки.
— Ты, конечно же, понимаешь, — Лили впервые занервничала, ее голос неестественно дрогнул, — что какой бы образ жизни ты ни вел, на нашем к тебе отношении это не скажется. Мы все равно тебя любим — и очень любим. — Пальцы Лили не переставали теребить ручку кофейника.
— Образ жизни? Ты имеешь в виду, что я могу даже быть вегетарианцем или мухлевать с компьютерами? А как насчет того, чтобы я был наемным убийцей? — с вызовом бросил Джастин.
— О чем вы, черт возьми, толкуете? — не выдержала Мэкси. — Неужели сейчас время для таких вопросов, Джастин! Мы все прекрасно знаем, что кокаин очутился в твоей квартире по одной-единственной причине.
— Мэксим, — одернула ее Лили.
— Хватит нам ходить на цыпочках, мама! — Мэкси поднялась и, взяв у Джастина его чашечку из-под кофе, поставила ее на маленький столик. Опустившись затем на колени рядом с братом, она прижалась к нему и нарочито громко чмокнула в щеку. — Послушай, миленький, должен Hie существовать какой-то тип, который или имел ключ от твоей квартиры, или жил у тебя. В общем, кто-то, с кем ты… связан. Неужели мы не можем открыть эту тайну, Джастин, чтобы мама и я перестали наконец делать вид, будто не знаем, что ты — голубой?
С угрожающим видом вскочив со стула, Джастин молча проследовал к окну и остался там, повернувшись к ним спиной. Мэкси скользнула следом за братом и обвила руками его талию.
— Голубой или любой другой цвет, какой ты предпочитаешь. Главное, что мы знаем — и давно. И мама, и я — и нам на это положить! Давай садись и будем продолжать. Что это, конец света, что ли? Можно быть голубым, но зачем же быть идиотом? В любом случае незачем попадать в тюрьму. Так что пошли обратно, вместе все обсудим.
— Ты ничего не знаешь. И не можешь знать, — хрипло выдохнул Джастин, по-прежнему не оборачиваясь и вцепившись в подоконник, словно то был якорь спасения: казалось, он презирает сейчас их обеих, не ненавидит, а именно презирает.
— Но я знаю, поверь мне, — произнесла Лили, на этот раз уже несколько спокойнее. — И знала уже много лет. Но просто не видела причины, чтобы обсуждать это с кем бы то ни было еще. До сих пор дело касалось лишь твоей частной жизни, но теперь…
— Я, честно, понятия не имела, что мама о чем-то догадывается, вплоть до вчерашнего вечера, когда я должна была ей позвонить! — Мэкси по-прежнему не выпускала Джастина из своих объятий. — Никому, кроме тех, кто любит тебя больше всех на свете и знает тебя так же, как мы, хотя, видит Бог, ты сделал все, что в твоих силах, чтобы этих людей было чертовски мало, так вот, никому из них никогда и в голову не могло прийти ничего такого. Но я не могу все время разговаривать с твоими лопатками, тем более что наш разговор не из легких. Ну, пожалуйста… — Мэкси несколько раз с нежностью поцеловала брата в затылок, все так же крепко прижимаясь к Джастину.
— Послушай, Джастин, кто, по-твоему, подложил тебе в шкаф кокаин? В этом же ключ ко всему, не так ли? — Лили спрашивала так, словно речь шла о том, увольнять ей или нет нечистого на руку дворецкого.
Джастин наконец обернулся. Лишь два красных пятна на острых скулах и подрагивающий кадык выдавали его волнение.
— Понятия не имею, кто бы это мог быть, — произнес он холодно и даже с некоторой иронией.
— Но кто-то же у тебя есть, какой-то мужчина, который может приходить к тебе, когда тебя нет дома? — не отступала Мэкси.
Его лицо перекосил спазм, в котором отразились одновременно такой стыд и боль, что у Лили на глаза навернулись слезы.
— Да. — Единственное произнесенное полушепотом слово повисло в воздухе, как долгий вздох, и Мэкси тут же поспешила прервать грозившее снова затянуться молчание.
— Ты думаешь, что он и сделал это?
