Сливово-лиловый (ЛП) - Скотт Клер (читаемые книги читать .txt, .fb2) 📗
— Или из-за тебя.
— Из-за меня? С чего это? Я единственная, кто ведет себя здесь прилично, — отвечаю я и одариваю его очаровательной улыбкой. «Если не учитывать того, что я должна сидеть здесь, словно ковбой с отеком яичка», — добавляю мысленно.
— О, может быть, потому что ты отсосешь потом под столом?
Слова Роберта звучат абсолютно серьезно, его взгляд суров и непреклонен. Я издаю мучительный, недоверчивый стон и вынуждена заметно сглотнуть. «Он же не собирается… Нет, я не смогу», — думаю я. Это недопустимо, и Роберт тоже это знает.
Фрэнк и Сара хохочут, а я продолжаю смотреть на Роберта, как будто тот сошел с ума. Затем он ухмыляется мне своей неотразимой улыбкой, и у меня перехватывает дыхание. О, черт, кажется, я ненавижу этого ублюдка всем сердцем. Он умудряется вывести меня из равновесия одним предложением, хотя должна была догадаться, что подобное последует. Во всяком случае, я только что сама говорила об этом. Ненавижу его, ненавижу его, ненавижу его. И люблю его так сильно, что это почти больно.
— Я знаю, что ты любишь меня, мой зайчик. Ешь, иначе остынет.
— Да, Роберт, — говорю я, выбирая нарочито насмешливый тон и демонстративно скрещивая ноги.
Взгляд, который Роберт бросает на меня, прежде чем вернуться к еде, очень многообещающий. Сара и Фрэнк уже повеселились сегодня по-своему, а я собираюсь повеселиться. Позже. Дома.
Глава 55
Входная дверь захлопывается позади нас. Роберт наблюдает, как я снимаю обувь — туфли на высоких каблуках, которые он купил мне прошлым летом.
— Хочешь сначала сходить в ванную? — вежливо спрашиваю я и стараюсь делать вид, будто меня ничего не беспокоит.
— Аллегра, — рычит он, и я почти вижу, как растет его эрекция.
— Да, Роберт?
Поймай меня, поймай. Мое сабмиссивное «я» скачет перед Зоной и дразнит Роберта, строя козьи рожицы — и он это чувствует, знает, чего я хочу. Отступаю, застывая в дверях гостиной, и смотрю, как он идет за мной. Тигр, молчаливый и опасный, внимательно наблюдающий за своей добычей. Я улыбаюсь и возвращаюсь в гостиную. Роберт стягивает через голову рубашку и бросает ту на диван.
— Раздевайся.
— Нет.
Пожалуйста, заставь меня Роберт. Я хочу быть побежденной, как физически, так и морально. Хочу, чтобы он показал мне, насколько я слаба на самом деле. Жажда этой маленькой игры написана у него на лице, его ухмылка дьявольская и невероятно эротичная. Он расстегивает кожаный ремень, который носит с джинсами, и смотрит на меня. Бесконечно медленно вытягивает кожу из шлевок, и мне приходится сглотнуть. Роберт такой сексуальный, такой чертовски сексуальный. Он складывает вдвое ремень в левой руке, правой расстегивает верхнюю пуговицу брюк и, пользуясь оказываемым им на меня гипнотическим воздействием, медленно приближается. Я начинаю дышать быстрее, мой взгляд прикован к ремню и выпуклости в его паху.
— Нет, — шепчу я, врезаясь в книжную полку при моем следующем шаге назад, когда тот тянется ко мне.
— О да… — он усмехается, хватает меня за талию и поднимает, перекидывая через плечо. Я пинаю и шлепаю его по заднице ладонью, но тот крепко удерживает меня.
— Отпусти меня, неандерталец! Ой! Прекрати! Не смей тащить меня в свою чертову пещеру!
Роберт смеется и открывает дверь спальни.
— Неандерталец, да? Я запомню это, Аллегра.
Через несколько секунд он опускает меня на нашу кровать, переворачивает на живот и левой рукой держит за шею, прижимая к матрацу. Я слышу свист ремня в воздухе и стону, когда тот с приглушенным ударом приземляется на мою задницу. Моя одежда хорошо смягчает, как шум, так и боль.
— Раздевайся, или я сделаю это за тебя.
В голосе Роберта столько обещания, столько угрозы, что у меня начинает кружиться голова.
— Нет, — шепчу я.
— Ты уверена? — спрашивает он и бьет снова, на этот раз сильнее.
