Офсайд (ЛП) - Саваж Шей (книги онлайн полные .txt) 📗

– Уже? – встрепенулся я.

– Да... Прости.

Николь приходила в центр так часто, как только было возможно после выпуска, все лето и даже после того, как поступила в общественный колледж по футбольной стипендии. Между моим восстановлением и ее учебой мы находили для себя занятия между визитами, но я жил ради того времени, что мы проводили вместе.

И Румпель тоже.

Я крепко прижал ее к груди и отпустил, так как знал, что ей нужно вернуться в город к определенному часу, чтобы попасть на уроки после обеда. Ей не удастся сохранить футбольную стипендию, если она не появится на тренировках.

– Когда ты сможешь прийти? – спросил я, когда она начала собирать с пола свою одежду. Она кинула мне мои боксеры и футболку, и я натянул их.

– В эти выходные будет игра, – сказала она. – Первая в сезоне. Грег сказал, что заедет и заберет тебя, если хочешь.

– Если хочу? – усмехнулся я. – Да я ни за что не пропущу это. – Она надела кофту через голову и посмотрела на меня.

– Ты уверен? – тихо спросила она. – В смысле... если тебе будет... неуютно, я пойму. Ты не обязан ехать.

– Румпель... – я сел и подтянулся спиной к изголовью кровати для опоры. – Я хочу сказать... это немного странно и не могу утверждать, что меня это совершенно не беспокоит... ну, мне этого не хватает... но ведь дело не только во мне. Я хочу увидеть тебя в игре, ведь, знаешь ли, мне никогда не доводилось видеть тебя в настоящем матче, – я улыбнулся, надеясь, что она мне поверила.

– Знаю, – она пожала плечами. – Просто мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя скверно. Ведь это ты должен был...

– Чушь собачья, – ответил я. – Я снова буду ходить – даже Даниэль это подтвердила. На это потребуется вероятно еще парочка месяцев, но я буду ходить. Конечно я не смогу играть снова... не так как раньше. Это я осознаю и принимаю.

– Знаю, что ты так говоришь, – она вернулась к кровати и взяла мою руку в свои, – но также знаю, что это тебя по-прежнему расстраивает.

Я пожал плечами.

– Иногда, – признал я. – Однако, я также знаю, что несмотря на убежденность моего папы, это не вся моя жизнь. Надеюсь, что буду в состоянии... ну не знаю, на крайняк хотя бы иногда бегать и пинать мяч, но если нет, смогу прожить и так. Может буду, к примеру, тренировать. Если бы я не был в таком состоянии, у меня бы не было тебя. Потерять возможность играть в футбол чертовки малая утрата по сравнению с этим.

Николь взяла мое лицо в свои ладони и нежно поцеловала.

– Мой герой, – тихо произнесла она, отстраняясь. Меня это не удовлетворило, так что я притянул ее к себе и страстно поцеловал, прежде чем куснуть за подбородок.

– «В тот миг, как я увидел вас впервые, моя душа взметнулась вам навстречу»¹³¹.

– Краснобай, – хихикнула она, вновь отстраняясь. – Значит, увидимся в субботу?

– До встречи.

– Люблю тебя, – сказала она, направляясь к двери.

– Люблю тебя больше.

– Да ни в жизнь.

Я ухмыльнулся и откинулся на подушки, по-прежнему продолжая улыбаться и ощущая вокруг ее аромат.

Я знал, что никогда и ни за что не буду сожалеть, как все получилось в итоге. Мне просто было нужно выяснить, что именно я планирую делать со своей жизнью.

Я поставил ходунки в паре сантиметров перед собой и пристроил ноги за ними.

Я только-только вообще свыкся с этой штуковиной, а сейчас, когда землю покрывал снег, панически боялся упасть. Николь с Грегом на пару были на подхвате, и хотя разумом понимал, что они просто хотят удостовериться, что ходунки не выскользнут из-под меня и я не растянусь на подъездной дорожке, отчасти все еще испытывал клаустрофобию и общее состояние страха.

– Я посыпал пандус солью, – в десятый раз сказал Грег. – Посмотрю, чтобы не осталось скользких участков. – Я постарался громко не вздохнуть, когда Гарднер широко мне улыбнулся.

– Теперь в твоей жизни предостаточно отцов? – спросил он. Я в ответ лишь вздохнул и посмотрел на пандус.