— Нет. Нет, он не мог этого сделать. Исключено. Он не такой. Просто парень, которого я встретил на съемке. Но у нас бывало множество… вечеринок… полно людей… любой из них мог бы это сделать. Вещевая сумка болталась там в шкафу, пустая, со времени моего возвращения из последней поездки. — Голос Джастина прозвучал так глухо, что матери и сестре стало за него страшно.
— А ты знаешь, где он сейчас? — спросила Мэкси. — Как его зовут?
— Его нет в городе, — ответил Джастин. — Все равно это был не он. А как его зовут — никого не касается. Я не желаю обвинять кого-то, кому верю, только затем, чтобы доказать собственную невиновность. Господи Иисусе, как я ненавижу этот город!
Мэкси и Лили еще долго сидели молча, после того как Джастин выбежал из комнаты.
— Спасибо тебе, Мэксим. Не будь тебя и твоей обычной прямоты, уверена, я бы ни за что не смогла ничего от него добиться. Но ему наверняка показалось несправедливым, что мы вдвоем загнали его в угол, — промолвила наконец Лили. — И мне стыдно — не за него, за нас.
— «Несправедливым»? Это еще могло бы так восприниматься, если бы мы лезли со своими расспросами ради каких-то иных целей, а не для того, чтобы спасти его от тюрьмы. Но в нашем случае это более чем справедливо. И потом, мама, мне кажется, он должен был почувствовать облегчение от того, что наконец может больше не таиться. К тому же он убедился, что мы его любим по-прежнему и для нас все остается, как было. Бедный, ему так долго пришлось скрывать от нас свой секрет — слишком долго.
— Да, Мэксим, все это так, но ты же видела его лицо… он выглядел… боже… как будто у него одно желание — растаять в воздухе, как будто он уже никому и ничему не верит в этом мире. И не будет верить никогда. Он ведь с детства был так одинок, так от всех отстранен, вечно держал все в себе. И всю жизнь я за него боялась — и всю жизнь не могла пробиться к его сердцу.
— Тут нет твоей вины, мама. Как и моей. И Джастин тоже не виноват. Есть то, что есть, и мы должны с этим считаться. Такова реальность, изменить которую мы не в силах.
— Хотелось бы мне верить, что это так, — задумчиво отозвалась Лили.
— Мама, неужели ты веришь, что в какой-то из дней, когда Джастин был еще маленьким, ты могла подойти к нему и сказать: «Дорогой мой, когда ты вырастешь, единственными, к кому тебе надлежит прикасаться, должны стать только девочки, слышишь?» Как будто это то же самое, что научить его хорошим манерам за столом!
— Увы, это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой, — с улыбкой сожаления медленно ответила Лили. — Но какая великолепная идея. У тебя просто дар какой-то, Мэксим, смотреть в корень.
— Спасибо, мама, — смущенно произнесла Мэкси. — А сейчас мне надо бежать на работу. Скажи, что мы предпримем теперь, чтобы ему помочь?
— Я звоню Чарли Соломону и сообщаю ему все, что рассказал нам Джастин. Но, во-первых, мы, мне кажется, не так уж много полезного от него узнали, а во-вторых, как ты считаешь, может быть, вообще не стоит этого оглашать? Так хотелось бы надеяться, что нам удастся сохранить эту сторону его жизни в тайне от газетчиков… человек, у которого был ключ от его квартиры, оргии у него дома. Если бы нам удалось избежать огласки хотя бы только одного этого.
— На наркотики клюнут все газеты, мама, можешь не сомневаться. Прибавь сюда «Стар» и «Инквайерер» и еженедельные журналы новостей. Это будет настоящий цирк, и я не вижу, как мы сможем этого избежать. Будь уверена, они сами разнюхают и то, что рассказал нам Джастин. Это вопрос времени — и только. Защитить его нам не удастся. Все, что им надо, это зацепка. Кто-то что-то скажет какому-нибудь репортеру — и пошло. Надежды у нас практически никакой.
— Понимаю, но я просто думала… ведь он так страшно самолюбив. Если бы хоть в этом его честь осталась незапятнанной, — рассудительно произнесла Лили.
— Не думаю, что можно оптимистически оценивать наши шансы на защиту его частной жизни. Куда важнее доказать, что он не имеет отношения к торговле наркотиками. В конце концов, он один из Эмбервиллов, так что газетчики постараются выжать из этой истории все, что можно. Они канкан у него на голове танцевать будут.