— О-о-о, — выдыхаю я, — Роберт…
Его тренировки не прошли даром, и Роберт полностью раздевает меня за минуту, несмотря на мое сопротивление. Мы оба смотрим друг на друга, тяжело дыша, и он снова берет ремень.
— Пятнадцать. После этого ты попросишь у меня мой член.
— Нет, — выдыхаю я и улыбаюсь, пытаясь оттолкнуть его от себя.
Он намного превосходит меня физически и не двигается с места. Поднимает меня к себе на колени и умудряется сделать вид, что даже не замечает, что я сопротивляюсь. Ясное дело, что он не жалеет меня. Впрочем, даже пятнадцать сильных ударов кожаным ремнем не могут меня довести до предела — да и суть не в этом. Это чистая демонстрация его власти, его силы, и я наслаждаюсь каждой секундой.
— Пятнадцать, — говорит он после последнего удара. — Итак?
— Нет, — отвечаю я, хрипя. Задница горит, внутренности сжимаются в предвкушении. Ощущаю жидкое блаженство удовольствия и боли, пульсирующее в моих венах. Я хочу утонуть в нем, я хочу кричать и просить еще, еще и еще больше.
— Ну, тогда не надо.
Роберт хватает меня за волосы, тянет вверх, пока мое ухо не оказывается рядом с его ртом.
— Я беру то, что принадлежит мне. Когда хочу. Как хочу. И так часто, как я хочу.
Роберт проводит языком от моего уха до шеи, нежно прикусывает, затем ласково посасывает это место, игнорируя мой теперь уже нерешительный протест, мои стоны. Затем чувствую, что меня поднимают, как его вес вдавливает меня в матрас. Левой рукой он фиксирует мои запястья над головой, правой — направляет член к моему входу. Я хнычу, все еще сопротивляясь и не облегчая ему задачу сегодня. Но я уже проиграла. Роберт врезается в меня одним толчком. Я влажная, мокрая и готовая. Улыбаюсь. Обожаю это ощущение. Мой мужчина завоевал, победил, покорил меня. Мое тело охотно ему служит, его не обманешь, не одурачишь. Я лежу неподвижно, ожидая, когда Роберт начнет двигаться, возьмет меня, использует. Но ничего не происходит. Поэтому я открываю глаза и вижу, как он ухмыляется, взирая на меня.
— Мой член только оказался в тебе, и ты совершенно успокоилась. Ты замечаешь это, что ты голодная до члена сучка?
Он кладет правую руку на мою левую грудь и скручивает сосок. Эта легкая боль заставляет меня застонать, еще больше разжигая желание.
— Роберт… — шепчу я и прижимаюсь к нему тазом.
Это не так просто, потому что он эффективно зафиксировал меня. Я практически не могу двигаться, а только тяжело дышать, что еще больше накаляет обстановку. Я беспомощна, в его власти — даже без бандажа. Но он — это он. Использует только свое тело, и у меня нет шансов против него, и мне не нужен шанс, да я бы и не воспользовалась им, даже если бы таковой представился.
— Я все еще жду.
— Трахни меня, пожалуйста, — шепчу я, — используй меня.
— Послушная, маленькая сучка, — отвечает Роберт с ухмылкой и начинает двигаться.
***
Через час я сижу на стуле в гостиной, мои ноги широко разведены распоркой. Роберт сказал, что я должна упражняться, чтобы избавиться от старых привычек, что не в его интересах напоминать мне о своих приказах каждые 15 секунд, что заученные автоматизмы работают против этого. Он сковал мои запястья наручниками за спинкой стула, чтобы я сидела прямо.
— Что тебе больше всего нравится? — спрашиваю я, глядя на него.
Роберт прислоняется к подоконнику и задумчиво смотрит мне между широко расставленными ногами. Он уже одет, но без туфель и носков.
— С тобой?
— Да.
— О, всего и не перечислишь… — вздыхает он, потирая лицо. — Особенно нравится заставлять тебя снова и снова кончать, доводя до точки, когда ты… не в силах больше сосредоточиться, думать или вообще бороться. Когда в какой-то момент твои оргазмы становятся настолько интенсивными, почти мучительными, что ты плачешь и пытаешься умолять меня о пощаде, даже не будучи в состоянии сложить два слова. В такие моменты я почти готов кончить только от испытуемого чувства всевластия.
Он улыбается, лезет в карман и достает два зажима, становится слева от меня и хватает за левую грудь. Я стону. Мне не нравятся эти штуки. Но Роберт от них в восторге. Потому что на моем лице отражается чистая, неприкрытая боль, когда тот их снимает. И, черт возьми, да, это действительно больно, гораздо больнее, чем, когда их одевают.