Это должно было быть счастливым возвращением домой, но я по-прежнему безумно нервничал. В течение более чем шести месяцев, проведенных в реабилитационном центре я уже свыкся со всем и хотя за это время бывал в доме Николь и Грега дюжину раз, сейчас было по-другому.

Я приехал, чтобы остаться. Ну, вроде того.

Дом, в котором я жил с Лу Мэлоуном так и не продался. Наверно, когда кто-то кончает с собой в доме, об этом расходятся слухи и даже несмотря на то, что я трижды снижал стоимость, так и не дождался ни единого предложения на покупку. Джастин предложил оригинальное решение и Николь оно, похоже, тоже пришлось по душе, в общем дом снесут, а на его месте построят новый.

Я надеялся, что мы будем жить в нем с Николь, когда она закончит колледж.

Часа через полтора мне удалось подняться по пандусу с помощью ходунков. Ладно уж, на самом деле это заняло не так много времени, но порой я скучал по инвалидному креслу. На нем я был чертовски быстрее.

Она проскользнула мимо меня, заявив, что ей нужно поставить ужин в духовку, чтобы тот был готов вовремя. Я обожал ее энчиладос и не переставая болтал об этом с Гарднером, пока Николь не велела мне заткнуться на эту тему, хотя и сделала это с улыбкой на лице.

– Куда это положить? – спросил Гарднер, держа в руке мой вещмешок.

– Давай туда, – ответил я, указав на отделенную от гостиной часть комнаты, по-прежнему полностью для меня обустроенную. Он помог мне распаковаться, в то время как Николь суетилась на кухне, а Грег устроился в своем кресле с бутылкой пива.

– Мне они нравятся, – сказал Гарднер, перелистывая мой последний альбом. –Ты просто невероятно запечатлел детали.

– Спасибо, – пробормотал я. Мне до сих пор не нравилось слышать отзывы о моих рисунках, особенно от профессора искусств. Я просто никак не мог к этому привыкнуть.

– Ты все еще так четко все видишь в своей голове?

– Старые вещи, да, – признался я. – Я до сих пор помню детально все, что было до аварии, а когда задумываюсь, то могу вспомнить почти все прочее тоже. Просто это уже не так... утомительно, как было раньше.

– Эти рисунки невероятно детализированы.

Я оглянулся и увидел, что он рассматривает рисунки Николь, которые я сделал во время ее игры в футбол. Я мог часами без устали рисовать ее ноги. Были и другие ее рисунки, но они находились в другом альбоме, который я никому не показывал.

– На нее невероятно интересно смотреть, – улыбнулся я.

– Это я вижу, – улыбнулся он в ответ. – Ты не планируешь передумать и позволить мне показать их другим? Знаешь, я повесил в своем кабинете тот рисунок, что ты мне отдал и несколько человек отметили его.

– Не нужно было его демонстрировать! – нахмурился я.

– Ты сказал, что я могу делать с ним, что пожелаю, – напомнил мне Гарднер, – так что я поместил его в рамку и поставил в своем кабинете. У меня никогда не было возможности... ну ты знаешь. У многих профессоров на стенах висят работы их детей. Для меня это важно, но... я могу убрать его, если хочешь.

Я глубоко вздохнул и взглянул на него. По выражению лица было понятно, что он бы не хотел его убирать, поэтому в итоге я просто покачал головой.

– Оставь, – пробормотал я.

– А... что относительно остальных?

– Кому ты их покажешь?

– Что ж, человек который проявил максимальный интерес вообще-то из этих мест, – сказал он. – Ее зовут Кэтрин, у нее галерея в Чикаго, но есть еще одна в Портленде. Она о тебе слышала.

– Как она могла обо мне узнать?

– В прошлом году о тебе было много статей.

– А, ну да... наверное.

Местная футбольная звезда спасает девушку, при этом лишившись возможности ходить.

Об этом трубили повсюду.

– Когда она собрала все воедино и выяснила, что ты, эм, мой сын... – он затих.

Мне удалось выбраться в Чикаго и навестить его лишь месяц назад, и у него почти случился нервный срыв на тему того, как меня представлять людям. После того как я сказал, что он может говорить, как есть – что он мой отец, но я рос с мамой и отчимом – Гарднер чуть в обморок не упал, даже начал плакать, чем немного вывел меня из себя. Стоило мне выяснить, что это были «слезы счастья», как я успокоился, хотя по-прежнему считал это странным. Он провел меня по всему кампусу с моей привычной скоростью улитки и всем представлял меня, как своего сына.