Каюсь. Том Второй (СИ) - Раевская Полина (книги регистрация онлайн txt) 📗
-Фу! - выплюнула, окатив Антропова взглядом полным отвращения. - И это говорит мужчина, у которого подрастает дочь. -Ой, вот только не надо… -Вот только не надо что? - набросилась с еще большей яростью, не позволяя закончить фразу. -Сравнивать,читать нотации или что? Думаешь, твоя дочь особенная? Ты вроде немаленький, Антропов, должен понимать, что особенная она только для тебя, а вот для таких видавших виды, сорокалетних волков она будет всего лишь восемнадцатилетней студенткой, которую надо просто трахать. И не дай бог ей с таким связать свои первые чувства, потому что потом от особенной девочки ничего особенного не останется. Этот взрослый, обиженный судьбой мальчик все извратит, сломает, уничтожит и лишь потому, что она чего-то не понимает. И нет 6ы рассказать, научить и показать этот мир с его лучшей стороны, раз такой умный и знающий. Но что вы?! На это почему-то ни силенок душевных, ни мозгов у него не хватает, а вот в грязи искупать - это пожалуйста. Это он может, в этом он мастер! Знает, как наивную девчонку превратить в такую же озлобленную и обиженную на жизнь тварину, как он с… -Яна, - властно осадил Гладышев, обжигая диким взглядом, от которого меня насквозь прошило. Вокруг повисла напряженная тишина, она давила, но мне было наплевать. Я хотела бури, хотела уже услышать все то, что этот мужчина годами таил за маской безразличия и холодной вежливости. Я хотела его эмоций, как пересушенная земля воды. Но он в очередной раз не дал мне ни единой капли, холодно процедив,- успокойся. У меня вырвался невольный смешок, сглотнув подступившие вдруг слезы, я отвела взгляд и с горькой усмешкой заверила: -Не волнуйся, я спокойна. Давно уже спокойна, как труп.
Гладышев побледнел и приподнялся, но я не стала дожидаться ответа, развернулась и пошла прочь. Меня колотило, как в лихорадке, в голове был какой-то сумбур, а внутри ныло от тоски и пустоты. Все пять лет я отчаянно боролась с ней, но чем больше старалась, тем отчетливей понимала, что без Гладышева, что 6ы я не делала - все пустое, ненужное. И это злило, вызывало отчаянье. Наверное, поэтому я и сорвалась: страшно провести еще пять лет, ощущая себя мертвой. Плюс алкоголь. Точно. В нем всё дело, всегда он, проклятый, меня толкает в пропасть. На трезвую голову винить кого-то в собственных проблемах даже в мысли не приходит, а как выпью - так начинаю выдавать короткими очередями да по тем, кого люблю. И вот знала же, что не надо пить, но когда я слушала разум? А говорят, меняются люди. Ни хрена! Подавляют просто дурные наклонности или всего себя, но внутри-то все те же. Вот и я подавляю, только они, твари, все равно нет-нет да найдут лазейку. Усмехнувшись, трясущимися руками пытаюсь подкурить сигарету, но зажигалка, как назло только искрит, а я все равно продолжаю настойчиво чиркать, пока Гладышев не забирает ее у меня из рук. Я ошарашенно замираю, он же небрежно отбрасывает ее куда-то в кусты. -Вообще-то это подарок, - спокойно сообщаю, сминая сигарету. -Плохой был подарок, - невозмутимо отзывается Гладышев и делает глоток вина, облокотившись на перила террасы. Только сейчас замечаю, что с гостевого дома открывается великолепный вид на океан. -Ну, тебя забыла спросить, - огрызнулась скорее для вида, на подарок мне было насрать. -Вот поэтому херню всякую и цепляешь, - не остался он в долгу, устремив взгляд в даль. Я же повернувшись, стала рассматривать его профиль. Годы Гладышева щадили, за семь лет он практически не изменился: что в тридцать восемь, что в сорок пять все тот же охренительный мужик. Ну, может, немного морщинок появилось, но они лишь добавили солидности. -Ты не меняешься, - заключила, возвращаясь к теме «подаркав. -Ты тоже, - с усмешкой парирует Олег и переводит на меня взгляд, отчего в горле пересыхает и переворачивается все внутри. Странный вечер, странные чувства, странные мы - вроде 6ы давно чужие друг другу и в тоже время бесконечно родные, словно и не было этих пяти лет отчуждения. Смотрю на Гладышева, вдыхаю аромат его парфюма, и чувствую такую привычную боль, понимая, что он больше никогда моим не будет. Эти руки, эти губы, глаза, тело, а главное сердце и душа - все это давно принадлежит другой женщине. Втягиваю судорожно воздух и чтобы занять чем-то дрожащие руки тянусь к бокалу с вином, но Олег тут же убирает его. -Это Шираз, у тебя аллергия будет, - поясняет, а мне еще больнее от того, что он все помнит. -Антигистаминными напичкаюсь, - отмахиваюсь и вновь протягиваю руку, Гладышев передает мне бокал. Делаю глоток и прикрыв глаза, пытаюсь вернуть себе самообладание, но ни черта не получается. Под кожей зудит от того, что он так близко и впервые за пять лет между нами не стоит стена отчуждения. Гладышев немного ослабил броню, а потому есть шанс поговорить, наконец, откровенно, не скрываясь за масками. -Что это сейчас за спектакль был? - начинает он вполне ожидаемо. -А на что это было похоже? -На то, что ты пыталась обвинить во всем меня. -Нет. Во всем не пыталась, но отчасти - да. А ты не согласен? -Ну, почему же? Согласен, и гораздо больше, чем отчасти. Только какой уже смысл? - признается он с невеселой усмешкой и забрав у меня бокал, делает глоток, касаясь губами того же места, что касались мои губы. -Не знаю, может, чтобы хоть раз поговорить по-человечески, - пожимаю плечами, понимая вдруг, что действительно смысла ворошить прошлое уже никакого нет. -И о чем мы будем по-человечески говорить? - иронизирует он, но как-то так по-доброму. Я вновь пожимаю плечами и протягиваю руку к бокалу, Гладышев же хмыкнув, вдруг спрашивает. - Хочешь втянуть нас в скандал? -В смысле? - замираю в недоумении, пока не замечаю его взгляд, направленный на пронинское кольцо, которое я забыла снять с безымянного пальца. Мысленно простонав, переодеваю кольцо на средний палец и демонстративно вытягиваю руку. - Еще вопросы есть? -Главное, чтобы у Прониной не было вопросов, а меня твоя личная жизнь не касается,- снисходительно заметил он, задевая меня за живое этой абсолютнейшей незаинтересованностью.Где-то в глубине души я до сих пор надеялась, что ему не все равно. -Не ври, тебя касается каждая секунда моей жизни, иначе ты 6ы не приставил ко мне Мачабели, -сьязвила я, выкладывая главный козырь, чтобы пробить брешь в очередной маске, если это она. -Она все-таки растрепала,- ухмыльнулся Олег. -Ой, я тебя умоляю, Гладышев, - закатила я глаза и забрала -таки у него бокал. - Тут и трепать не о чем - секрет Полишинеля. -Ну, для тебя в самый раз, - насмешливо заключил он, заставляя меня скривиться. Мало приятного быть для кого-то наивной дурочкой, тем более, для любимого мужчины. -Ну, так что? Будешь утверждать, что не контролируешь каждый мой шаг? - проглотив обиду, поинтересовалась с усмешкой. -А что ты мне предлагаешь? В очередной раз пустить все на самотек, а потом выгребать за тобой дерьмо? Нет уж, увольте, я по два раза на одни и те же грабли наступать не стану. А ты непременно 6ы во что-нибудь втюхалась, и твоя связь с Прониным это доказала, - высказался он без обиняков. -А что же ты тогда профукал-то эту самую связь? Как это тебе не доложили? - съязвила я, начиная заводиться.
-Ну, 6л*дь, мне что еще тебе мужиков подбирать?! Я перед тобой открыл двери невероятных возможностей, дал тебе все, к чему ты так стремилась. Живи и радуйся, нет же, тебе надо залезть по самые уши в какую-нибудь грязь. Что, мать твою, с тобой не так? -Всё. Но это уже не твоя забота, Гладышев. Не переживай, скандала не будет, можешь быть уверен, -заверила я его с горькой усмешкой и сделала глоток вина, чтобы протолкнуть колючий ком. На несколько минут воцарилась тишина и эта тишина была такой всеобъемлющей, что казалось, затихло даже сердце, чтобы в следующее мгновение сорваться с петель, когда Гладышев вдруг спросил: -Ты его любишь? Я заглянула ему в глаза, не в силах поверить, что мы действительно говорим о6 этом. Олег был спокоен и даже безмятежен, что отзывалось тупой, ноющей болью. Тяжело вздохнув, качаю головой и устремляю взгляд вдаль - туда, где океан сливается с небом, лаская звезды. -Если 6ы любила, был 6ы скандал, а так… не вижу смысла претендовать на что-то большее, - признаюсь и помедлив, тихо спрашиваю. - А ты? -Что я? -Любишь ее? - выдыхаю едва слышно, выворачивая себя наизнанку, сама не понимая, зачем. Ведь на самом деле не хочу знать ответ на этот вопрос. -А это важно? - парировал он с ухмылкой и резонно заметил. - Много нам счастья было от этой любви? -Не много, - согласилась я, улыбнувшись сквозь слезы. - Но это лучшее, что было в моей жизни, а за лучшее нужно соответственно платить. Мы же с тобой хотели сэкономить и в оконцовке остались ни с чем. -Ну, почему ни с чем, - возразил он. -А что, ты со своей Алиской счастлив? -Вполне, - пожал он плечами и со смешком добавил. - Как говорил Уальд: «Мужчина может быть счастлив с любой женщиной - при условии, что он ее не любит.» С Алиской я спокоен: знаю, чего ждать от нее, а главное - от себя. Это ли не счастье? -Ах, ну да, покой, - насмешливо протянула я, закатывая глаза, ибо это была известная песня. -Да, Чайка, покой,- назидательно повторил Гладышев и для большей убедительности добавил.-Покой -это мудрость, а мудрость нужна, чтобы не вляпываться во всякую херню. -Мудрость, Гладышев, синоним печали. «Кто умножает познание, тот умножает скорбь.я Слышал такое изречение? Так что, исходя из этого, в херню вляпываешься в любом случае, - поумничала я, разбив напрочь Гладышевские аргументы, И он это признал, разразившись веселым смехом. Я же не могла насмотреться на его потрясающую улыбку, когда-то сразившую меня с первого взгляда. -Ну, против Соломона не попрешь, - кивнул Олег, просмеявшись, и мы снова погрузились в молчание, слушая шум прибоя и думая, каждый о своем. Я лично, размышляла о том, был ли у нас шанс на
